«Слово „народная“ сыграло на 100%»: большой разговор с Сергеем Жуковым, который перешел из поп-музыки в поп-кино

— Сергей, я читал в ваших мемуарах, что песни вы начали писать в 12 лет. А в каком возрасте к вам пришла мысль, что вы можете снимать кино и в нем сниматься?

— В 1991 году я был четырнадцатилетним мальчишкой. И вот приходит ко мне мой дядя. А дядя у меня в то время был, как их тогда называли, коммерсант. Ну, такой настоящий: первый в округе, у кого появился видеомагнитофон; первый, у кого была приставка Atari. Он вообще всегда привозил какие-то диковинки, кассеты, запрещенку всякую — в общем, человек прогрессивный. И вот он мне говорит: Серёж, я собираюсь делать кабельное телевидение. Не хочешь попробовать себя в роли ведущего? Ты симпатичный, разговорчивый. Что мне платить ведущим, если есть племянник? Давай попробуем.

Кабельное телевидение в те времена — это не то, что сейчас. Ставился видеомагнитофон, и из него в каждую квартиру дома тянулся провод. Если хотел смотреть — платишь, подключаешься и получаешь, как сейчас говорят, контент.

— Я смотрел такое кабельное телевидение в начале 1990-х. Там показывали все самое интересное — зарубежные фильмы и видеоклипы.

— Сначала у нас было всего 12 квартир. Потом 40. Потом 160. А потом и четыре дома рядом подключились. В общем, сеть у дяди развивалась, и довольно успешно.

А я стал ведущим. И вот что это мне дало: во-первых, я тогда преодолел один из своих главных страхов — страх говорить, потому что с того момента я больше не боялся ни людей, ни камер, ни ошибок. Ну ошибся — исправился, выкрутился. Главное, не замолкать. Я научился говорить, доносить мысли, быть гибким. Во-вторых, так я понял, как работать с текстами, с объемами информации, понимать, как держать внимание. В общем, все, что потом в жизни очень пригодилось.

— Ведущий на ТВ  — это все же не то же самое, что актер в кино.

— Расскажите!

— У нас в 11 вечера начинался фильм для взрослых. И я, как ведущий, всегда перед его началом произносил одну и ту же фразу: «Дорогие товарищи родители, просьба убрать детей от экранов ваших телевизоров». После этого фильм запускался в нашей каморке, и, естественно, я его смотрел. Если хотел, конечно. А хотел я почти всегда.

А моих одноклассников реально родители убирали от экранов. Вот за это они мне классных пепюлей дали, мол, ах ты гаденыш, сам сидишь, смотришь, а из-за тебя нас от экранов гонят. Ты же сам эту фразу говоришь! Зато теперь у меня огромная насмотренность в фильмах 1980–90-х. Всё, что тогда крутили, я видел.

— Но это глубокие знания теории, а как вы перешли к практике?

— Когда началась моя карьера вместе с «Руки Вверх!», у меня появился огромный опыт съемок. Мы участвовали в тысячах музыкальных программ, в новогодних огоньках, постановочных шоу — всего не перечесть. Я наблюдал, как работают команды на площадках, как строится процесс, как взаимодействуют люди. Это ценно. Я горжусь тем, что у «Руки Вверх!» большое количество видеоклипов. И снимали их для нас крутейшие операторы и режиссеры: Марат Адельшин, Филипп Янковский и другие мастера. Мы поработали с элитой!

После того как я провел огромное количество времени на съемочных площадках, я однажды решил, что сам хочу снимать клипы «Руки Вверх!». Начиная с 2007–2008 годов все клипы, которые мы выпускали, я уже делал сам — и как режиссер, и как продюсер. А дальше пришло желание двигаться в сторону кино. Стало ясно, что хочется делать не только клипы, но и полноценные фильмы, сериалы, большие проекты. Мы с командой поняли: пора запускать собственный продакшен. Так три года назад появилась студия «Руки Вверх! Production».

— Второй человек в «Руки Вверх! Production» — Вадим Бакунев. Он ваш полноценный партнер или скорее наемный сотрудник? Судя по названию компании, вы в ней босс.

— То есть Вадим у вас такой… министр иностранных дел, что ли?

— Назовем это так. Но при всем при этом ни Вадим, ни я не имеем профильного кинообразования. Ну, у меня, конечно, есть продюсерское образование. Я учился в институте культуры, это да. Но тем не менее именно в этом, мне кажется, и есть феномен «Руки Вверх! Production». Мы часто идем против правил. Мы больше играем от сердца, от души, чем по каким-то формальным киношным стандартам и шаблонам. Именно поэтому все, кто с нами работает, отмечают особенную атмосферу. Наши кастинги — это вообще отдельное искусство. Люди с удовольствием на них приходят. А наши «шапки» уже обросли легендами. Все хотят туда попасть, хотя бы одним глазком увидеть, что там происходит.

И снова почему? Потому что мы ко всему подходим так, как это делается в шоу-бизнесе. Мы всё пропускаем через сердце. Мы знаем: чтобы проект получился, люди должны в него влюбиться. Должны заразиться этой энергией, потерять голову, погрузиться в атмосферу. А уж потом — ну да, потом мы думаем о марже, о сметах, бюджете и всем остальном. Это, конечно, не всегда правильно с точки зрения бизнес-планирования, но именно такой подход за первые два года позволил нам громко заявить о себе в киноиндустрии.

Когда вышел «Евгенич» и просто разорвал рейтинги на «Пятнице», гендиректор канала Картозия уже с первой секунды сказал: «Серёж, мы будем строить вокруг этого целую вселенную. Это уже не просто сериал, это целый мир». А потом была «Плакса», которая взорвала подростково-молодежный сегмент. Потом — «Камера Мотор» на ТНТ, который тоже прошел с бешеным успехом. Мы поработали со всеми крупнейшими площадками — ТНТ, СТС, «Пятница» — и везде собрали максимум внимания и отзывов.

И тогда все начали спрашивать: в смысле Жуков? В смысле «Руки Вверх!»? Это как вообще? Откуда они взялись? Как это у них так выходит?

— Давайте обсудим это на примерах. Вот сериал «Евгенич», где вы сыграли главную роль — продюсера из 90-х. В чем он нарушает правила индустрии?

Персонажи как будто пластмассовые. Жуков странный, Сычёв — веселый. Звезды, которые не являются профессиональными киноактерами. Получился такой капустник. Но именно это и сработало. Это как с Говардом Стерном: все его ненавидели, но слушали, потому что было безумно интересно: а что он скажет дальше? Вот и с «Евгеничем» каждый раз зритель думал: а что они еще придумают? И тут — бац! — появляется Лолита. Потом — бац — выходит Милохин. Мы реально пошумели.

При этом задачи снять это круто у нас не стояло вообще. И именно поэтому все получилось. И раз уж мы с вами говорим откровенно и профессионально, расскажу вам секрет: нас продлили на второй сезон в день окончания первого. Знаете, какое было главное указание от Николая Картозии на второй сезон?

— Нет, расскажите.

— Ни в коем случае не снять его лучше! Это не значит, что первая часть плоха. Всё в порядке: у нас были замечательные операторы и талантливый режиссер. Просто сам подход к «Евгеничу» получился очень простым. Сегодня мир, наверное, ждет продукта более высокого уровня. «Плаксу» и другие наши проекты мы снимали иначе — технологично, смело и круто. А «Евгенич» — это наш маленький сюрприз, легкий удар под дых.

Кроме того, «Евгенич»  — это первый российский сериал, где на глазах у зрителя рождаются веселые пародийные песни. Как, например, песня про покойника «Андрей Петрович нас безвременно покинул». Услышав это, люди ужасались и тут же влюблялись в главного героя. Так «Евгенич» превратился в маленький культ.

— В «Евгениче» вы не только актер, продюсер и соавтор сценария, но еще и автор саундтрека. Вы и всю музыку делаете сами или все же есть молодые ребята, которым вы доверяете?

— Музыку, конечно же, пишет Сергей Жуков. Никто другой этого сделать не может, потому что это задача, которая под меня заточена. Это то, что я действительно умею делать идеально. Работал ли над саундтреком «Евгенича» кто-то еще? Конечно. Над проектом трудилась большая команда, ведь внутри 16–18 песен. Это требует кучи аранжировок, сведения, мастеринга и всего остального. Физически я бы просто не успел всё сделать сам. Поэтому да, песни пишу я, а дальше уже подключаются профессионалы. Если вспомнить «Плаксу», там еще больше музыки. Или «Васильки» — там тоже огромный объем. У нас есть полноценный музыкальный отдел, большая студия, где работают и живые музыканты, и сессионные. Приходят, записывают то, что нужно. Это уже настоящий производственный конвейер, но с душой.

— Очевидно, в большом внимании к музыке тоже сила «Руки Вверх! Production».

— Безусловно, это наш козырь. Как я уже говорил, у нас совершенно другой подход — подход из мира шоу-бизнеса. И именно этот подход помогает нам выстраивать отношения по-своему.

Конечно, давайте будем честными: так не может работать вечно. Я не могу каждый день звонить друзьям-звездам с просьбами. Но мне приятно, что я нахожусь на таком уровне доверия, когда люди не задают вопрос «А зачем мне это?» и просто говорят: «Серёга, могу или не могу». И это большое счастье. Так было и в «Евгениче», и в других наших проектах, где мы приглашали гостей. Хотя, признаюсь, бывали и случаи, когда кто-то отказывался, и это тоже нормально.

— Самый большой успех вашей продакшен-компании на данный момент — фильм про «Руки Вверх!». Он вошел в топ-10 российских картин по сборам за прошлый год. Я вас поздравляю! Уверенность в том, что кино о «Руки Вверх!» станет прибыльным, была сразу? Или все-таки были какие-то сомнения?

— А чем вы объясняете высокие сборы фильма?

— «Руки Вверх!» действительно народная группа. И вот это слово «народная» сыграло на 100%, потому что в кино пошел именно народ. Причем не Москва, не столица, не Петербург, а именно вся страна. Основной вал сборов пришелся на регионы. Залы были битком, были дополнительные сеансы — всё как надо. И самое важное — то самое сарафанное радио, реклама от человека к человеку. Люди смотрели фильм по два-три раза, приводили друзей, потом шли целыми школьными классами, потом вели бабушек и дедушек. Вот это и есть настоящая народность, и именно она сработала.

— Насколько этот фильм можно воспринимать как реальную документальную биографию, а насколько как художественное произведение?

— На афише фильма написано «Реальная история», и это действительно так: фильм основан на реальной истории группы «Руки Вверх!». Что касается соотношения художественного и документального, важно понимать, что художественный фильм предполагает определенную визуальную эстетику. Поэтому максимум, что могло быть изменено, — лишь детали, которые делают рассказ более кинематографичным, не искажая при этом сути событий.

Ну вот, например, в фильме главный герой узнает о посылке с персиками у бассейна. Красивый кадр: ребята купаются после концерта, солнце, Сочи, герой читает письмо от девочки, которая якобы хочет его отравить. И он успевает перехватить этот персик у Лёши. Все это действительно происходило, только в реальности, может быть, я читал это письмо не у бассейна, а скажем, сидя в грязной гримерке или вообще в туалете. Но, согласитесь, это в кино показывать мы уже не будем.

— После просмотра фильма у меня сложилось впечатление, что ваш персонаж представлен как исключительно положительный герой, тот, кто привел «Руки Вверх!» к стадионам. В то же время Алексей Потехин выглядит человеком, вносящим смуту и хаос. Кроме того, в фильме явно прослеживаются намеки на его алкогольную зависимость. Алексей с легкостью согласился участвовать в этом проекте?

— Вы не правы. Мы не пытаемся каким-либо образом принизить участие Алексея в группе и нигде не намекаем на его алкогольные пристрастия. То, что человек иногда выпивает, совсем не делает его алкоголиком. Но эта проблема была, и мы ее не скрываем, это вполне нормальная часть истории.

Что касается накала отношений между нами, думаю, это удалось показать. Именно из-за таких моментов, возможно, группа и распалась. Но хочу подчеркнуть, что Алексей никогда бы не согласился сниматься в фильме, который бы опорочил его честь и достоинство. Если бы что-то его не устраивало, он мог бы спокойно сказать, и мы бы переписали этот момент. Он, как и я, читал сценарий, знал, о чем речь, и с радостью принял участие в съемках. Так что давайте не будем пытаться нас поссорить!

— Судя по фильму, все творческие идеи в «Руки Вверх!» исходили от вас. В чем была роль Алексея Потехина?

— Лёша — тот самый серый кардинал, который всегда был рядом. И если говорить о разделении ролей внутри группы, то вы абсолютно правы: оно существовало. У нас всегда были условно плохой и добрый полицейский. Когда нужно было кому-то отказать, послать или просто отстоять границу, я не мог этого сделать. Я по жизни добрый, мягкий человек, и в этом смысле то, каким я показан в фильме, не преувеличение. Это действительно я. Все, кто меня знает, подтвердят: я неконфликтный, стараюсь избегать жестких ситуаций. Поэтому я всегда приходил к Лёше и говорил: «Лёш, помоги, пожалуйста, вот этот человек меня достает». Лёша подходил, смотрел строго и говорил: «Пошел отсюда». И человек уходил. Всё. Лёша умел это делать моментально, без лишних слов. Это и была его суперсила.

Моя суперсила проявлялась в других моментах — когда нужно было кого-то уговорить, примирить, объяснить, подойти с душой. Тогда в дело вступал я — мягко, по-доброму, с улыбкой. И мы добивались своего. У каждого была своя роль, свое предназначение в команде. Если меня любили как Серёжку пухленького, добряка, то Лёшу — за хулиганский нрав, за то, что он мог в интервью сказать что-то острое, подколоть кого-то, быть прямым, не стесняться слов. Мы очень дополняли друг друга. И это, мне кажется, тоже стало одной из причин успеха группы. Другое дело, что через 10 лет, увы, эта магия себя исчерпала. В какой-то момент это перестало работать, как раньше.

— Удалось ли вам разрешить ситуацию с авторскими правами на песни «Руки Вверх!», из-за которых фильм пропадал со стриминговых платформ? Насколько я понимаю, конфликт с главой Jam Records, которому частично принадлежат права, все еще продолжается?

— Проблема действительно была. Из-за нее фильм на один день исчез с платформ, но уже на следующий вернулся и с тех пор больше не пропадал. Конфликт с господином Черкасовым и компанией Jam Records — это не что-то новое, он тянется уже больше 20 лет. В данный момент идут судебные разбирательства, причем не первый год. По господину Черкасову заведено уголовное дело, и в ближайшее время начнутся уже серьезные юридические процедуры, которые, надеюсь, позволят поставить все точки над «i».

Что касается утверждений о том, что якобы часть прав принадлежит ему, это неправда. Мы продолжаем бороться за свои законные права и будем делать это до конца. Надеюсь, уже в этом году нам удастся окончательно закрыть эту историю, и никто больше не будет пытаться претендовать на творчество группы «Руки Вверх!». Потому что правда и справедливость должны победить.

— Давайте обсудим сериал о группе «Васильки». Почему вы вдруг решили сделать историю про ВИА и 1970-е? Казалось бы, вы тогда только родились, это не ваша эпоха.

— Знаете, думаю, что любой человек, как ни крути, — заложник вкусов своих родителей. Первые музыкальные предпочтения формируются именно дома. Если ребенок растет в семье рокеров, он слышит рок. Если в семье джазменов, значит, это условно будет Earth, Wind & Fire и Джордж Бенсон. Если в доме слушают поп-музыку, то это «Ласковый май» или «Руки Вверх!». Все логично.

Я сам вырос в самой обычной семье. Папа — электрик, мама — преподаватель музыки. И у нас дома звучала музыка ВИА 70-х: «Синяя птица», «Красные маки», «Голубые гитары», «Аракс», «Песняры» и огромное количество других коллективов. Я знал все эти песни с детства наизусть. Подбирал их на фортепиано, пел на городских праздниках, выступал. Это была часть моего мира. Юрий Антонов, Вячеслав Добрынин — вся вот эта наша советская шлягерная школа стала для меня фундаментом музыкального вкуса. Да, позже были и другие влияния — рок, рейв, танцевальная музыка, — но база оттуда. И я очень благодарен родителям за то, что с детства у меня в жизни была именно такая музыка — мелодичная, душевная, искренняя.

Я всегда мечтал писать именно такую — если про любовь, то с эмоцией, на разрыв, со слезами на глазах. И песни 1970-х такие. К сожалению, сегодня такой музыки очень мало, и мне приятно осознавать, что «Руки Вверх!» стали невольным продолжением этой традиции. Ведь те же «Алёшка», «Омут», «Солнышка мое ясное» — все эти красивые медляки — это влияние моего детства.

Поэтому идея сделать сериал про ту эпоху, про ВИА 1970-х для меня была абсолютно личной. Как только она появилась у нас в продакшене, я тут же пошел на студию, и уже через два часа у нас были готовы две заглавные песни — «Первая любовь» и «Васильки». Сразу стало понятно, что музыку в сериал мы сделаем очень классной. В результате было написано больше 16 треков а-ля 1970-е.

— Я так и подумал, что для вас эта история не столько про бизнес, хотя это первое, что приходит в голову: вот было у вас ностальгическое кино про 1990-е, потом про 1980-е, а теперь логично же пришли к 1970-м. Но ощущение такое, что вы действительно очень искренне любите это время и эту музыку.

— И, знаете, мне совершенно не стыдно. Потому что вот сейчас во многих рецензиях пишут: «Ну вот, недалекая музыка семидесятых, такая наивная, простенькая». Но а как иначе? Представьте, у вас две гитары, одна бас-гитара и барабаны. Всё. У вас нет 600 тысяч библиотек, которые сегодня доступны любому школьнику просто бесплатно из интернета. У вас нет программы Fruity Loops, где нажал кнопочку — и тебе уже сыграла песня. У тебя нет сети, нет ничего, и ты должен это сыграть. Сам. Живьем. И сыграть так, чтобы вся площадка на ушах стояла. А при этом ни бэк-вокала, ни заранее записанных дорожек. Люди делили клавиши: сверху играли соло, внизу бас. Гитаристы играли одновременно и аккорды, и трещотки, и соло. Это ведь говорит о высочайшем уровне мастерства. Так что кто из нас еще профессионал, тут можно поспорить.