Значимость отраслевой специфики в налоговом регулировании // Интервью с Василием Ваюкиным
Необходимо и дальше развивать и внедрять отраслевую специфику в налоговое законодательство, что позволит бизнесу стабильнее развиваться, а налоговым органам более точно настраивать администрирование. Об этом говорит адвокат, управляющий партнер Tax & Legal Management Василий Ваюкин. В своем интервью для портала «Закон.ру» он рассуждает о «дроблении бизнеса», о развитии налогового регулирования и о работе налоговых органов.
— Какие вы видите проблемы в сфере налогового регулирования?
— Существующие сегодня налоговое законодательство достаточно сбалансированное. Основная и, наверное, главная проблема — это правоприменение: общие понятия, расширенное толкование и т.п.
Например, сегодняшние поправки в Налоговый кодекс (НК), в рамках реализации налоговой реформы и уже принятые Государственной Думой в первом чтении[1], определяют, что под понятием «дробление бизнеса» следует понимать «разделение единой предпринимательской деятельности». Данное понятие очень широкое, под него можно «подвести» все, что угодно — от семейного бизнеса до плотно интегрированных компаний. Ранее в разъяснениях ФНС и в судебной практике такое толкование «дробления бизнеса» не упоминалось. Использовались критерии «один вид деятельности», «единый неразделимый производственный процесс». И всем было понятно, что нельзя разделить единое производство, например, колбасных изделий. Но выделить непрофильный вид деятельности (например, столовую) вполне возможно.
Если рассматривать «единую предпринимательскую деятельность», то можно привести достаточно простой пример. Муж занимается выращиванием овощей, а у жены — ресторанный бизнес. При этом она закупает продукцию у своего супруга. Они аффилированы между собой, центр принятия решений один — семья. Но один применяет специальный налоговый режим, а другой общую систему налогообложения. Это единая предпринимательская деятельность? Можно и так интерпретировать, ведь для нее супруг является единственным поставщиком овощей. И таких ситуаций в жизни очень много.
В «дроблении бизнеса» выделяют (в т.ч. и судебная практика) четыре основных критерия: множественность субъектов, единый производственный процесс, единый центр управления и цель уклонения от уплаты налогов.
Также обратил бы внимание и на то, что текущее законодательство не в должной мере учитывает отраслевую специфику бизнеса, а это было бы более справедливо. Справедливость является синонимом эффективности, а достичь наибольшей эффективности в налоговом регулировании можно только в ходе учета индивидуальных особенностей отраслей бизнеса.
— В поправках в НК учтены критерии «дробления бизнеса», про которые вы говорите?
— В конце прошлого года Минфин в своем Письме указал, что не видит возможности внести в НК перечня признаков дробления бизнеса в связи с разнообразием фактов хозяйственной жизни и постоянно совершенствующихся способов налоговой оптимизации, что, собственно, является логичным. Также можно согласиться с позицией ФНС о том, что устанавливать законодательные критерии дробления бизнеса не требуется и даже может быть вредно.
Обращу внимание, что определение «дробления бизнеса» в предлагаемых в НК поправках дано только для целей применения положений по амнистии дробления бизнеса.
Будет ли использовано данное определение «дробления бизнеса» расширительно и для привлечения налогоплательщиков к ответственности за рамками амнистии, покажет только время.
— Как вы оцениваете изменения в УСН, предложенные в рамках налоговой реформы[2]?
— Зависит от того, с какой стороны смотреть и как считать. Однозначно можно констатировать, что удовлетворить всех не получится. В частности, компания с оборотом 67 млн руб. будет неконкурентоспособна с компанией с оборотом 57 млн, так как первой компании придется платить НДС. Бизнес иногда решает перейти на УСН только ради того, чтобы не взаимодействовать с налоговыми органами, просто уйти от излишнего налогового администрирования и сопутствующих издержек.
Система АСК[3] НДС уникальна по своей природе и показывает высокую эффективность в администрировании НДС и установлении выгодоприобретателей налоговых схем. Но даже крупный бизнес, крупнейшие налогоплательщики страны, которые осуществляют серьезнейшие проверки контрагентов, внедрили в оборот налоговые оговорки и даже удерживают у своего контрагента сумму НДС, пока последний не отразит налог в своей отчетности и не перечислит его в бюджет, оказались незащищены. Оказалось, что контрагент может просто сдать уточненную декларацию, исключив сумму налога в уплате, и уйти в банкротство. И все претензии налоговых органов в такой ситуации к крупнейшему налогоплательщику, использовавшему право на вычет НДС.
Если крупный бизнес не смог себя защитить, то что говорить о мелком и среднем.
— Какие проблемы вы видите в работе налоговых органов?
— Я бы не взялся оценивать работу налоговых органов в целом, их работа очень ответственная и трудоемкая, а также направлена на благосостояние нашей страны. Могу сказать из «наболевшего». На мой взгляд, институт досудебного апелляционного обжалования[4] потерял сегодня свой смысл. Потому что изначально решение налогового органа, выносимое по результатам налоговой проверки — не только решения, но и акты налоговых проверок, — согласовывается вышестоящими налоговыми органами. И сроки, затрачиваемые на процедуру апелляционного обжалования, фактически только увеличивают сумму пени.
— Как вы оцениваете волну претензий к блогерам?
— По сути блогеры — это те же предприниматели, которые зарабатывали на потребностях той или иной аудитории. Я сейчас не говорю о мошенничестве или инфоцыганстве. Коснулась ли волна претензий добросовестных блогеров? Да, коснулась. Один и тот же трафарет привлечения к налоговой ответственности стали применять ко всем. Я считаю это недопустимым. Необходимо учитывать и разбираться в каждой ситуации индивидуально.
Если блогер (или любой другой предприниматель) грубо нарушает закон, он должен и ответить по закону. Закон суров, но справедлив.
— Может быть, это продиктовано попыткой повысить сборы в бюджет?
— Думаю, что нет. Основная цель – побуждение к ведению бизнеса (в т.ч. и блогерского) в соответствии с нормами законодательства и привлечение недобросовестных налогоплательщиков к ответственности.
В социуме сложилось коллективное мнение, что все блогеры - инфоцыгане и мошенники, а у налоговых органов сложилось мнение, что все блогеры занимаются дроблением бизнеса. Соответственно, такой шаблон был применен ко всем проводимым проверкам.
Сложно ли с помощью жалоб и судебных дел оспорить сложившийся шаблон? Очень сложно.
Многие говорят о снижении количества налоговых споров и приводят статистику, но если разобраться в причинах, то бизнес часто не видит смысла в продолжении спора. Как обжаловать решение налогового органа в апелляционном порядке, если оно до его вынесения согласовано вышестоящим налоговым органом? Результат обжалования очевиден, исключения есть, но они очень редки. Процент выигранных налогоплательщиками судебных дел 7-8%.
— Как тогда защищать свои права, если смысла спорить нет?
— Закон позволяет реализовать свое право на защиту, но защититься налогоплательщику в спорах с налоговым органом достаточно сложно.
— Нужно разрабатывать новые инструменты защиты? Или что-то менять в системе?
— Нужно не нарушать закон, одинаковое правило для всех, а также быть добросовестным к исполнению возложенных или принятых обязательств. Профессионализм отдельно взятых сотрудников налоговых органов вызывает огромное уважение. Бывает так, что на налоговых комиссиях налоговый орган просто и понятно объясняет, в чем налогоплательщик неправ. Бизнес принимает претензии и платит налоги.
Крупнейшие налогоплательщики могут использовать систему налогового мониторинга[5] и получать мотивированное мнение налогового органа по поводу сделки. В этом есть потенциал: если налоговый орган высказал мнение, то не может его поменять. В некоторых странах такое мнение можно получить даже на платной основе. Важно, что на этапе совершения сделки ты спрашиваешь, соответствует ли твое решение мнению налоговиков.
Но есть письма, в которых указано, что их позиция может отличаться от мнения других профильных сообществ. В других письмах Минфин прямо говорит, что не имеет права толковать налоговое законодательство. В этом случае бизнесу ничего не остается, как принимать решение по наитию. Всегда ли такое решение правильное? Нет, не всегда. Учитывается ли потом в ходе проверок причины, по которым бизнес принял спорное решение? Тоже не всегда.
А ведь бизнес контролирует не только ФНС, есть еще и прокуратура, и следственные органы, и МВД, и Счетная палата, и ФАС, и Роспотребнадзор и иные госорганы.
— Что нужно сделать, чтобы снизить давление на бизнес?
— Правительством проводится «регуляторная гильотина», в общей массе количество контрольно-надзорных мероприятий сокращается. Мне импонирует позиция, которая «понимает», что если установить жесткие регуляторные рамки («запрещено все, что не разрешено»), то потенциала для развития бизнеса и эффекта от развития не будет. Поэтому полагаю, что подход — подводить нормативное регулирование под те реалии, которые возникают в жизни, весьма корректный и наиболее перспективный для развития бизнеса.
[1] https://sozd.duma.gov.ru/bill/639663-8
[2] Для перехода на УСН порог дохода Минфин предлагает повысить до 450 млн руб. (сейчас 265,8 млн). При этом тех, у кого доход выше 60 млн в год, признают плательщиками НДС (сейчас организации на УСН не платят НДС). Для уплаты НДС Минфин разработал два варианта ставок: 20% с вычетами или от 5% без вычетов при условии, что доход не превышает 250 млн руб. (7% — если не превышает 450 млн.). – Прим. ред.
[3] Автоматическая система контроля.
[4] Статья 138 НК РФ.