Исполнение решений третейских судов и иностранных арбитражей: актуальные тенденции

Российские арбитражные суды не всегда смотрят на решения третейских судов и особенно иностранных арбитражей с доверием. Так, исходя из данных судебной статистики*, в 2023 году арбитражные суды первой инстанции признали и привели в исполнение 56% решений, в 2024-м — 57%; полностью отказали в признании 25 и 29% решений соответственно. В остальных случаях суды прекратили производство по соответствующему заявлению, удовлетворили его частично и так далее.

Что касается третейских решений, российские арбитражные суды первой инстанции высказываются в их поддержку примерно в 80% случаев, а против них — в 7–8%. Поэтому важно при необходимости правильно выстраивать правовую позицию по отстаиванию третейских и иностранных арбитражных решений. 

В отношении иностранных арбитражных решений важную роль играют нормы ст. 248.1 АПК, предусматривающие исключительную компетенцию российских судов по спорам с участием подсанкционных лиц и по спорам, касающимся санкций. Если изначально суды исходили из необходимости для применения этих норм доказать наличие у подсанкционного лица реальных препятствий в доступе к правосудию за рубежом, то теперь возобладал обратный подход (определения экономколлегии от 4 июля 2023 года по делу № А21-10438/2022, от 26 июля 2024 года по делу № А45-19015/2023 и иные). Само введение в отношении лица санкций свидетельствует об отсутствии у него полноценного доступа к правосудию в юрисдикциях, входящих в перечень так называемых недружественных согласно распоряжению Правительства от 05.03.2022 № 430-р. 

Следует, однако, помнить, что сказанное, строго говоря, напрямую касается лишь подсанкционных лиц, а не вообще любых российских лиц. Любые более широкие трактовки (как, например, в определении экономколлегии от 26 июля 2024 года по делу № А45-19015/2023) возможны только при наличии специфической совокупности обстоятельств. Далее, несмотря на неоднозначность формулировки закона, можно утверждать, что эти нормы не касаются иностранных арбитражных решений из иных, помимо недружественных, юрисдикций. Наконец, исходя из прямого указания п. 3 ч. 1 ст. 244 и ч. 5 ст. 248.1 АПК, необходимое условие для отказа в признании и исполнении иностранного арбитражного решения по этому основанию — своевременное возражение подсанкционного лица против рассмотрения спора арбитражем, в частности в форме обращения в порядке ст. 248.2 АПК с заявлением о запрете инициировать или продолжать такое рассмотрение. 

Другое распространенное основание отказа в признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений — его противоречие публичному порядку РФ (абз. 3 п. 2 ч. 2 ст. 34 закона «О международном коммерческом арбитраже»). Здесь можно считать сложившимся подход, что признание и исполнение иностранных арбитражных решений не соответствует российскому публичному порядку, если оно повлечет обход российских контрсанкций. Точнее, ряд указов президента** устанавливает специальный порядок (ограничения и запреты) для исполнения отдельных обязательств перед кредиторами из так называемых недружественных государств. Это касается, например, обязательств по сделкам, влекущим возникновение права собственности на ценные бумаги, на недвижимое имущество; по выдаче или возврату займов; по выплате дивидендов; по выплатам за использование РИД; и прочих. Со ссылкой на эти указы суды часто отказывают в признании и исполнении иностранных арбитражных решений через норму о публичном порядке. Избежать этого, ожидаемо, не позволит и уступка требования в пользу российского лица. 

Но оснований для расширительного применения этой практики к спорам, не охваченным российскими контрсанкциями, мы не видим. Если исполнение решения не повлечет обхода контрсанкций, то нет и оснований говорить о нарушении публичного порядка его исполнением в силу самого факта вынесения решения в пользу «недружественного» лица или «недружественным» арбитражем. 

Что касается третейских судов, то, как видно из приведенной выше статистики, доверие российских арбитражных судов к их решениям выше. Из негативных тенденций последнего времени можно отметить несколько более расширительное, чем ранее, толкование некоторыми судьями все того же противоречия публичному порядку как основания для отмены третейского решения или отказа в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение (п. 2 ч. 4 ст. 233 и п. 2 ч. 4 ст. 239 АПК). Например, иногда суды могут счесть нарушающим публичный порядок применения арбитрами норм российского права не в соответствии со сложившейся судебной практикой их применения, позициями Верховного суда (поскольку это нарушает принцип законности) или игнорирование арбитрами актов государственных судов (поскольку это нарушает принцип их общеобязательности). ВС при этом старается бороться с игнорированием вышеуказанных норм, как, например, в определении экономколлегии от 4 июля 2025 года по делу № А40-148733/2024.

Другим довольно распространенным и размытым основанием для отмены третейского решения или отказа в его принудительном исполнении может выступать несоответствие состава третейского суда или процедуры арбитража договору или закону (п. 4 ч. 3 чт. 233 и п. 5 ч. 3 чт. 239 АПК). В результате арбитражный суд может де-факто входить в вопросы проведения третейским судом экспертизы, допроса свидетелей и тому подобное, что иногда позволяет недобросовестным ответчикам фактически спорить с третейским решением. В этом случае важно обращать внимание суда на запрет пересмотра третейских решений по существу, установленный ч. 6 ст. 232 и ч. 4 ст. 238 АПК. 

И в целом при грамотном использовании доступных правовых аргументов добиться исполнения третейских решений удается и «недружественным» взыскателям. Как примеры можно привести: 

• постановление АС Центрального округа от 19 августа 2024 года по делу № А14-13590/2022 по заявлению британской компании к российскому обществу;
• постановление АС Уральского округа от 18 мая 2023 года по делу № А07-32862/2022 по заявлению шведской компании к российскому обществу (в передаче жалобы отказано определением судьи экономколлегии от 18 сентября 2023 года № 309-ЭС23-16287); 
• постановление АС Московского округа от 26 июня 2025 года по делу № А40-211260/2024 по требованию, уступленному от эстонской компании. 

При согласовании оговорки или принятии решения об инициировании третейского либо арбитражного спора (обычно довольно дорогостоящих) имеет смысл внимательно оценить возможность принудительного исполнения или признания и приведения в исполнение в России соответствующего решения. Если такая возможность есть, важно в дальнейшем грамотно использовать доступные инструменты правовой защиты и не позволять ответчику необоснованно расширительно толковать существующие нормы и правовые позиции ВС по их применению.

* Следует иметь в виду, что статистика ведется в целом по главе 31 АПК, то есть совместно о признании и приведении в исполнение решений иностранных судов и иностранных арбитражных решений. 

** Речь об указах от 01.03.2022 № 81, от 05.03.2022 № 95, от 03.05.2022 № 252, от 04.05.2022 № 254 и других.