«Вас стыдно слушать!»: как экс-замглавы Ростехнадзора по РТ спорил в суде с бывшим работодателем – ФСБ
Александр Игонов два с половиной года сидит в СИЗО, а последний год выступает в качестве подсудимого по уголовному делу о мошенничестве и злоупотреблении полномочиями
Что прокуратура нашла у экс-замглавы Ростехнадзора по РТ
Александр Игонов два с половиной года сидит в СИЗО, а последний год выступает в качестве подсудимого по уголовному делу о мошенничестве и злоупотреблении полномочиями. Почти столько же времени он «несет на своих плечах» статус ответчика по гражданскому делу. Истцом в нем выступает прокуратура. Ее интересы на сегодняшнем заседании представляла Лилия Фаттахова, не так давно «разгромившая» чету Алибаевых в антикоррупционном споре в Вахитовском суде Казани.
Впрочем, кроме Фаттаховой в суде был еще один представитель власти — завотделом антикоррупционных проверок управления главы РТ по вопросам антикоррупционной политики Равия Шрша. Представители ведомства Марса Бадрутдинова по всей видимости, теперь будут лично ходить на подобные процессы — тема-то им близка. Правда, задавать вопросы вряд ли получится: Равия Бедретдиновна, например, участвовала как простой слушатель.
Под стражей он с июня 2023 года. Александра Игонова, на тот момент заместителя руководителя Приволжского управления Ростехнадзора, обвинили в мошенничестве и злоупотреблении должностными полномочиями.
Следствие утверждает, что он навязал компании «Группа Энергострой» заключение заведомо невыгодного контракта с фирмой «Спекторстрой» на сумму более 5 миллионов рублей. «Спекторстрой», по версии следствия, была подконтрольна Игонову, и деньги с этого контракта были похищены. Игонов свою вину не признает, утверждая, что на момент подписания договора он еще не работал в Ростехнадзоре
Игонов через адвоката передал ходатайство: участвовать по видеоконференц-связи в заседании не хочет и просит привезти его лично. Судья отказала: зачем эти лишние передвижения — по видеосвязи прекрасно слышно. Примерно в этот же момент сотрудники УФСИН довели Игонова до камеры, откуда была установлена связь с судом. Так и начался процесс.
Представитель прокуратуры напомнила суть иска. В 2012 году Игонов купил объекты недвижимости — «объект незавершенного строительства», или, по-простому, недостроенный дом с участком в поселке Никольское Верхнеуслонского района РТ на 4,5 млн рублей. В этом же году он «докупил» еще четыре земельных участка, два «нежилых сооружения» и нежилое здание — все это в сумме потянуло на 100 тыс. рублей (вероятно, скромность суммы объясняется кадастровой оценкой). При этом доходы Игонова за два предыдущих года (2009-2011) не позволяли ему такие покупки, уверено надзорное ведомство. Более того, в 2011 году Игонов купил две машины — Mazda и Land Cruiser, потратив на них в сумме 2,3 млн рублей. Земли и объекты недвижимости на 4,6 млн рублей прокуратура попросила обратить в доход государства.
Адвокат Игонова Роберт Сагдеев попытался объяснить нюансы: декларация — не секретный документ, засекречена лишь сама справка, которую собственноручно писал Игонов и подавал ее своему работодателю
Доходы засекречены?
Основной аргумент Игонова был в том, что справки о его доходах, на тот момент сотрудника ФСБ, засекречены — так откуда прокуратура узнала, что он не мог себе позволить такие покупки? Фаттахова отвечала: это установило следствие, когда расследовало уголовное дело.
«Вы не слышите мой вопрос! Почему вы делаете ссылку на документ, который вы не видели и о котором вы не знаете, в чем там суть?! — буквально кричал Игонов из камеры, то ли боясь, что его не слышно, то ли специально повышая голос на прокурора. — Кроме доходов от постоянного места работы там есть еще доходы, предусмотренные законодательством, разрешенные. Вам о них известно?»
На выяснение того, что — официальные доходы, что — засекреченные, у суда ушла большая часть заседания. Оказалось, что прокуратура направила запрос в УФСБ, где попросила предоставить данные о доходах Игонова в 2009–2011 годах. Из управления ответили: справки о доходах и расходах сотрудников ФСБ, действительно, засекречены. Но через три дня на этот же запрос пришел еще один ответ, в котором УФСБ уже сообщило эти сведения.
Адвокат Игонова Роберт Сагдеев попытался объяснить нюансы: декларация — не секретный документ, засекречена лишь сама справка, которую собственноручно писал Игонов и подавал ее своему работодателю, отчитываясь о доходах и расходах своих и членов семьи. На подмогу пришел представитель УФСБ, который участвовал в процессе третьим лицом. Игонов просил его пояснить, соответствуют ли ответы ведомства действительности, и может ли быть такое, что УФСБ по какой-то причине предоставило неполные сведения по запросу прокуратуры. «Считаю, что сведения, которые имеются в графе „доход“, отражены в полном объеме. Оснований для непредоставления этих сведений не имелось», — максимально осторожно, выбирая точные юридические формулировки, чеканил представитель ФСБ Илья Баландин.
Но Игонов все же настаивал на том, что сведения не полные — ФСБ, по его мнению, что-то скрыло. Экс-чиновник уверен: в справке указывается зарплата по основному месту работы — ее предоставляет работодатель, «иные доходы» — их предоставляет декларант, как и сведения о наличии счетов, движимого и недвижимого имущества. И Игонов настаивает: в документе, который прислали прокуратуре, только первый пункт.
«Илья Михалыч, — обращался Игонов к преставителю УФСБ, — почему вы не предоставили в декларации все сведения о доходах? Я понимаю, что в моем уголовном деле управление играет не последнюю роль. Давайте лукавить не будем здесь, спрашивать, что и почему. Дело фабриковать не надо! А надо предоставить все имеющиеся сведения! А вас даже стыдно и неинтересно слушать». Судье пришлось постучать ручкой по столу, чтобы остановить громкое выступление Игонова.
Прокурор указала: по открытому делу о наследстве Игонов получил от мамы только квартиру на улице Максимова. И никакие деньги там не упоминаются
Игонов: «Я не самоубийца, чтобы задекларировать имущество, не имея возможности его подтвердить!»
Игонов затем впервые высказал свое отношение к делу. Впервые, потому что, когда его об этом спрашивал следователь ГСУ МВД по РТ, расследующий уголовное дело, Игонов объяснять отказался — это позволяет ему ст. 51 Конституции РФ. Уже на заседании по гражданскому делу он вскользь сказал, почему так себя повел: «Не имеет следователь права задавать вопросы, какие ему в голову взбредут» — то есть не относящиеся к уголовному делу. Адвокат возмутился: получается, Игонова по этим расходам допрашивал следователь ГСУ, а не прокуратура. «Одно другому не мешает», — ответила Фаттахова, добавив, что свою проверку надзорное ведомство все равно провело — и, будучи уверенными в своей правоте, направило дело в суд.
Игонов с иском не согласился. «Все мои доходы указаны в справках, с которыми вы не знакомились, и которые вам не известны, — заявил он. — Иск я не признаю по причине его несостоятельности и абсолютной незаконности. Предъявляемые мне требования со стороны прокуратуры не носят каких-то объективных данных о полученных мною доходах. Справка, предоставленная ФСБ о моих доходах, содержит только сведения о выплаченной мне зарплате. В ней не указаны доходы и сведения о денежных средствах, накопленных, находящихся на счетах в банке». По словам Игонова, в отсутствие всех документов иск рассматривать нельзя. Но тут загвоздка: если они действительно засекречены, предоставит ли их ФСБ? «Давайте пройдемся по вашим доходам», — настаивала представитель прокуратуры, пока Игонов отпирался: период, который интересует прокуратуру, был почти 15 лет назад, как все упомнить? Прокурор заботливо напомнила: в 2010 году Игонов заработал 570 тыс. рублей.
«Я точно с уверенностью сказать не могу. Но я распоряжался денежными средствами своей покойной мамы, которая была лежачей больной, — будто сдался экс-чиновник. — У меня были оформлены эти…как они называются… Материальные доверенности».
— Вы это отражали в справках о доходах? — уточняла прокурор.
— Безусловно! — трижды повторил Игонов.
— И что вы там указывали? Полученные в дар денежные средства?
— Наследственные денежные средства, которые остались от моей мамы, — отвечал Игонов.
Но прокурор указала: по открытому делу о наследстве Игонов получил от мамы только квартиру на улице Максимова. И никакие деньги там не упоминаются.
— Вы не имеете этих данных, они все в моей справке о доходах есть. Вам не предоставлены сведения в полном объеме, — снова твердил Игонов. — Запросите мои декларации, там все изложено! Я не самоубийца, чтобы задекларировать имущество, не имея возможности его подтвердить! Каждая наша декларация о доходах проверяется специальной комиссией. Мне были предъявлены соответствующие требования, проводилась служебная проверка. Моя декларация был полностью проверена, нарушений не задокументировано.
Представитель прокуратуры напомнила, что в антикоррупционных рисках именно на ответчике лежит бремя доказывания. Адвокат Игонова возмутился: секретные сведения из УФСБ ему не предоставляют, Игонов вообще в СИЗО — у него буквально связаны руки. Как это сделать?
Фаттахова продолжала — как он в один год купил сразу две иномарки? «За счет имевшихся у меня денежных средств, полученных законным путем, — говорил Игонов. — Именно название я не помню, в декларации это указано».
А на чьи деньги покупал дом с участком в Верхнеуслонском районе? По словам Игонова, у него было на руках накопленные с гражданской супругой 2,8 млн рублей и 1,7 млн кредитных, ипотечных денег.
— Каким образом копили? — уточнила прокурор. Этот вопрос как будто поставил Игонова в тупик.
— А каким образом средства копят? У нас имелись деньги, отложенные на приобретение жилого дома.
— Накопленные денежные средства могут быть в том числе и полученные коррупционным путем.
— Давайте без предположений обойдемся, — еще больше повысил тон Игонов, хотя, казалось, что выше уже некуда. — Я не могу сейчас без документов [объяснить], у меня там все расписано.
Суд, видимо, устав слушать одни и те же пояснения, решил отложить судебное заседание на середину декабря: к этому моменту еще раз запросят ФСБ — может, что-то да и прояснится.