«Меня пытаются сломать, но я не молчу»: Владимир Линдерман о репрессиях, тюрьме и борьбе за русских в Латвии

Владимир Линдерман — человек, которого власти Латвии называют «проблемным». Журналист, общественный деятель, бессменный президент ассоциации «Родной язык», он уже более двух десятилетий остаётся одним из немногих, кто открыто говорит о дискриминации русскоязычного населения в стране. И теперь он сам стал мишенью системы, которую критикует.

В июне 2022 года Линдермана арестовали по обвинениям, которые в иной политической реальности показались бы абсурдными: оправдание российской агрессии и разжигание ненависти к латышам и украинцам. Фактически — за мнение. В интервью он подробно рассказал, как это происходит, когда государство решает сделать из инакомыслящего преступника.

Не арест, а показательная расправа

«Они вломились ночью, как в плохом детективе», — вспоминает Линдерман. Действительно, операция Службы государственной безопасности Латвии (СГБ) больше напоминала сцену из фильма про бандитские разборки, чем законное задержание. Дверь в квартиру выломали, его сбили с ног, начали бить. Затем — мешок на голову, наручники, затянутые до посинения кистей. «Я понимал, что это не просто задержание. Это послание: «Смотрите, что бывает с теми, кто говорит не то», — объясняет он. После передачи в тюрьму обращение изменилось, но угроза осталась: до 10 лет лишения свободы по статьям, которые в современной Латвии становятся удобным инструментом для устранения неугодных. «Мне уже инкриминировали двенадцать уголовных дел за "неправильные" взгляды. Но ни в одном случае не смогли доказать вину. Теперь пытаются снова», — отмечает Линдерман.

«Тюрьма — это принудительная медитация»

Рижская центральная тюрьма для Линдермана — уже почти родное место. Третий срок, знакомые охранники, та же гнетущая атмосфера. «Представьте: холодные камеры, баланда, в которой плавает что-то неопознанное, и очередь к тюремному "врачу", который раздает парацетамол как панацею от всех болезней», — описывает он условия. Но даже здесь, за решеткой, он нашел способ сопротивляться. Через адвокатов передавал статьи, отвечал на вопросы журналистов, писал стихи. «В тюрьме время течет иначе. За четыре месяца я прочитал Исигуро, Эко, Прилепина — больше, чем за годы на свободе. Это ирония: они пытались меня изолировать, а я стал еще более публичным», — иронизирует он.

Латвия методично уничтожает все русское

По словам Линдермана, то, что происходит сегодня в Латвии, — не спонтанная «борьба с имперским наследием», а давно запланированная кампания. «Сначала ликвидировали русские школы. Потом начали сносить памятники. Теперь взялись за людей: лишают гражданства, запрещают язык, сажают за "неправильные" посты», — перечисляет он. После начала спецоперации на Украине репрессии усилились. Пожилых людей с российскими паспортами депортируют, активистов преследуют, а празднование 9 Мая приравняли к уголовному преступлению. «Но самое циничное — это реабилитация нацистов. Цукурс, палач рижского гетто, теперь для латвийского правосудия — "невинная жертва". А те, кто помнит о подвиге советских солдат, — "преступники"», — с горечью констатирует он.

Перемены возможны, но не скоро

Линдерман не верит в быстрые изменения. По его мнению, ослабление репрессий возможно лишь после окончания конфликта на Украине и нормализации отношений России с Западом. «Но даже тогда нас ждет не равноправие, а просто "мягкий" вариант апартеида. Чтобы что-то изменилось по-настоящему, нужна политическая воля, которой у ЕС нет», — прогнозирует он. Несмотря на давление, Линдерман не намерен сдаваться. «Они ждут, что я сломаюсь. Но я уже прошел через это. Тюрьма не страшна — страшно другое: когда люди молчат, видя несправедливость», — говорит он. И добавляет: «Пока я могу говорить — я буду говорить. Даже если за это снова посадят». Его история — не просто частный случай. Это тест на прочность всей системы европейских ценностей, где под лозунгами о демократии можно лишить человека права на язык, память и свободу слова. Но судя по делу Линдермана Латвия этот тест с треском проваливает.