«Снаружи мы, может, и железные, а в душе мы девочки»

В зоне боевых действий женщины зачастую воюют наравне с мужчинами. В сводках и наградных листах их подвиги описывают скупо: «вынесла из-под огня», «наладила связь», «спасла жизнь и здоровье бойцов». Наши героини — из их числа, и у каждой своя пронзительная история. Старший прапорщик Ирина Луценко прямо с передовой эвакуировала раненых артиллеристов. Мичман Вероника Макарова под сильным обстрелом наладила связь на важном участке фронта. Сержант Лариса Брун сутки простояла за операционным столом. У двоих наших собеседниц на фронте погибли мужья, у одной в зоне СВО сейчас служат муж и зять. «Известия» пообщались с участницами СВО и узнали, как оказывают медпомощь на артиллерийских позициях, зачем нужно чувство юмора и почему бойцы, прошедшие огонь и воду, могут запаниковать при виде связистки.

«Пока мы были в дороге, ребята перестали выходить на связь»

Старший прапорщик Ирина Луценко — фельдшер самоходного артиллерийского дивизиона. В зоне СВО почти с самого ее начала — с июня 2022 года. Первые три месяца работала в месте постоянной дислокации бригады, как и все, следила за новостями, приходившими с фронта.

— Было очень тяжело за этим всем наблюдать, осознавать, что там такая серьезная ситуация, — вспоминает она. — Я тогда работала со срочниками.

Ирина говорит, что изначально женщин на передний край брать не хотели, а потом начмед бригады позвонил и спросил: «Ты готова ехать на СВО?»

Для Ирины звонок не стал неожиданным, решение она уже приняла.

— Я сказала: «Да, готова». Собралась и буквально на третьи сутки была в зоне СВО, — говорит она.

Первая точка — в Луганской Народной Республике. Летом 2022 года в том районе шли тяжелые бои — наши войска штурмовали Северодонецк, Лисичанск, другие города и села, — работы у артиллеристов было много.

Спрашиваем, тяжело ли было увидеть первых раненых, насколько трудно было не поддаться эмоциям.

— Для эмоций там нет места, — коротко говорит Ирина.

И, немного помолчав, добавляет, что в боевой обстановке важно держать себя в руках.

— Я была готова к этому, — говорит она.

— А в душе?

— Снаружи мы, может, и железные, а в душе мы девочки, — немного грустно улыбается она.

Ирина спокойным тоном говорит, что отвечает за оказание первой помощи и эвакуацию бойцов артиллерийского дивизиона.

За этими простыми, немного казенными словами — работа непосредственно на передовой, помощь раненым, попавшим под огонь противника. И она связана с огромным риском.

Медаль «За спасение погибавших» Ирина получила за то, что в течение суток спасла жизни нескольких наших бойцов.

День с самого начала был сложный. Утром медики выехали на эвакуацию раненых артиллеристов. Тот выезд завершился благополучно: они быстро оказали помощь и доставили ребят в госпиталь.

Тут же поступило новое сообщение, что противник накрыл огнем еще одну самоходную артиллерийскую установку.

— Мы с водителем выехали, — вспоминает Ирина. — Пока были в дороге, ребята перестали выходить на связь. Мы поняли: произошло что-то очень серьезное. Оказалось, что в нашу боевую машину попал снаряд. А когда ребята начали оказывать помощь раненым, последовал повторный прилет — на этот раз кассетного боеприпаса. Было много раненых. Первым делом я тогда подумала: «Как мы будем сейчас вдвоем с водителем их всех перевязывать, нести?». Никто же не рассчитывал на массовое такое поступление.

Прибежали бойцы и медики из соседнего подразделения и тут же включились в работу. Всё надо было делать быстро, ведь ждать еще одного удара можно было в любую минуту.

— Мы оказали первую помощь, перевязали, погрузили ребят и повезли в госпиталь, — вспоминает Ирина. — Ранения были сложные — многочисленные осколочные, контузии. Много тяжелых. Сейчас эти ребята все живы, лечатся, реабилитируются.

25 октября 2024 года Ирина сама получила ранение. В их машину попал FPV-дрон. Но она не покинула расположение части.

— Я отказалась от госпитализации, меня в медпункте лечили, — говорит она. — Ранение было легкое. Неделю отлежалась, всё восстановилось.

Сейчас она единственная женщина-медик в дивизионе. За ее плечами — десятки точек в зоне СВО: бои в ЛНР, на донецком и запорожском направлениях.

Ее муж и зять принимают участие в СВО. Конечно, она за них волнуется. Спрашиваем: что такое для нее счастье?

— Счастье зависит от того, как скоро закончится спецоперация: хочется вернуться домой, где ждет семья, дети, внучка, — говорит Ирина.

«Сижу, паяю, а на нас земля сыпется»

Мичман Вероника Макарова — техник центра связи Черноморского флота. В Вооруженных силах — практически с 18 лет. Для нее, как жительницы Севастополя, события на Украине и вокруг нее начались еще в 2014 году — с Русской весны.

Она вспоминает, что сначала был тревожный период, когда было не понятно, что происходит.

— За себя не страшно было. А вот что будет с детьми, как они будут спать, тихо ли им будет, безопасно ли — вот это было самое страшное, — вспоминает она.

Потом в Крым вошла российская армия, наступил порядок.

— Все радовались, флажки, крики «ура» — всё было! — вспоминает она.

Почти десять лет следила за событиями в Донбассе. Как и все, переживала за независимые республики. Потом началась СВО.

Ее подразделение работало на всех направлениях, где нужно было усиление связи.

— Мы стоим в постоянном месте дислокации и, если нужно восстановить либо установить связь, выезжаем, — рассказывает она. — Чаще всего это линия боевого соприкосновения.

Вероника хорошо запомнила свою командировку во фронтовое подразделение, которому надо было помочь наладить связь.

— Встречают нас ребята, и я вижу у них в глазах панику, — улыбается Вероника, — Я спрашиваю: «Ребят, что случилось?» Они честно ответили: «Женщина, что нам с вами делать? Как вас кормить, где вы будете спать, как мыться?». Я их постаралась успокоить: «У меня спальник с собой, здесь все спят, я лягу рядом и точно так же, как вы, буду спать, есть, мыться, работать».

В первый день бойцы смотрели на Веронику, конечно, с подозрением, волновались.

— Вечером, когда встретились все за одним столом, они, наконец, успокоились, — вспоминает она. — Видели мою работу. С тех пор паники в этом подразделении не было.

Но всё равно появление на фронте женщины-связиста нередко вызывает удивление.

— Соберутся, стоят и смотрят, — говорит Вероника. — Спрашиваю: «Что случилось?». Засмущаются, говорят: «Женщина паяет оптику, первый раз видим». Я уже всё это с шуткой воспринимаю, говорю: «Да, мы тоже можем!»

Бывает, и на блок-постах проверки затягиваются: не верят, что женщина может быть так близко к передовой.

— К женщинам-медикам ребята уже привыкли, а тут немножко другая специфика, — объясняет она.

Вероника награждена медалью Суворова. Когда спрашиваем, за что, Вероника немного теряется.

— Мне кажется, я просто выполняла свою работу, — наконец говорит она.

Потом рассказывает. На херсонском направлении пришлось чинить важную проводную линию, от который зависела связь на целом участке фронта.

— Долго искали место повреждения, нашли в поле, в окопе, — вспоминает она. — Стали паять оптический кабель, а тут начался обстрел. Ребята, которые были со мной в группе, держат надо мной бронежилеты, чтобы не посекло осколками. А я сижу, паяю, на нас земля сыпется, а я вспоминаю своего учителя: «Ника, запомни, всё должно быть идеально чисто и стерильно, ни одна пылинка не должна попасть на волокно». Мы справились, восстановили связь.

Сейчас Вероника говорит, что тяжело ей было в первые две-три командировки.

— Я для себя в итоге сделала вывод, что надо всё воспринимать с улыбкой, — говорит она. — Пусть это будет черный юмор, но он помогает не сломаться.

— Были тревожные звоночки?

— Были. В какой-то момент я начала замыкаться в себе. Обычно обсуждаешь какие-то рабочие моменты, недочеты, а тут я дошла до того, что начала в себе всё это переваривать. И я сказала себе: надо прекращать, иначе крыша поедет! Помогло, не поехала.

Спрашиваем у Вероники: что для нее счастье?

— Мирное небо над головой и спокойный сон родственников и друзей.

— О чем мечтаете?

— Хочется самого простого. Не поверите, сходить на шопинг. Отдохнуть, побыть с семьей, потому что она далеко. Очень тяжело видеть детей три-четыре раза в год по неделе. Хочется, чтобы больше времени на это было.

«У него был шок от взрыва. Он как окаменевший лежал»

Сержант Лариса Брун служит в зоне СВО с августа 2022 года. Была на запорожском, луганском и донецком направлениях.

До этого 14 лет работала в гражданской медицине — медсестрой в реанимации.

— У нас в реанимации на втором этаже девочка работала. И она просто спустилась к нам, говорит: поехали с нами. И мы решили поехать, попробовать себя там. Страх был, конечно. Но потом, когда мы приехали на место, он куда-то исчез. Началась работа, — рассказывает Лариса.

Она занимает должность старшей операционной медсестры в прифронтовом госпитале. Там раненым оказывают первую помощь, а затем эвакуируют их в тыловые учреждения. Большой разницы с работой на «гражданке» она не видит — так же спасает пациентов. Почти всегда успешно.

Бывает, что спасенные бойцы потом находят лечивших их медиков, благодарят.

— Был мальчик с ранением в живот, совсем молоденький, года, наверное, 23 ему. Спустя какое-то время после того, как он выписался, нашел нас. Я в тот день вышла из операционной, прошла немного, и вот он стоит. Я его узнала сразу. Обнялись, поговорили, и я побежала дальше работать, — вспоминает медик.

Медаль Суворова Лариса получила за работу в Рубежном. В тот день было массовое поступление раненых, через реанимацию прошли около сотни человек. Медики больше суток провели на ногах без сна и отдыха. Тогда был случай, который Лариса вспоминает по сей день.

— Мы бегаем, сортируем, кого срочно в операционную, кто может подождать, и вот вижу: лежит мальчик и просто смотрит в одну точку. Если честно, я подумала, что он «200», и позвала реаниматолога. Но он спросил: «Это тот мальчик около стены? Да он нормальный, просто испугался. У него возник шок от сильного взрыва». Он как окаменевший лежал. У него не было глотательного рефлекса, он не мог ни пить, ни есть, ни шевелить руками. Он даже не моргал, мы ему капельки в глаза капали. Поставили зонд. Через сутки он отошел и говорит, что ничего не помнит, как будто спал. Я в первый раз увидела, что бывает такой серьезный шок, — вспоминает Лариса.

На вопрос, что для нее счастье, она, немного задумавшись, отвечает:

— Когда-то всё равно закончится СВО, и вернемся к нормальной жизни. Будем продолжать жить, как жили до. Хочу так же устроиться работать в больницу, на своё прежнее место. Хочется, чтобы всё закончилось благополучно, чтобы все вернулись домой. Я буду счастлива, когда мы встретимся с родными, с дочерью.

Ларису ждут родители и дочь Лаура. Ей 22 года, учится в медицинской академии. Супруг Николай погиб в июне 2024 года.

«Как ты решилась? Не страшно было?»

Рядовая Елена Круглова находится в зоне СВО с февраля 2024-го, когда подписала контракт. До этого работала фельдшером. Сейчас служит на должности медицинской сестры.

Говорит, каждый раз при поступлении раненого переживает, заново испытывает те же эмоции. Но слабину давать нельзя.

— Когда привозят ребят, ты не можешь бросить их и уйти. Тебе приходится идти и делать свою работу. Я понимала, что я делаю и для чего, — признается она.

Елена награждена медалью «За спасение погибавших».

— В тот день вывозили личный состав с линии боевого соприкосновения, и FPV-дрон попал в «КамАЗ». Залетел в тент и разорвался. Нам привезли сразу 30 тяжелораненых. Мы спасли их, никого не потеряли. На это ушло около трех часов, — вспоминает медик.

До армии Елена работала на нефтедобывающем предприятии. Тогда она считала свой труд не особо важным — проводила предрейсовые осмотры водителей, мерила давление, пульс. И только когда приехала на СВО, осознала, что ее работа не бесполезна, что она нужна людям.

Служба в зоне боевых действий накладывает свой отпечаток. Ей сейчас почти не снятся сны. К концу дня испытывает огромную усталость.

Елена выросла в деревне под Бийском в Алтайском крае. Там каждый друг друга знает в лицо, а многие из соседей видели ее, еще когда она была ребенком.

Молва о том, что Елена стала военным медиком, разнеслась быстро. И когда она приехала домой в отпуск, то ощутила, как к ней начали относиться по-другому: кто-то кидал восхищенные взгляды, кто-то подходил и спрашивал, как она и с чем столкнулась там, за «ленточкой».

Однажды на автовокзале к ней подошла бабушка. Елена тогда была одета по форме.

— Как ты решилась? Не страшно было? Ты хорошо себя чувствуешь? — расспрашивала она девушку.

Елена успокоила бабушку, сказав, что всё хорошо. По словам девушки, ей была приятна такая забота от постороннего для нее человека.

В конце диалога та спросила девушку: «А вы, наверное, медик?». Медсестра улыбнулась, кивнула, взяла свой чемодан и пошла к своему автобусу.

Дома ее ждут родители, брат, друзья. Естественно, переживают, но в то же время гордятся. А еще у нее есть мечта:

— Чтобы всё закончилось, чтобы мы победили, чтобы всё это было не напрасно.

Сон приходит не сразу

Гвардии прапорщик Жанна Фомина служит на должности фельдшера батальона огнеметного и аэрозольного противодействия полка РХБЗ. В армии она уже десять лет — подписала контракт в 2014 году. На специальной военной операции — с февраля 2024-го.

Несмотря на то, что психологически она была готова к тому, с чем придется столкнуться, реальность оказалась сложнее.

— Нельзя всё предусмотреть. Всё равно сложно видеть людей, которые с тобой служат, в тяжелом состоянии. Всех жалко. Вроде медиков учат как-то сдерживать себя, но всё равно очень жалко, — делится фельдшер своими впечатлениями.

Времени спать у врачей в зоне СВО немного, как и переживать накопленные эмоции за день. Во время работы все на позитиве, стараются шутить и смеяться, поддерживать парней-военнослужащих. Но, когда становится темно за окном, у многих из них невольно появляется чувство тревоги. Поэтому Жанна, укладываясь спать, всегда натягивает одеяло выше головы. Так же, как делают дети, когда им становится страшно, и одеяло стразу становится тяжелее.

Чаще всего сон приходит не сразу. Возле ее кровати на тумбочке всегда лежит рация, откуда периодически доносятся хрипы, а в голове крутится один и тот же вопрос: «Сейчас меня вызовут в палату или я смогу поспать несколько часов?». Только спустя несколько минут тишины она позволяет себе погрузиться в сон.

Пациенты Жанны — это военнослужащие ее батальона. После лечения всегда выражают благодарность.

— Мальчишки приходят после выписок с госпиталей. То тортик, то конфеты, конечно: «Девчонки, дайте вас обнимем». Приятно, что парни восстановились, — рассказывает она.

О медали «За воинскую доблесть II степени», которой награждена Жанна, она говорит скромно: «За время службы. Ничего особенного».

В ее память врезался эпизод, который случился не так давно.

— Произошел взрыв в тыловом районе, где не ожидали. Обрушилась стена. Ночь. Выехали в составе эвакуационной группы. Вообще не знали, что нас там ждет, как там будет. Осложнилось тем, что начались взрывы, мы не могли туда подойти. И мы понимали, что это будут и осколки, и ожоги, и переломы. Но справились, вышли. А ожоги — самое болезненное: и не прикоснешься к человеку, стараешься его быстрее в машину. Но все помогали. Ребята и медики начали всё это откапывать, убирать эти камни, – вспоминает фельдшер.

Дома ее ждут родители и дочь — трехлетняя Евгения. Муж Жанны Денис погиб в 2022 году.

Жанна признается: ей хочется, чтобы полк вернулся домой, чтобы снова началась рутина, «чтобы все спокойные ходили, никто не следил каждый день за новостями бесконечными, что дальше будет».

В завершение беседы девушки через «Известия» передали поздравления с 8 марта:

«Уважаемые девчонки-военнослужащие, поздравляем вас с Международным женским днём! Самое главное — здоровья, беречь себя. От всей души желаем вам любви! Чтобы во всех семьях всегда царил лад. Побольше позитивных моментов и улыбок в этот прекрасный день. Мирного неба над головой, чтобы ваши близкие и родные были здоровы, чтобы ко всем вернулись мужья, сыновья, живыми и здоровыми. Будьте всегда любимы, чтобы вас ценили, уважали и безмерного вам счастья!»

После короткой командировки в Москву все девушки отправятся обратно на фронт.

Над материалом работали Богдан Степовой, Владимир Матвеев, Роман Крецул, Юлия Леонова, Андрей Федоров