Новое понимание терминальной неопределенности содержания нормы
Постановлением КС РФ от 19 декабря 2023 г. № 59-П признан не соответствующим Конституции абзац восьмой части второй статьи 59 Трудового кодекса “в той мере, в какой он в силу неопределенности нормативного содержания, порождающей на практике неоднозначное его истолкование и, следовательно, возможность произвольного применения, допускает различный подход к решению вопросов:
— о возможности заключения срочного трудового договора с работником, замещающим должность руководителя структурного подразделения организации, а также
— о правомерности увольнения такого работника в связи с истечением срока трудового договора.
Согласно спорной норме “с руководителями, заместителями руководителей и главными бухгалтерами организаций, независимо от их организационно-правовых форм и форм собственности” по соглашению сторон может заключаться срочный трудовой договор.
Конституционный суд неоднократно браковал нормы по мотивам “неопределенности нормативного содержания”, порождающей на практике неоднозначное их истолкование и, следовательно, возможность произвольного применения.
При действительном наличии у нормы подобного порока их исключение из корпуса норм, регулирующих отношения в данном правопорядке, через признание их противоречащими Конституции, видится совершенно справедливым решением.
Вместе с тем данный пример вызывает некоторое недоумение. Высшие суды, включая сам КС РФ (в упоминаемых им постановлениях от 15 марта 2005 года № 3-П и от 16 октября 2018 года № 37-П) и ВС РФ (в частности в абз. 1 п. 2 постановления Пленума ВС РФ от 2 июня 2015 года № 21) вполне однозначно под “руководителем организации” понимают лишь такое лицо, которое осуществляет руководство организацией, в том числе выполняет функции ее единоличного исполнительного органа, совершает от имени организации юридически значимые действия, в установленном порядке реализует права и обязанности юридического лица как участника гражданского оборота, в том числе полномочия [так в тексте судебного акта.— С.Г.] собственника по владению, пользованию и распоряжению имуществом организации, а также права и обязанности работодателя в трудовых и иных, непосредственно связанных с трудовыми, отношениях с работниками, организует управление производственным процессом и совместным трудом.
Следовательно, иные руководящие работники (в том числе руководители структурных подразделений, в отношении которых и возникла неопределенность, послужившая основанием для обращения в КС РФ) категорией “руководитель организации” не охватываются.
Единообразное толкование понятия “руководитель организации”, данное высшими судами, должно восприниматься всеми иными правоприменителями (в том числе судами) в качестве эталонного.
В обоснование неопределенности нормативного содержания спорной нормы КС РФ приводит ссылки на ряд судебных решений, основанных на толковании, расходящемся с правовыми позициями высших судов. Между тем ни для кого не секрет, что суды вообще, а уж суды общей юрисдикции в особенности, у нас далеко не всегда обладают достаточным интеллектуальным потенциалом для правильного толкования и применения норм права — к сожалению, даже тогда, когда высшие суды сформулировали такое толкование норм, которое должно считаться правильным в рамках нашего правопорядка.
В отношении почти любой нормы, более или менее часто применяемой судами, в судебных решениях можно найти противоречащие позициям высших судов толкования (и нередко можно услышать, что в общей юрисдикции, где районные суды зачастую ориентируются скорее на областной суд, нежели на Пленум Верховного суда, таких примеров больше).
В нормальном правопорядке нормальной реакцией судебной системы на маргинальное решение нижестоящей судебной инстанции должно быть исправление судебной ошибки вышестоящей судебной инстанцией. Если вышестоящие судебные инстанции с этой своей основной функцией не справляются, то в подавляющем большинстве случаев это объясняется не “неопределенностью нормативного содержания” норм, а честным ответом на классический вопрос (в его буквальном значении), сформулированный в монологе А.А.Чацкого.
Если каждый раз при выявлении игнорирования нижестоящими судами правовых позиций высших судов неверно примененные нормы объявлять не соответствующими Конституции по мотивам “неопределенности нормативного содержания” (т.е. если применение судом нормы в противоречии с явно сформулированной правовой позицией высшей судебной инстанции считать симптомом неопределенности нормы), у нас не останется конституционных норм — кроме разве что ст. 20.3³ КоАП РФ и ст. 280³ УК РФ, в единообразии людоедского применения которых в условиях торжества свободы слова и триумфа независимости судов сомневаться не приходится.