«В камере было десять пожизненников». Бывший вице-мэр Екатеринбурга — о том, как провел последние 14 лет
Бывший вице-мэр отправился за решетку в 2011 году
14 лет назад Екатеринбург обсуждал арест Виктора Контеева — вице-мэра и одного из самых популярных чиновников города. Он отвечал за весь потребительский рынок: торговлю, услуги, защиту прав потребителей. Несмотря на высокий пост, он был доступен для людей: лично звонил обманутым и обвешенным горожанам, помогал решать конфликты. Каждый в городе знал номер его пейджера: «002, абонент Контеев».
Виктора Контеева обвинили в тяжких преступлениях: вымогательствах, организации заказных убийств, покушении на убийство. Вице-мэра приговорили к 20 годам заключения. Он вышел на свободу по УДО 21 июня 2025 года, проведя в колонии 13 лет, 8 месяцев и 4 дня. В первые же часы на воле, стоя с небольшим пакетом у дороги, в интервью E1.RU он сделал заявление, что невиновен, а дело было сфабриковано.
Мы встретились с Виктором Контеевым через неделю после его освобождения. Договорились не обсуждать больную для него и его семьи тему 4-й овощебазы, из-за которой он попал в тюрьму, а в отношении его жены до сих пор расследуется уголовное дело. Поговорили о жизни за решеткой и о планах на вольную жизнь.
Контеев во время одного из судебных заседаний
— Виктор Владимирович, если вспоминать 2011 год, когда из кабинета мэрии вы попали в камеру: что было тяжелее всего?
— Изоляция, информационная блокада в первые дни, когда я оказался [в СИЗО] на Репина. Представьте: до этого каждый день десятки встреч, огромный круг общения — потерять все коммуникации тогда было самым страшным. Тюремная еда, маленькая камера — всё это вторично.
— Что за люди были в той первой камере?
— Меня посадили в закрытое помещение, там было десять «пыжиков» — это приговоренные к пожизненному заключению (ПЖ, отсюда и пыжики. — Прим. ред.). Я человек с воли, далек от всей этой жизни, начал их слушать, у меня голова опухла. Они были осуждены за разное. Было два педофила, но их сразу спрятали в БМ (безопасное место). У других за спиной три-четыре трупа. Там же в централе встретился с человеком, который «уехал» туда еще в 90-е годы за убийство случайной прохожей во время бандитских разборок. Ему дали пожизненное по распоряжению Бориса Николаевича [Ельцина].
В 90-е годы на Бардина во время бандитской разборки убили женщину, стоявшую на остановке. Так криминальные авторитеты Овчинников и Трифонов делили рынок у Автовокзала.
Это была первая перестрелка в городе, первое резонансное уголовное дело, связанное с разборками группировок. И этот человек на тот момент сидел за то убийство уже 33 года. Три года просидел под «вышкой» (высшей мерой, приговор не привели в исполнение из-за того, что ввели мораторий на смертную казнь. — Прим. ред.). Там в централе исполняли эти приговоры. Он рассказывал, что каждый день слушал шорохи, а надзиратели ходили в валенках.
— Вы попали туда 14 лет назад. Менялся ли контингент, заключенные за эти годы?
— Из наблюдений: профессионального криминала практически не было (тех, кто живет по воровским законам и понятиям. — Прим. ред.). Допустим, статья 158 (кража), он занимается этим всю жизнь — таких очень мало осталось. А вот, допустим, статья «Убийство»: 99 % осужденных совершили преступление по пьянке, то есть это бытовые убийства. Удивился как-то: дедушка 79 лет, сидит по плохой статье — 132-й (иные действия сексуального характера). Семьдесят девять лет! И таких немало было: не парни, не молодые дядьки, а деды.
Три колясочника были. Один по 228-й сидел (незаконный оборот наркотиков), но на воле он еще ходячим был. Другой сидел за убийство, вот он был еще до колонии парализованным и задушил сожительницу.
«Веселый» контингент, конечно… было чему удивляться. Дико просто.
Очень много сейчас стало заезжать по 205-й — терроризм, тяжелая статья, наказание строгое. Когда я только попал туда, в основном осужденными были мусульмане, радикальные. Сейчас картина поменялась, много русских.
Вообще, контингент менялся в худшую сторону. В разы больше стало осужденных по статье 228, хотя наказание по ней сейчас требует анализа.
Пацаны, которых я видел, заезжают в 20–22 года как закладчики: они не влияют на рынок сбыта наркотиков, их просто сдают, и у них за спиной будет 10–11 лет. Каким он выйдет из этой системы? У него жизнь сломана, и вряд ли он сможет адаптироваться к вольной жизни в ближайшее время. И таких было около 70%, а ситуация с наркотиками и их продажей при этом никак не меняется в лучшую строну. Не зря Госдумой рассматриваются поправки о сокращении наказания по этой статье вдвое.
Виктор Контеев и его адвокат Сергей Колосовский вспоминают, как выглядела улица Вайнера в 90-е. Здесь была барахолка, где продавали модную китайскую одежду — вареные джинсы, костюмы «Адидас». А еще ходили валютчики и скупщики золота
— Вы, оказывается, очень даже в курсе нынешней жизни.
— Всю эту информацию узнавал из газет. Это один из способов сохранить [интеллектуальную активность], не быть в информационной изоляции. Еще изучение иностранного языка — это хороший способ. Но у меня были именно газеты: много информации и охват всех тем.
Выписывал девять изданий: федеральные, местные. Там мало кто выписывает газеты, поэтому они нарасхват шли, читали «коллеги».
— Конфликты с другими осужденными были?
— Нет. Компромиссные решения всегда находил, и с администрацией учреждений тоже. Даже в тех характеристиках, которые по мне давали, говорится: способен находить компромисс — а его постоянно приходилось искать. Там настолько озлобленные люди есть, что по мелкому бытовому поводу, элементарным вопросам (например, что-то не туда положил) вспыхивает конфликт. Всё обострено.
Во время нашей прогулки по городу бывшего вице-мэра узнавали прохожие. Подходили, здоровались, напоминали, что они работали в то время в торговле
— Вы отбывали срок в разных колониях. Почему так часто переезжали?
— Да, я около семи учреждений сменил: Екатеринбург, Курган, ИК-5 в Нижнем Тагиле, из «пятерки» на «двойку» (ИК-2 в Екатеринбурге), с «двойки» на Киров. Есть такая формулировка у системы ФСИН: по оперативным соображениям. За моими делами стоят определенные заказчики. Те вещи, которые они творили: фальсифицировали и так далее… Есть определенный круг лиц, заказчики, которые не очень довольны моим освобождением. Они надеялись, что я не выйду из системы. Еще до суда меня предупредили: поездишь по России. После Кирова я приехал сюда, в централ, и отсидел в одиночной камере семь лет.
В одиночной камере были свои плюсы: находиться в общей арестантской массе сложно, потому что основная категория арестантов — это статья 228. Люди, которые употребляли наркотики, начинают понимать реальную жизнь (вести себя адекватно) только на второй-третий год. Говорить о каких-то правилах поведения с ними очень сложно. В одиночной камере я всё решаю сам. Есть правила, которые я должен соблюдать, есть мое личное время. Вставал рано, зарядка, молитва. Но всё-таки сложно без общения, когда ты видишь только сотрудников ФСИН.
— В колонии работали?
— Нет. У меня 37 лет трудового стажа. И по возрасту, и по состоянию здоровья я уже не работал. Занимался общественной работой — православной. Где бы я ни был, старался поддерживать, укреплять православные общины в учреждениях. В ИК-5 планировал построить храм, но меня увезли [в другое учреждение]. В Кировской области был прекрасный храм, мы проводили праздники: Крещение, Пасху.
— Вы стали религиозным, попав туда? Такое ведь часто бывает с людьми.
— Нет. Я еще до системы был почетным старостой Шарташского храма. Просто продолжил то, что делал на воле.
В заключении бывший вице-мэр занимался православной работой
— Те, с кем вы работали когда-то (люди из бизнеса, из мэрии), были на связи, когда вы отбывали срок? Навещали, передавали передачи? Не отказались от вас из боязни?
— Те, у кого мягкий позвоночник был, они, конечно, отошли. Правда, сейчас они все резко обо мне вспомнили. Но все, в ком был я уверен, не отказались. Чувствовал их помощь и поддержку.
Кстати, тогда [в 2011 году] администрация города поступила очень порядочно. Обычно же во власти как бывает… тут же избавляются, увольняют, отказываются. Но меня уволили только через несколько лет — по достижению пенсионного возраста. В каких-то передачах или посылках не было надобности. Самая главная поддержка — это моя семья, моя жена.
— Внуков привозили вам на свидания?
— Нет, я был против. Не хотел, чтобы они видели и как-то запомнили меня в таком месте. По видеосвязи, когда было можно, связывался и с родными, и с теми, кто хотел продолжать со мной общение.
Контеев работал в администрации Екатеринбурга с 1992 по 2011 год
— С бывшими коллегами из мэрии встречались после освобождения?
— Да, это были те, кто руководил тогда работой на потребительском рынке. Был вечер приятных воспоминаний. Мне повезло тогда, что подобрался такой коллектив.
— А Чернецкий, Россель?
— В ближайшее время встретимся с Аркадием Михайловичем. У меня самые теплые воспоминания о нашей совместной работе с 1992 года. С Эдуардом Эргартовичем я близко не знаком, тогда было жесткое противостояние областной и городской власти. Порой личные амбиции даже зашкаливали, но сейчас понимаешь, что конкуренция шла на пользу городу.
— Про последние громкие задержания представителей азербайджанской диаспоры вы, конечно, слышали. Знаете этих людей?
— Конечно, знаю их как бизнесменов, владельцев кафе «Каспий», и для меня стало шоком, что сейчас муссируются слухи, якобы за свое освобождение по УДО я посадил некоторых представителей азербайджанской диаспоры. То есть дал показания против них. Знаю, что этот вброс муссируется, распространяется в диаспоре. Не дают мне покоя.
Я хочу сказать представителям диаспоры, что между нами, мной и вами, пытаются выстроить какую-то конфликтную ситуацию, столкнуть лбами. Могу исходя из своего опыта предположить, чем это может кончиться: одна часть тех, кто находится под стражей, получит дополнительный срок, другая потеряет свой бизнес. Поэтому я прошу вас понять, что вас разводят, вбрасывая сплетни. Никогда Контеев не пойдет на подлость и предательство.
Виктора Контеева освободили 19 июня
— Чем сейчас заниматься будете?
— Социальными проектами. У нас семья курирует три храма: Святой Троицы на Шарташе, храм Ксении Петербургской на Шефской и храм Сергея Радонежского на Уралмаше. Позавчера приняли новый фасад в одном из них, в другом идет роспись потолка, в третьем ремонт внутри. Вчера был в «Гнездышке» (центр социальной помощи. — Прим. ред.), пообщались по сотрудничеству. Еще хочу выйти на фонд, который помогает бойцам и раненым СВО и тоже оказать поддержку.
Все новости о выходе Виктора Контеева на свободу мы собираем в отдельном сюжете.