Актеры-животные в российском кино появляются все чаще, причем на главных ролях. Ближайшие примеры — «Красавица» и «Пальма 2» о приключениях умницы овчарки, которая в новой части спасает от браконьеров медвежонка Мансура. Животные встречаются в любой из недавних киносказок, как, впрочем, снимались они и в советских картинах-первоисточниках. Целый отдельный жанр — фильмы о зверях во время войны. В «Карузе» собака находит картошку, которая спасает людей от голода, в «Красавице» о зоосаде блокадного Ленинграда заняты бегемот, тигры, северный олень и обезьяны.
Чем больше таких картин, тем больше вопросов об этичности съемок. Хорошо ли со зверями обращаются? Можно ли заставить животное работать против его воли? Может, в современном кино легче и правильнее заменить настоящих животных графикой? Мы попробовали найти ответы на эти вопросы, а заодно выяснили, как это делалось в СССР, кто играл в «Пальме 2» медвежонка, при каких условиях киношникам можно доверить тигра и почему ни один зоопарк сейчас не отдаст на съемки своих питомцев.
Два пропавших попугая
В советском музыкальном фильме «Дон Сезар де Базан» есть сцена в охотничьем домике, в котором, если хорошо приглядеться, можно обнаружить двух попугаев в красивых клетках. На съемки их возила зоолог Ленинградского зоопарка Ольга Волкова. «Требований тогда к животным никаких не было, — рассказывает она. — Просто говорили, куда приехать и во сколько. С этими попугаями мы работали 14 часов: привезти, вытащить из наших клеток, посадить в киношные красивые клетки и ждать, когда закончат съемку».
Если возили диких животных (например, енотов), все тоже было просто. Как правило, снимали на каком-то участке леса, как они бегут или выглядывают из кустов. В таких съемках нужно было только одно: чтобы животное не волновалось и не боялось людей. Поэтому даже в советское время взять первого попавшегося зайца было нельзя. В зоопарке существовал специальный отдел, животные которого ездили на съемки, а еще чаще — на лекции в школы.
По словам Волковой, работу в кино животные воспринимали намного лучше, чем школу: площадка все-таки не стол, вокруг которого собралась толпа радостных шумных детей. На вопрос о том, как животных заставляли делать что-либо в кадре, Ольга отвечает, что у людей очень поверхностные представления об этой сфере. «Животное нельзя заставить, — объясняет она. — Любые трюки оно делает только за угощение. Исключение тут — высшие приматы, которым можно что-то еще и объяснить».
Сейчас ни один зоопарк в стране не позволит вывозить своих животных на съемки. Изменился подход: если раньше зоопарк был развлечением, то теперь это научное учреждение, главная задача которого — изучение и сохранение популяции. Согласно строгим правилам последних лет, даже сотрудники зоопарка должны сводить общение с животными к минимуму, чтобы сохранить их естественное поведение в природе.
Кстати, почти все кадры с попугаями из «Дона Сезара де Базана» вырезали на монтаже. Птиц можно увидеть, только если знать, куда смотреть.
Добрыня + Леся = Мансур
Соня Родникова не любит, когда ее называют дрессировщицей. Как ей кажется, за этим словом стоит негативный контекст. Сценаристы «Пальмы 2» пришли к Соне на стадии написания сценария, чтобы обсудить, какие сцены с медвежонком можно прописать, а какие просто физически невозможно снять. Это современный подход, наиболее профессиональный и гуманный, однако не всегда его придерживаются.
«Часто делают так: пишут сценарий, а под него ищут подходящее животное, причем через посредников, — объясняет Родникова. — Получается банально дороже. Я сама начинала с этого: искала по питомникам зверей, учила, готовила к съемкам, потом отдавала обратно. И через какое-то время поняла, что так не хочу. Теперь все животные, которых я готовила, живут со мной. Я их знаю и понимаю, что они могут или нет. Я их люблю».
Живет Соня в Подмосковье, в доме с большой конюшней и участком, где с комфортом могут разместиться все ее питомцы — от енотов до лошадей. Медвежат Добрыню и Лесю Родникова взяла от матери, которая уже очень давно живет с людьми. Это одно из правил работы с дикими животными в кино: подходят только те, кто уже несколько поколений провел с человеком. Растила Соня медвежат в компании щенков овчарки. Нужно было, чтобы малыши привыкли друг к другу и во время съемок взаимодействовали естественно. Некоторые из этих щенков потом тоже исполняли роль Пальмы в тех сценах, где не нужно было делать что-то особенное, а просто бегать или сидеть во дворе вместе с медведем.
Дети у одной медведицы получились абсолютно разными: Добрыня — ленивый и ласковый увалень, Леся — активная и шебутная девчонка. Характеры предопределили распределение на площадке: если нужно войти в горную реку, то это Леся, а если обнять человека — Добрыня. Правда, горящая изба досталась тоже ему, и Соня Родникова вместе со съемочной группой очень переживала, как пройдут последние сцены в охотничьем хозяйстве. Но Добрыня не проявил к огню вообще никакого интереса: побегал, порычал, как просили, и потребовал угощение за работу.
Одна из сложностей работы с медведями — их непредсказуемость. У разных животных разные способы проявления эмоций. Например, если «устала и не хочет» лисичка, то она покажет предупредительный оскал. У медведя практически не бывает задержек между сменами настроения, нет предупреждающих знаков. Вот только что он играл и все было прекрасно, а вот уже вцепился тебе в ногу.
«У меня хватает опыта понять усталость животного задолго до того, как этот момент наступает. И тогда я говорю: все, ребята, надо дать отдохнуть, поменять занятие, условия, — объясняет Родникова. — Иногда со мной спорят, и мотивы киношников понятны: погода, например, прекрасная, съемочный день идет хорошо, все условия, и зверь доволен жизнью. Но человек, профессионально работающий с животными, ловит признаки усталости и будущей агрессии еще до первого косого взгляда».
На съемках второй «Пальмы» большой удачей было то, что актеры-люди охотно шли на взаимодействие со своими лохматыми коллегами. «Это бывает нечасто. Обычно считают, что животные — забота специалиста, — рассказывает Соня. — Я знаю, что Лере Федорович было очень страшно. Но в конце концов она мне доверилась. А потом подключился и Виктор Добронравов. Снимался с ними, конечно, Добрыня, и в конце все понимали принцип работы, ходили с орешками и сыром во всех карманах».
Животное удовольствие
Коллега Родниковой Александра Степанова — худрук агентства Animal Art, которую не смущает название должности «ведущий дрессировщик», — часто работает в совершенно других условиях. Ее компания — единственный питомник в России, где животных с детства растят для кино, выбирая при этом только тех, кому нравится находиться среди людей и кто подходит для этого по характеру. Процесс подготовки занимает полтора-два года по специальной программе, после чего собака, ворон или даже игуана могут стать полноценными актерами. Ключевая часть обучения — взаимодействие с человеком, при этом не только со знакомым.
«Конечно, хотелось бы, чтоб это было так, как когда-то у Никулина с Мухтаром: актер приезжает на площадку, знакомится, репетирует, — рассказывает Александра, воспитавшая актрис-овчарок для «Пальмы» и «Пальмы 2». — Но реалии таковы, что никто не может себе позволить привезти звезду в питомник и оставить ее там на две недели. С собаками актеры чаще всего знакомятся на площадках. И тем не менее наши питомцы сделают все, что нужно, на командах: подойдут, оближут, голову положат на лапы».
Конечно, совсем другая техника и упорство необходимы, если речь о диких животных или рептилиях — там нужно привыкание к конкретному человеку. Но большинство пушистых актеров растут в окружении съемочной техники и людей. Они знают, как светит прожектор, и не боятся крика «Тишина на площадке!». Для них это естественно, как и большое количество людей вокруг. Испуганное животное, которое воспринимает человека как угрозу, никогда не будет натурально смотреться в кадре. Животное, которому съемки не нравятся, не сможет ничего сыграть. Зато питомцы, которым это нравятся, после школы Animal Art буквально рвутся на съемки. Кино для них — игра, удовольствие, много внимания, ласки и угощений.
«Нас все время подозревают в том, что мы заставляем животных что-то делать, — говорит Александра Степанова. — Но давайте логически рассуждать: представьте актера, который не хочет играть, а его заставили. У человека не всегда получается скрыть свое нежелание, а животное притворяться не умеет вообще. Насильно заставлять собаку выполнять трюки перед камерой бессмысленно».
Колыбельная для обезьянки
Перед началом работы над фильмом «Красавица» продюсер, режиссер и сценарист Антон Богданов произнес речь, в которой просил всю команду относиться к животным как к равным: они тоже актеры, делают свою работу, могут устать, и это надо учитывать. Меньше стресса, больше спокойствия. Режиссеру очень хотелось снять кино, которое будет учить доброте взрослых и детей, как его самого когда-то в детстве научил «Ко мне, Мухтар!» Семёна Туманова. «Подвиг блокадных ленинградцев, которые, голодая, спасали животных, — он какой-то железобетонный, — говорит Богданов. — Мне хочется в наше время снять кино про милосердие, и чтобы люди приходили с детьми его смотреть».
Под роли в «Красавице» никого не растили — воспользовались услугами Animal Art и людей, которые много лет живут бок о бок с питомцами, хорошо их знают и любят. Именно так попали на площадку яванские макаки Ася и Кроша вместе со своей хозяйкой Екатериной Новак. Она шутит, что питомицы достались ей в придачу к мужу: когда Екатерина познакомилась с будущим супругом, обезьянки уже жили у него. Это было почти 14 лет назад.
«У нас уже был опыт с фильмом „Чижик-пыжик возвращается“, 15 рабочих смен, — говорит Екатерина. — Так что на „Красавице“ я чувствовала себя поувереннее, потому что знала, как все проходит. И я сразу объясняла режиссеру, что нет никаких гарантий. Это не как с ребенком, которого можно уговорить или обещать игрушку».
Именно поэтому съемки с животными всегда дороже: несколько секунд фильма снимаются часами. При этом на площадке должен быть минимум людей, а камеры не выключаются, пока трюк не получится. На сцену, в которой обезьяна должна была отнять конфетку у мальчика, команда «Красавицы» потратила три часа. Еще дольше снимали момент со спящими животными: Ася и Кроша лежали в люльке, Екатерина покачивала ее, напевала, шептала ласковые слова, чтобы обезьянки расслабились и выглядели спящими.
Екатерина не зоолог, но она прочитала множество книг о яванских макаках. Она говорит, что Ася и Кроша как члены семьи, их берут во все путешествия и на все прогулки. Поэтому они привыкли к тому, что вокруг может быть много людей, и на съемочной площадке фильма про блокадный Ленинград наслаждались вниманием. Екатерина утверждает, что стресса питомцы не испытывали, потому что она всегда была рядом: «Для моих обезьянок это главная опора, потому что я контролирую процесс общения с ними, я знаю, что им нравится и что нет. Я не готова поступаться комфортом моих животных ради съемок».
«Красавица» и тигренок
Девять лет назад акробат Дмитрий Ким и ветеринар Яна Олейник работали в цирке. Во время гастролей на Кавказе им рассказали про двух тигрят, которые погибали у хозяина. Одного удалось выкупить, продав машину. Пока супруги собирали деньги на второго, он умер. Выжившего трехнедельного малыша назвали Астон-Мартин и планировали после полугода лечения отдать в зоопарк. Но оказалось, что изуродованный болезнью и кастрированный тигренок никому не нужен, девать его некуда.
Так Яна и Дмитрий создали свой хоспис для крупных кошек «Дом тигра» — как они говорят, «чтобы извиниться перед природой за человека». На лесном участке в 11 га под Петербургом живут в любви и покое 29 тигров, пум, рысей и леопардов — калеки, старики, бывшие живые игрушки, которые никогда не смогут вернуться в природу и не годятся ни для одного зоопарка. На съемки спасенных животных в кино супруги никогда не соглашались.
Единственный человек, который смог их уговорить, — Антон Богданов. Когда волонтеры нашли в Дагестане умирающего тигренка, съемочная группа «Красавицы» приняла на себя расходы по транспортировке, лечению и содержанию в «Доме тигра» малышки, которую назвали Марусей. На площадке она стала всеобщей любимицей. Ее напарница и еще одна звезда «Красавицы», Каталина, тоже попала в хоспис тигренком. В питомнике взрослые сородичи почти отгрызли ей лапу. Тигрицу вылечили, хотя она осталась хромой. Теперь у нее есть дом, роль в кино и огромная игрушка, которую можно раскачивать, грызть, лазать по ней и вообще делать с ней все, что угодно. Это подарок от художника-постановщика фильма, который Яна Олейник, смеясь, называет «личный Каталинкин гонорар».
«Мы поняли, что эти ребята хорошие, поэтому согласились, чтобы наши тигры снимались, — рассказывает Яна об опыте работы в «Красавице». — Мы очень серьезно к этому относимся. У нас подопечные и так настрадались от людей, и мы хотим, чтобы у них были наконец-то покой, безопасность, хорошая жизнь. Но тут никаких вопросов: мы всегда присутствовали на площадке с Каталиной и Марусей и видели, что все, даже знаменитые актеры, подстраивались под животных, учитывали их настроение, состояние, способности».
Основательница хосписа говорит, что сильного стресса у животных не было. Каталина после лечения доброжелательно относится к людям и не видит в них угрозы, в отличие от многих других животных «Дома тигра», которые с трудом подпускают к себе даже своих. Маруся тоже не испытывает страха перед человеком. К тому же тигрица любопытна, как все малыши, и с энтузиазмом воспринимает новое — рвется потрогать, понюхать, поиграть. Иногда Яна перед съемками запрещала давать ей игрушки и ограничивала контакты с людьми: тигр, даже маленький, опасен в перевозбужденном состоянии.
Ветка и клетка?
В «Пальме 2» и в «Красавице» для съемок животных по минимуму использовали CGI. Технологии заменяют животных в сценах, которые они не могут выполнить. Создатели фильма «По щучьему велению» выбрали другой путь: их кот Баюн полностью создан на компьютере. В «Волшебнике Изумрудного города» Тотошку играет реальный джек-рассел-терьер, хотя и в гриме. Какой из этих подходов более этичен? И правильно ли это — воспитывать животных для съемок в кинокартинах?
Наталия Гусева, ведущая методистка и зоолог научного отдела Ленинградского зоопарка, работает с летучими мышами. Жители Петербурга и окрестностей приносят ей зверьков, покалеченных или проснувшихся посреди слишком теплой зимы. Здоровых особей выпускают обратно в природу, когда приходит время. Тех, кого приходится лечить, вернуть в естественную среду очень сложно, потому что для этого надо на время лечения создать условия, полностью эту среду повторяющие.
«Это трудно сделать даже в зоопарке и даже для маленькой летучей мыши. А изменение условий среды и жизнь рядом с человеком — это изменение самой природы дикого животного. Что будет с ним, если хозяин умрет раньше? Для социальных целей поступать так недопустимо, — говорит Наталья. — Исключение — гибель родителей или малыши-отказники. Возврат их в группу сородичей не всегда возможен и сопряжен с большой работой». На вопрос о нравственных аспектах в работе с животными Гусева отвечает так: если зоопарк стал научным учреждением, где в том числе учат любить животных, то и современное кино с актерами-животными не должно быть просто развлечением. «Если фильм развлекательный, то нет, — говорит Наталья. — Если кино учит доброму и ответственному отношению к животным — да».
Отказники, о которых говорит Наталия, — это детеныши, которых отказалась выкармливать мать. В природе они быстро погибают, а в Ленинградском зоопарке такую капибару подружили с кроликом, потому что капибары — стайные животные, они не могут жить в одиночестве. В случаях, когда невозможно обеспечить социальные потребности животного, этичным выходом может стать эвтаназия — усыпление, которое прервет его страдания. Но как определить грань, за которой начинаются страдания физически здорового животного?
«Я вам скажу, где эта грань, — говорит Соня Родникова. — Если животное играет и размножается, оно не мучается. Оно живет». Ольга Волкова склоняется к той же позиции: «Я думаю, жизнь все-таки лучше, чем не-жизнь. Если животное содержится в хороших условиях, получает от человека общение и любовь, не страдает от одиночества — что ж, хорошо. Есть пословица: „Лучше на зеленой ветке, чем в золотой клетке“. Но далеко не всегда эта ветка зеленая».
Автор: Клара Хоменко