4 идеи философов-скептиков, которые могли бы сделать мир чуть лучше

Мы живём в парадоксальное время. С одной стороны, вроде бы все согласны, что нам надо почаще скептически относиться к разного рода явлениям и событиям. С другой стороны, мы как будто ещё никогда прежде не были настолько уверены в своей правоте и истинности сомнительных «фактов», максимально не желая подвергать сомнению собственные убеждения.

Ещё и соцсети поощряют в нас убеждённость, а не размышления. Критическое мышление часто подаётся как оружие для опровержения чужих аргументов, а не как инструмент для проверки наших собственных. Между тем сомнение — это не слабость, а мудрость. И самая смелая по нынешним временам интеллектуальная позиция — это не укрепиться на почве убеждённости, а принять продуктивный дискомфорт неопределённости.

Античные философы, столкнувшись в своё время с общественными потрясениями, пытались осмыслить их с помощью сложных теорий, в том числе с помощью скептицизма. Название этого философского направления происходит от греческого слова, означающего «рассматривающий», «исследующий». И нам, самоуверенным жителям XXI века, может быть полезно рассмотреть и исследовать идеи четырёх выдающихся скептиков.

1. Сократ: незнание — сила 

Я же ничего не знаю, кроме самой малости: какое рассуждение у какого мудреца нужно взять и как следует рассмотреть.

Сократ в платоновском диалоге «Теэтет»

Дельфийский оракул как-то назвал Сократа мудрейшим из людей. Но в чём именно его мудрость? В отличие от многих других он понимал, что знает очень мало.

Свои типичные диалоги Сократ начинает с вопросов к друзьям или знакомым по теме, которую они, как утверждается, хорошо знают. Например, в диалоге с афинскими полководцами Лахесом и Никием философ исследует природу мужества. Оказывается, его собеседники не могут дать удовлетворительного определения этому качеству. Но это нормально, потому что в процессе и они, и Сократ приходят к лучшему пониманию темы, рассмотрев и поочерёдно отбросив ряд предложенных ответов.

Многие сократические диалоги, включая диалог с Лахесом и Никием, заканчиваются апорией. В данном случае это означает затруднительное положение, в котором оказываются собеседники Сократа. Философ подталкивает их к пониманию, что они знают не так много, как им изначально представлялось, и показывает им несостоятельность их первоначальных убеждений. Такое осознание может сбивать с толку, но это и есть начало мудрости.

Сегодня мы всё ещё практикуем диалектический подход, который помогает искать истину совместными усилиями, а не противостоять другу другу, как участники дебатов. И хотя метод Сократа обычно преподаётся на философских и юридических факультетах, нам всем не помешало бы им пользоваться в жизни.

2. Протагор: всё относительно

Что каждому городу представляется справедливым и прекрасным, то для него и есть таково, пока он так считает.

Сократ об идеях Протагора в платоновском диалоге «Теэтет»

Платон, ученик Сократа, заклятыми врагами истины и философии считал софистов. В некотором смысле они были интеллектуальными предшественниками современных юристов — странствующими учителями, которые за высокие гонорары брались учить людей всему, что может пригодиться в жизни, особенно тому, как защищать себя в суде.

Одним из самых известных софистов был Протагор Абдерский, которого часто обвиняют в моральном релятивизме. Или, проще говоря, в том, что он считал добро и зло относительными понятиями, которые могут различаться в разное время и в разных местах. Приведённая цитата подтверждает такую интерпретацию его идей, поскольку Протагор предполагал, что уместное в Афинах неуместно в Коринфе и наоборот.

В сущности, это фактическое наблюдение о культурном разнообразии внутри человеческого рода, и оно не обязательно означает, что одно мнение или одна традиция так же хороши и приемлемы, как и любые другие. Но оно, безусловно, предостерегает нас от поспешных выводов об абсолютной правоте и неправоте — подход, который мог бы пригодиться всем нам даже сегодня.

Протагор, как и Сократ, также исследовал незнание — по крайней мере, в тех областях, в которых человеческие знания, по его мнению, достигли предела. Например, на вопрос о существовании богов он отвечал: «О богах я не могу знать, есть ли они, нет ли их, потому что слишком многое препятствует такому знанию — и вопрос тёмен, и людская жизнь коротка».

Если бы мы, подобно Протагору, были чуть более осведомлёнными о своих интеллектуальных ограничениях и, следовательно, менее самонадеянными в отношении знания истины, то, вероятно, были бы более чуткими к чужим убеждениям и более открытыми к возможности собственной неправоты.

3. Цицерон: может, да, а может, нет

Чрез­мер­ная само­уве­рен­ность опасна.

Цицерон, «Тускуланские беседы»

Марк Туллий Цицерон слушал лекции Филона из Лариссы. Этот древнегреческий философ возглавлял платоновскую Академию, когда в ней доминировал скептицизм. Академические скептики полагали, что в конечном счёте мы получаем знания всего из двух источников: наших чувств и нашей способности рассуждать. 

Проблема в том, что время от времени оба эти источника могут давать сбой. И мы не можем точно знать, когда это происходит, или, по крайней мере, узнаём не сразу. Это значит, что разумнее не делать абсолютных заявлений об истине и придерживаться предварительных убеждений. И сила их в идеале должна быть пропорциональна имеющимся у нас доказательствам, которые их подтверждают.

Цицерон ввёл в латинский язык термин probabilis — «вероятный», от которого происходит понятие вероятности в философии. Скептики из Академии не оставили нам исчерпывающего описания вероятностей, но понимали, что они бывают разной степени. По мнению представителей академического скептицизма, мы можем считать что-то:

• «очевидно истинным», то есть у нас есть лишь незначительные основания верить в это;
• «убедительно истинным», когда у нас больше доказательств;
• «неискажённым», или, иными словами, не противоречащим ничему другому, что нам известно;
• «тщательно исследованным» — это аналог современного научного знания. 

И чем серьёзнее вопрос, над которым мы размышляем, тем лучше поддерживать только такие убеждения, которые располагаются ближе к верхней границе «шкалы истинности».

4. Пиррон: не суди, да спокоен будешь

Конечной целью [является] воздержание от суждений, за которым, как тень, следует бестревожность.

Пиррон в труде Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов»

Ещё один скептик, у которого можно кое-чему научиться, — Пиррон из Элиды. Об этой загадочной фигуре мы знаем благодаря более поздним комментаторам, главный из которых — Секст Эмпирик, автор важного труда о скептицизме «Пирроновы положения».

Целью Пиррона было достижение атараксии, то есть безмятежности. Он считал, что ради спокойствия следует воздерживаться от суждений обо всех видах «неочевидных» вещей, таких как метафизические (существует ли Бог?), политические (стоит ли поддерживать того или иного кандидата?) и другие насущные вопросы (за какую спортивную команду болеть?).

Дело в том, что слишком привязываясь к определённым мнениям, мы начинаем отождествлять себя с ними и любой вызов этим мнениям воспринимаем как личное оскорбление и подрыв нашей идентичности. В результате мы расстраиваемся и наша безмятежность улетучивается.

Пирронисты придумали пару приёмов, которые помогают воздерживаться от суждений. Главной из таких практик была привычка спорить как за определённое понятие, так и против него, чтобы вызвать в себе сомнения. 

Например, вы задумались о том, существует ли макаронный монстр на самом деле. Тогда, по мнению последователей Пиррона, вам сначала надо записать самые сильные доводы в пользу его существования, сделать перерыв и записать самые сильные доводы против. Чем больше утверждений за и против вы приведёте, тем меньше будете уверены в том ответе, к которому изначально склонялись. 

Итак, теперь у нас есть четыре веские причины быть скептиками. Сократ подчёркивает преимущества, которые даёт понимание того, как мало мы знаем. Протагор напоминает нам, что разные точки зрения имеют разное применение и что не существует «взгляда из ниоткуда». Цицерон призывает нас прилагать больше усилий к познанию важных вещей и не бояться сомнений в менее важных. А Пиррон утверждает, что воздержание от суждений на самом деле приносит душевное спокойствие.

И если бы мы все попробовали придерживаться идей скептиков в обычной жизни, наш мир стал бы значительно лучше. Или нет — со 100-процентной уверенностью утверждать этого мы можем.