Шуфутинов день
Скажи: «Шуфутинский — это…», услышишь — «…3 сентября!» Скажи: «3 сентября…», услышишь — «…Шуфутинский!»
Много в нашей стране праздников. Семейные, государственные, профессиональные, пустяшные. Но вот такой, стихийно возникший, с каждым годом всё более популярный, поводом для которого стала песня с незамысловатым рефреном «3 сентября», — такой только один!
Да, день рабочий, но со своим предпраздничным днём — 2 сентября, когда, как гласит первоисточник, было «всё у нас всерьёз». День со своим праздничным убранством: портретами артиста, мемами в соцсетях, с газетными статьями и радиотрансляциями.
За те 30 с небольшим лет, что существует песня «3 сентября», она стала больше чем просто хитом. Теперь она — национальный феномен и визитная карточка Михаила… тогда, в 1993‑м — Миши Шуфутинского.
«Таганку» выучил ещё в детстве
Вообще Миша из музыкальной семьи. Папа, фронтовик, играл на гитаре, аккордеоне и трубе в джазовом оркестре. Жили тогда Шуфутинские на дедушкиной даче под Москвой. Мальчик хорошо запомнил, как родители с друзьями-студентами собирались, ночами пели запрещённое: «Будь проклята ты, Колыма», «Таганку». Ту манеру Миша уловил.
Думаю, именно те детские впечатления помогли музыканту записать уже в Америке в 1982 году свой первый, ставший популярным на родине, в СССР, альбом «Побег», в состав которого вошла и «Таганка».
Миша учился играть на отцовском трофейном, с перламутровым узором, аккордеоне. Но, едва освоив инструмент, был вынужден переучиваться играть на баяне. Аккордеон считался тогда инструментом буржуазным. Однако он пригодился Мише, когда его приняли в оркестр «Гознака». Коллективом руководил дирижёр из Большого театра! Исполняли джазовые композиции, что очень нравилось Мише и развилось позже в подлинную любовь к джазу.
В беседе с корреспондентом «МОЁ!» это отметил и Антон Климов, проработавший с Шуфутинским шесть лет (А. Климов, известный музыкальный журналист, сын кинорежиссёров Элема Климова и Ларисы Шепитько, работал также PR-директором Линды («Ворона») в годы её сотрудничества с Максом Фадеевым):
— Михаил Захарович, музыкант высочайшего класса, любил и знал джаз, прекрасно импровизировал. Богато аранжировал композиции, возводя их на новый уровень, трансформируя то, что позже назовут «шансоном», в очень крепкие эстрадные произведения, которые интересно было слушать. Кроме того, он всегда выступал вживую. Его тёплый бархатный голос, узнаваемый тембр очаровывали.
При этом сам Михаил Шуфутинский певцом в традиционном понимании себя не считает: «У меня скорее актёрское пение».
За что бабушка Шуфутинского ругала Пугачёву
Учился Миша плохо. Два года из-за неуспеваемости просидел в восьмом классе. Но сильно по этому поводу не переживал. Его занимало одно — музыка, джаз. Он продолжал играть в оркестре фабрики «Гознака», той самой, где печатали деньги. Иногда оркестр приглашали на танцы. Это приносило Мише копеечку-другую. Потом ушёл на пенсию пианист оркестра, и подростка усадили за рояль.
Окончив школу, Шуфутинский поступил в музыкальное училище имени Ипполитова-Иванова, где в то же самое время училась Алла Пугачёва. Будущие звёзды вместе прогуливали политэкономию, ходили в кино. «Моя бабушка, — рассказывал Михаил Захарович, — ругала Аллу за короткую юбку».
Молодой поклонник джаза переписывал композиции, звучащие на вражеских радиоволнах, играл их со слуха. Но в СССР специальности «джазовый музыкант» не было. А тут — распределение! В музыкальный театр города Минусинска, что в Красноярском крае: «Я был бы помощником дирижёра, убирал бы инструменты, переписывал бы ноты. Но я не захотел. И как-то всё совпало. Я общался «не с теми людьми», дружил с диссидентами… Водил знакомство со спекулянтами-фарцовщиками, которые были знакомы с иностранцами и покупали у них для перепродажи какие-то вещи. Во времена СССР это считалось серьёзным преступлением. Мы собирались на «подозрительные» вечеринки… В общем, меня пригласили «на беседу» и дали понять, что покинуть столицу будет лучше для всех. А я ездил накануне на гастроли в Магадан, на Камчатку, общался с людьми. И я согласился» (из интервью «ВМ»).
В Магадане с 1971 по 1974 год Михаил Шуфутинский играл в ресторане «Северный». Звучали песни Вертинского и Козина, но больше то, что заказывали: например, «Корабли постоят!» — для большого морозильного рыболовного траулера «Чавыча» от СРТ «Пламенный»! А те — алаверды, песню «А нам всё равно!» И целый вечер друг другу одну и ту же песню. Приходили и старатели, которые золото моют. Платили хорошо.
И было всё у них всерьёз 2 января-а-а!
Туда же, в Магадан, прилетела его вторая, тогда ещё будущая, жена Рита: «2 января 1971 года мы поженились. Она сказала родителям, что поехала отдыхать на юг с подружкой. У неё был папа строгий. Не отпустил бы. А я был очень рад, потому что мы до этого крепко поссорились. Она провела со мной в Магадане три года. Там родила Дэвида, а второго сына, Антона, рожала уже в Москве».
Она же, Рита, будучи беременной, спасла мужа от беды, когда его во время подготовки к выступлению в ресторане принялись избивать три пьяных моряка. Музыкант схватил огромный кухонный нож. Жена, которая всё это видела, встала между противниками. Подоспела милиция.
Позже матросы пришли извиняться, в знак примирения подарили бочонок красной икры. А много лет спустя после концерта к Шуфутинскому подошёл смущённый мужчина: «Помните драку с моряками в Магадане? Один из них был я».
Магадан, конечно, ещё тот город! Чтобы поздно вечером после концерта попасть домой, Шуфутинскому необходимо было пройти через парк, где в канализации обитали «бичи», которые нападали на прохожих. Поэтому, вспоминал музыкант, в специально пришитой резиновой петельке носили молотки. Чтобы отбиться в случае чего.
На пути в Америку продал фоторужьё и постельное бельё
С 1976-го по 1980-й Михаил Шуфутинский руководил ВИА «Лейся, песня». Это был лучший период в истории ансамбля. Уже в 1977-м музыканты со своей «Белой черёмухой», спетой с Анной Герман, прорвались на центральное ТВ! Шлягеры в их исполнении звучали на весь Советский Союз, стали классикой советской эстрады — «Прощай! Со всех вокзалов поезда», «Хочешь, я в глаза, взгляну в твои глаза...», «Лишь позавчера нас судьба свела…», «Вот увидишь», «Обручальное кольцо». Пели даже «День Победы»! «Мы собирали стадионы, — рассказывал Шуфутинский, — вышло пять миллионов наших пластинок, но нас не выпускали за границу, даже в Болгарию».
И в 1981-м в свои 32 года Шуфутинский отправился в Америку.
«С собой при выезде из СССР можно было взять определённые вещи по списку. У меня было фоторужьё, ноты, книги, два комплекта постельного белья, посуда, хохломские игрушки. В Италии мы продали всё, отдали всё перекупщикам за 500 долларов». Ещё 500, купленные по 63 копейки за доллар, они вывезли из Союза официально.
В Америке встретил Мишу Гулько, которого знал ещё с Камчатки. Он там пел в ресторане «Океан», который располагался в здании морского вокзала. С одной стороны торговый порт, с другой — рыбный. В «Океан» приходили моряки, приносили деньги, платки из Японии, украшения. Весь «товар» шёл через музыкантов.
Скоро Шуфутинский, используя опыт работы в «Лейся, песня», вскладчину с Гулько записал его первый альбом. До Шуфутинского музыканты-эмигранты этого не делали. Потом продюсировал Любу Успенскую, которая пела в ресторане «Садко»: «Она хорошая ресторанная певица, и я «вылепил из глины» статуэтку». Потом записывал Могилевского, а в 1982-м он выпустил свой первый альбом «Побег», в который вошли песни Добрынина («Так вот какая ты»), Антонова («Море, море»), Высоцкого («За меня невеста…»), «У павильона «Пиво-Воды» Глеба Горбовского, «Бутылка вина» Аркадия Северного, «Вязаный жакет» Людмилы Зыкиной и та самая «Таганка». Немыслимые ранее под одной обложкой песни, богато аранжированные бывшим руководителем одного из лучших советских ВИА, вызвали фурор. В первую очередь на покинутой Родине. За «Побегом» последовал уже фирменный «Атаман» с песнями Розенбаума, а далее — «Левый берег Дона», «Пальма де Майорка», «Хозяйка» («Не наточены ножи»). Была среди них и та самая «3 сентября». А началась она, судя по всему, с музыки Игоря Крутого. Потому что автор слов Игорь Николаев признавался: никакого смысла в дате не было, просто «3 сентября» лучше легло на музыку. К тому же и со «2 сентября» прекрасно срифмовалось!
И всё-таки хочется докопаться до секрета популярности этого мегашлягера. Количественный анализ наводит на кое-какие мысли. Сопоставление частоты упоминания базовых дат в альбомном варианте песни показывает, что «3 сентября» упоминается 8 раз, а «2 сентября» — 6, что ненамного меньше титульной даты. В общей сложности даты в песне упоминаются 14 раз. (Количеством заклинаний на одно исполнение уступает только сверхпопулярным «Миллиону алых роз» — 24 и «Летнему вечеру» — 22.)
В Шуфутинов день россиянин услышит «3 сентября» в среднем 3 раза, увидит в рассылке 5 — 7 мемов, улыбнётся 3 — 5 шуткам на эту тему, прочтёт одну газетную статью, где «3 сентября» упоминается не менее десятка раз. В итоге количество повторений зомбирующего рефрена в этот день превысит 60 раз! Да 30 лет подряд!!! У-у-у…
— Реально хорошая песня! — восклицает Антон Климов. — Она и в 90-е, и в нулевые была известна и любима поклонниками, но «всенародный» феномен возник году в 2011-м, когда в соцсетях завирусился мем-шутка. Очень скоро мемов стало десятки, потом сотни, возник эффект снежного кома — и родился Шуфутинов день. Хотя она всего лишь одна из десятков хитовых у Михаила Захаровича.
А вообще о работе с Шуфутинским у меня остались самые лучшие воспоминания. Прекрасный человек редкой по меркам нашего шоу-бизнеса порядочности. Вот один пример — на второй день работы с ним я свалился с желтухой. Разумеется, месяц коту под хвост. Другой попросил бы отработать аванс либо нашёл замену и потребовал бы вернуть деньги — Михаил Захарович приехал ко мне домой, привёз зарплату за второй месяц и всячески поддержал. И так во всём. Поэтому с ним люди и работают десятилетиями. Долгих лет ему!
И с 3 сентября!