Кто автоматизирует юрфункцию в компаниях и где этому можно научиться

Юридическое образование в России — фундаментальное. Это его сила и одновременно ограничение. Хорошие юридические факультеты часто оказываются в заложниках своей академической миссии: они формируют отличную школу анализа и системного мышления, но вместе с тем отдаляют студентов от реальности, стремясь к гиперконсерватизму. 

Совсем другой подход — на каждый новый тренд создавать свою кафедру. Санкционное право, спорт, цифровое, искусственный интеллект в праве. Складывается ощущение, что любое словосочетание, где вторым словом будет «юриспруденция», автоматически становится обоснованием для академической автономии. Но без научной базы и достаточного числа специалистов такие инициативы сложно назвать успешными. 

Одна крайность выражается в том, что создаются кафедры, не имеющие за собой устойчивой исследовательской или практической базы. Другая заключается в том, что часть университетов категорически отказывается воспринимать технологии как часть будущего юридической профессии. Обе позиции обесценивают задачу образования: готовить юристов, способных работать с реальностью, а не с идеологическими конструкциями.

Программа должна отвечать на вопрос: чему именно мы хотим научить и с какой целью. Если курс формируется по принципу «пусть будет», он не дает ни студенту, ни преподавателю опоры. 

«Профессия за месяц» и дополнительное образование 

Один из тревожных трендов — стремительное обесценивание образования в целом. Появляется иллюзия, что можно за два месяца пройти онлайн-курс и стать специалистом в любой сфере. Особенно ярко это проявляется на фоне инфобизнеса, где образовательные продукты подменяют собой академическое образование. У юристов эта проблема тоже есть. На рынке стало много предложений, которые обещают «быстрый результат», «готовую профессию» или «новую карьеру за три недели». Как правило, такие продукты не дают ни юридической глубины, ни понимания предметной области, в которую якобы погружают.

При этом у юристов знания имеют срок годности: меняется практика, обновляется законодательство, появляются новые правовые режимы. В моей специализации — налоговое право — это особенно заметно. Поэтому постоянное обучение становится условием профессионального выживания. 

Краткие форматы удобны как инструмент точечного обновления — когда нужно понять, что изменилось, как это влияет на работу, какие действия нужно предпринять. Но краткосрочные курсы не предполагают смену профессии, они нужны для восполнения дефицита конкретного навыка. Они не заменяют системного образования, но позволяют быстро войти в тему и использовать знания на практике.

Важно вырабатывать образовательную зрелость и выстраивать некую архитектуру обучения, где есть фундамент, надстройки, вспомогательные блоки. Тогда курс не превращается в иллюзию новой профессии, а становится инструментом, встроенным в карьеру. При этом курсы без системы не формируют экспертность, а просто добавляют в резюме строку, за которой зачастую нет ни компетенции, ни способности применять знания на практике. Искать и строить образовательные маршруты прогрессирующему юристу нужно, и тут никогда не получится ограничиться прохождением видеокурса. 

Как мы обучаем лигалопсов

Мы понимали, что рынок и профессия меняются, а университеты не успевают за этими переменами. Вузы и технологические компании обладают разным темпом. Поэтому нам было важно создать форму образования, которая быстро подхватывает изменения контекста и дает прикладную пользу. Мы не хотели запускать курсы ради брендинга, но хотели сделать свой вклад в профессию.

Сначала мы прочитали вводные лекции в вузах — это была базовая презентация правотех-рынка. Студенты приходили на занятия, многие уже имели некоторый опыт работы в юридической практике. Но при вопросе: «Знаете ли вы, что такое КАД?» — аудитория замирала. Это давало понять, что знание даже ключевых инструментов может быть не встроено в образовательную повестку.

Дальше с «Цифровой кафедрой» МГЮА мы запустили совместную программу, сразу решив не работать в логике классического «вендорского курса»: когда продукт показывается по принципу «нажмите сюда — получите результат». Такой подход работает на младших курсах, он полезен, но не решает задачу подготовки профессионалов, способных управлять технологией.

Вместо обзорных лекций мы дали студентам доступ к администрированию наших решений, предложив им сыграть роль системного администратора юридического департамента: не просто использовать интерфейс, а встраивать продукт в контур работы. Они могли самостоятельно создавать карточки документов, настраивать шаблоны, проектировать чат-ботов. Сценарий был построен по принципу: «Представьте, что вы — лигалопс. Теперь настройте юридический процесс с нуля».

Курс был не простой, но эффективный. Мы изначально пошли по пути строгого отбора: из 200 человек, прошедших курс, 15 выпускников показали по-настоящему высокий уровень освоения программы и получили возможность пройти стажировки у наших клиентов. Они пришли в компании не просто как стандартные стажеры-юристы, а как младшие лигалопсы — специалисты, которые способны развернуть систему, обновить справочники, настроить шаблоны документов, создать чат-бот. Это то, чего на рынке всегда не хватает. Часто компании не могут масштабировать технологические решения просто потому, что у них нет ресурсов на первичную настройку. С этим могли справиться студенты. По итогам стажировки всем студентам сделали предложение остаться в компаниях. Сейчас мы заранее собираем запросы от компаний, которые хотят лигалопс-стажеров, а обучение продолжают следующие потоки.

Успешность этого трека позволила нам пойти дальше — мы начали выстраивать аналогичные программы с другими университетами. При этом мы понимали, что студенты не имеют нужного опыта, чтобы возглавить юридическую автоматизацию в компании. Да, они получили доступ к инструменту, научились с ним работать, но впереди у них ещё длинный путь — не только профессиональный, но и управленческий. Лигалопс — это человек, который защищает бюджет, договаривается с ИТ и юристами, внедряет изменения и выстраивает процессы. Он не просто «знает, как работает система» — он ведет ее как проект и поддерживает как сервис. Это работа на стыке команд, ролей, ожиданий. И для этого требуется опыт, который не дадут ни лекции, ни короткий интенсив: он накапливается в практике.

Поэтому мы запустили следующий формат — обучение уже состоявшихся специалистов. Им не надо объяснять, что такое согласование договора или регистрация претензии — они это делают ежедневно. Им нужно показать, как можно изменить логику этих процессов с помощью правотеха, встроив в работу новые инструменты. Так появилась программа профессиональной переподготовки на базе Высшей школы юриспруденции и администрирования. 

Переход к сотрудничеству с ВШЮА был логичным продолжением образовательной стратегии. Эта площадка отличается от предыдущих партнеров: здесь реализуются программы постдипломного уровня — от магистратуры до PhD, DBA и программ дополнительного образования. Основная аудитория — уже состоявшиеся специалисты, которые работают на руководящих позициях в юридических департаментах и государственных структурах. Поэтому фокус обучения здесь сместился с академической теории в сторону стратегического управления.

Мы увидели в этом партнерстве возможность запустить курс, который станет ориентиром не только для новых участников, но и для тех, кто уже принимает решения и ведет цифровые трансформации в юрфункции. На этапе разработки мы сформировали академический совет. В него вошли представители крупнейших российских компаний: X5 Group, Т Плюс, ПравоТех, ВШЮА. Основное внимание в курсе сосредоточили на выстраивании горизонтального диалога между поставщиком и заказчиком. Потому что мы точно знаем: цифровизация юрфункции начинается не с внедрения продукта, а с понимания, зачем и как его использовать. В курс были включены модули, которые охватывают весь жизненный цикл внедрения. Мы начали с главного — как правильно сформулировать техническое задание. То есть, не просто передать пожелания, а структурировать цели, ожидания, ограничения, логику интеграции. Мы объясняли, как отбираются решения на рынке, какие вопросы нужно задавать вендору на этапе демонстрации продукта, как сопоставлять возможности системы с потребностями конкретного департамента.

Курс построен как конструктор. Есть блоки по управлению ИТ-проектами и изменениями, по проектной коммуникации, по экономике внедрения. Мы объясняем: 

• как избежать потерь — финансовых и операционных, 
• как не растянуть внедрение на годы, 
• как построить процесс так, чтобы не пришлось возвращаться к нему через месяц, 
• как отработать сопротивление в команде, 
• как не дать проекту развалиться после первой итерации внедрения.

Первые слушатели пришли на программу с разным бэкграундом: кто-то уже руководил цифровыми проектами, кто-то только планировал, но объединяло их одно — потребность в системной картине. Мы не обещали готовые рецепты, но дали инструменты и подходы, а еще — возможность разобраться, что работает в их контексте, а что требует переосмысления.

Проникновение в академическую среду происходит не только через курсы: мы внесли свой вклад в разработку учебника по правовой информатике по инициативе юридического факультета МГУ и планируем в дальнейшем совместные обучающие мероприятия.

Что должен уметь лигалопс и почему его не заменит вендор

Часто компания ждет, что заключит договор с правотех-вендором и дальше все будет происходить само. Безусловно, в интересах вендора внедрить свои решения, но внешний специалист никогда не сможет заменить внутреннего. В самой компании необходимо курировать не только само внедрение, но и обучение сотрудников, их мотивацию, работать с возражениями. Это делает лигалопс. Поэтому возникает вопрос: каким должен быть такой специалист? Сейчас профессия только формируется. И в вакансиях могут быть нереалистичные ожидания.

Многие вакансии выглядят как фантазия о супергерое: опыт международного права, управление судебной практикой, знание нескольких языков программирования, умение работать с базами данных и проектный управленческий опыт. Такой специалист теоретически мог бы появиться, если бы кто-то одновременно поднялся по трем карьерным лестницам — в юриспруденции, ИТ и управлении. Но это мало реалистично.

Тем не менее, лигалопс — специалист на стыке четырех ключевых блоков. Первый — это юриспруденция. Причем не только знание отрасли, но и опыт работы. Когда ты контактируешь с вендором, ты должен уметь интерпретировать юридические процессы в формате задач. Частный пример — понимание, что должно быть в карточке, каковы стадии, какие атрибуты важны. Этот уровень знания возможен, если ты сам работал в юридическом департаменте и понимаешь, как именно проходят процессы согласования, оформления и контроля.

Второй блок — ИТ-логика, не программирование. Должно быть понимание, почему миграция данных стоит денег, модульную архитектуру нельзя просто «передумать», а интерфейс, измененный вручную, влияет на поведение других компонентов. Все это позволит понимать возможности и ограничения. Я вижу, что сейчас многие профессионалы получают дополнительное образование по бизнес-анализу, чтобы уметь формулировать требования в языке, который понимают и юристы, и инженеры, и управленцы.

Если лигалопс не обладает развитой системой коммуникации, то не сможет работать. Эта третья область — самая тонкая, потому что она не формализуется в дипломе или сертификате. Это совокупность умений говорить на языке разных ролей. Специалист должен уметь работать с ИТ-департаментом: понимать терминологию и уважать его процессы. Еще ему надо разговаривать с функциональными заказчиками — бизнес-пользователями, для которых создается решение. Не менее важно вести переговоры с безопасностью, с финансами, с управленцами. На каждом из перечисленных уровней придется использовать аргументацию, соответствующую контексту. Если специалист не умеет вести эту коммуникацию, то проект рискует провалиться.

Четвертая область — управление проектом на уровне базовых принципов. Речь идет о понимании того, что проект живет в рамках ограничений. Срок, качество и ресурсы — это треугольник, в котором любое изменение требует компенсации. Если ты говоришь «мне нужно быстро», то понимаешь — это будет дороже. Если хочешь «дешево», значит — дольше. «Дешево, быстро и качественно» одновременно не бывает. Это нужно не просто знать, а еще уметь объяснять.

Юристы, как правило, не работают по Agile (прим. от «гибкость» — подход к управлению проектами). У них нет спринтов, ретроспектив, бэклогов и планирования по инкрементам. Но, когда юридическая функция начинает трансформироваться, без этих инструментов обойтись невозможно. И лигалопс должен быть тем, кто эти инструменты приносит.

Юридическая функция — одна из немногих в компании, где до сих пор существует убеждение, будто унификация процессов невозможна. На предложение внедрить систему оценки эффективности юристы чаще всего отвечают одинаково: «Наши процессы уникальны». Внутри департамента — разные задачи и направления, у которых нет общего знаменателя. Однако эта аргументация не выдерживает логической проверки. Если мы можем выстроить единый подход к управлению строительством завода и разработке цифрового сервиса, а управление проектами давно работает как универсальная система — почему юридические процессы должны быть исключением?

Почему не стоит работать без новых технологий

Работать без технологий и лигалопсов можно, но у этого решения всегда будет цена — издержки в виде упущенного времени, повторяющихся действиях и неэффективности. Когда объем задач превышает ручное управление, бюджет требует точного планирования, а решения становятся многоуровневыми, то без лигалопса управление юрфункцией становится чередой импровизаций. 

Внутри компании появляется инициативный сотрудник — человек, который понимает, что повторяющиеся задачи можно автоматизировать. Он предлагает решение: например, внедрить конструктор документов. Ему удается убедить руководство и решение внедряется. Через некоторое время другой сотрудник запускает поиск по судебной практике, интеграцию с чат-ботами и подключает инструменты аналитики на базе искусственного интеллекта. В результате появляются десятки решений, не интегрированных между собой. 

У юриста открыто три экрана, на каждом из них — по пять вкладок. Переключение между интерфейсами занимает больше времени, чем выполнение задачи. В каждом из решений — своя логика, свои пароли и пользовательский опыт. И в какой-то момент возникает ощущение: всё вроде бы автоматизировано, но стало не проще, а сложнее. Лигалопс позволяет не просто что-то внедрить, а создать архитектуру юрфункции как управляемой системы.

Где учиться на лигалопса в России

Название программы	Форма обучения	Цена	Старт нового потока	Срок обучения
LegalTech: автоматизация юридических процессов (НИУ ВШЭ, Нетология)	Онлайн-магистратура	440 000 руб.	1 октября 2025 (прием документов до 15 сентября)	2 года
Программа повышения квалификации по Legal operation (Школа юридического менеджмента)	Повышение квалификации	От 49 000 руб.	14 сентября 2025 года	3 месяца
LegalTech: от анализа до внедрения (Гарант)	Повышение квалификации	от 80 000 руб.	14 июля 2025	142 часа
Программа переподготовки “Руководитель направления цифровизации деятельности юридической службы” (Высшая школа юриспруденции и администрирования)	Профессиональная переподготовка	360 000 ₽	1 декабря 2025 года	510 часов