Как отвлечь ребенка от гаджета и не проглядеть депрессию? Большое интервью с детским неврологом из Тюмени

Что делать с детской истерикой? Как отлепить подростка от смартфона? А куда идти, если ребенок почему-то не говорит или плохо спит? Для тревожных родителей эти вопросы становятся причиной паники, а для недобросовестных врачей — способом обогатиться на доверчивых пациентах.

Мы поговорили о детской и подростковой психике с тюменским неврологом и психиатром, автором книги «500 ответов невролога» Ольгой Кельн. Как распознать подростковую депрессию, почему нельзя мучить ребенка диетами и как нас пытаются обмануть алчные неврологи — в ее интервью.

— Родители часто бывают очень тревожными. Как отличить, когда их тревога оправдана, а когда — нет?

— В первую очередь стоит задуматься, является ли причина тревоги по-настоящему значимой для жизни ребенка и его семьи, то есть мешает ли это на самом деле.

Например, как-то ко мне обратились с жалобой на то, что ребенок во сне может вытягивать губки — понятно, что в такой ситуации нет никакого снижения качества жизни, и в ходе консультации мне оставалось только разъяснить, что это не болезнь и не повод для беспокойства, а обычное явление во время сна.

Но чаще тревоги родителя действительно обоснованы. Не вижу смысла перечислять всё, что может случиться теоретически. Скажу так: если замечаете какие-либо проявления, заметно влияние этих проявлений на жизнь вашей семьи, то лучше обратиться к врачу по профилю. И уже врач четко ответит, является ли это состояние патологическим и требует ли вмешательства.

— Как часто вам приходится слышать тревожные истории, якобы у ребенка какие-то задержки в развитии, потому что он не делает то, что должен делать в определенном возрасте?

— Очень часто. И если мы говорим именно про «якобы», то это такой бич современности, когда в социальных сетях любой специалист или даже не специалист, а просто «изобретатель своего авторского метода», рекламируя себя, немного преувеличивают значение многих проблем.

Например, очень распространен миф о том, что ребенок обязательно должен ползать на четвереньках, а если он не ползает, его ожидает «катастрофа» в дальнейшей жизни. Однако согласно нормам ВОЗ, любой вариант ползания — на животе, на четвереньках или даже сидя на ягодицах — это норма, а по возрасту ползание может развиться и к 14 месяцам. Или демонизированная W-образная поза, когда малыш садится не с ровно вытянутыми ногами. На самом деле, это абсолютно нормальный вариант положения ног при сидении, и лечить его не нужно.

Относительно периода формирования навыков заблуждений тоже хватает, и врачи могут не владеть актуальной информацией и направлять на лечение детей, которые в три месяца не перевернулись, в шесть не сели и в год не пошли.

А еще очень вредная практика — сравнивать своего ребенка с другими. Особенно с детьми «идеальных мам» из соцсетей. Каждый ребенок индивидуален и может развиваться в своем темпе. А если посещают тревожные мысли «почему у них так, а у нас не так», лучше переключиться на блоги доказательных врачей.

— Детские истерики — это повод переживать за психику ребенка?

— Истерика — это всегда не просто так. Во-первых, возможно, у ребенка что-то болит. И если мы говорим о малыше, не владеющим речью и возможностью пожаловаться родителю, то лучше посетить врача-педиатра и убедиться, что причина капризов не какое-либо соматическое заболевание.

У детей более старшего возраста при исключении проблем со здоровьем истерику всегда стоит рассматривать как отсутствие навыка. Я обычно прошу рассказать последние случаи, при которых случилась истерика, потому что у такого поведения всегда есть цель, соответственно, можно сказать, какой именно навык нужно формировать для профилактики подобных ситуаций.

— Сфера медицины в целом и неврологии в частности часто связана с разного рода заблуждениями. Скажите, а как часто вообще к вам приходят родители с откровенной какой-то чушью, которую они где-то услышали?

Знаете, удивляет не то, что услышали «где-то», а то, что слышат они эту откровенную чушь от врачей. Именно врачи антинаучных направлений убеждают родителей в необходимости сомнительных видов лечения. Пациенты теряют время, не получая никаких результатов. А потом я на приеме говорю о том, что нет никакой связи между нарушениями речи с желчеоттоком и микрофлорой кишечника, например. И родители соглашаются: «Ну да, если логически порассуждать, связи нет, но нам же врач сказал — мы и поверили».

— На таких людях наживаются недобросовестные врачи, о которых вы рассказываете своем блоге. Можете поделиться, каких практик надо однозначно опасаться?

— Стоит опасаться специалистов, которые всем назначают огромные списки анализов, надо это или нет. Например, родители жалуются на психические, неврологические проявления, а их детям назначают анализы на паразитов. Также стоит насторожиться, если невролог или психиатр назначает ЭЭГ без подозрения на эпилепсию и УЗДГ сосудов (исследование, направленное на диагностику атеросклероза и травм сосудов шеи).

Кроме того, город у нас небольшой, мамы часто делятся друг с другом опытом о посещении врачей. И выглядит как минимум странно, когда и малышу с нарушением развития речи, и подростку с головной болью назначают одни и те же обследования и препараты.

Еще одна странная история — о том, что паразиты якобы могут повлиять на развитие психику. Есть такая лженаучная теория о нейровоспалении: якобы продукты метаболизма могут вызывать воспаление нервной системы. У нее нет никаких подтверждений, но тем не менее люди за нее зацепились и используют в своей практике.

Отсюда же идет миф, будто глютен и молочная продукция вызывают брожение в кишечнике, которое приводит к отравлению головного мозга. Из-за этой теории мне приходится часто видеть, как родители детей с особенностями убирают из их рациона хлеб, все молочные продукты, сладости.

Из-за этого ребенок не получает кальций и другие полезные вещества, заменяя их БАДами — и неизвестно, усваиваются они или нет. А вообще без сладкого и вкусного жизнь ребенка становится так скучна и однообразна!

— И пациенты, и даже врачи как раз часто говорят о ноотропах, покупают, назначают их. Что это вообще такое?

— Это такие препараты, которые призваны стимулировать мозговую деятельность. На самом деле мы не знаем, проникает ли ноотропный препарат в мозг, потому что этот орган защищен специальным гематоэнцефалическим барьером.

Наверное, знаете про глицин? Это простейшая аминокислота, которая — достоверно доказано — в мозг не проникает. Более того, глицин содержится в большом количестве в обычной еде — в яйцах, мясе. И если бы глицин усваивался, то после бы, наверное, гениями стали все после яичницы с беконом.

Само по себе назначение ноотропов должно настораживать. В большинстве стран мира они не используются. Особые опасения у меня вызывают препараты, которые изготавливаются из крови животных. Они вводятся внутривенно или внутримышечно, и у ребенка есть риск получить прионное заболевание.

— Врачи, с которыми мне довелось пообщаться, наблюдают увеличение детей с речевыми патологиями. Вы на своем опыте это замечаете?

— Многие мои коллеги утверждают, что их не стало больше, просто улучшилась их диагностика. Но мое личное ощущение заключается в том, что их действительно стало больше.

— Многие это связывают с тем, что дети много времени проводят с экранами. Может ли это влиять?

— Есть, конечно, свое влияние. Но сразу оговорюсь, что не стоит его переоценивать. Да, ранее родитель был больше погружен в жизнь малыша — не было телефона, планшета рядом. Сейчас у вас с ребенком с самого детства меньше контакта, меньше общения.

Учится ребенок, как правило, подражая. Поэтому потом, когда ребенок подрастает, для него встает некоторый выбор: включить фантазию и поиграть с игрушками или просто взять гаджет и получить удовольствие без особого труда. Понятное дело, что стимула играть с игрушками у него нет. Собственно, поэтому и могут возникать нарушения.

Как правило, от этого страдает именно активная речь — когда дети всё понимают, контактируют, но никак не заговорят. Если же говорить о нарушении понимания, расстройстве аутистического спектра, то гаджеты тут вряд ли могут повлиять. Нельзя стать ребенком с аутизмом, если просто смотрел мультики.

Я не являюсь противником гаджетов и не считаю, что их надо полностью исключать. Наши дети уже другие, они растут в цифровой среде и мыслят по-другому. Я за то, чтобы у ребенка было достаточно живого общения, прогулок, сюжетных игр, чтобы он рисовал, лепил и так далее. Если всё это есть, то от гаджета на 20–30 минут ничего страшного с ним не случится.

— Наверняка к вам приходили родители, которые уже не могут переключить внимание ребенка с гаджета на что-то другие. Что можно с этим сделать?

— Во-первых, нужно начать с себя. Если мы отбираем телефона у ребенка, а папа лежит на диване и ковыряется в телефоне, то ребенок справедливо заметит: «Почему папе можно, а мне — нет?» Установите для всей семьи правила. Например, что нельзя пользоваться гаджетами за едой или в постели.

Во-вторых, важно установить обязательства для ребенка: убрал свои вещи, выполнил задание — только потом получил гаджет.

В-третьих, нельзя сразу отбирать тот же телефон. Ведь у ребенка там может быть недосмотренный мультик, недоигранный уровень в игре — можно же человека понять! Стоит давать ребенку понять заранее, сколько у него еще есть времени, но, с другой стороны, и не поддаваться, когда он начинает просить еще пять минуточек. Правило должно быть строгим.

Последний важный момент — если не телефон, то что? Родители должны организовать жизнь ребенка так, чтобы ему было чем заняться. То есть вы должны научить его играть с игрушками, складывать конструктор, рисовать, играть в настольные игры, увлечь в какие-то домашние дела. Если у него будет приятная альтернатива, ребенок вряд ли будет продолжать пропадать в телефоне.

— А как вы относитесь к книжкам? Действительно ли полезно читать?

— Да, полезно. Сейчас у детей большие проблемы с грамотностью, потому что у детей чтение практически исключено как развлечение — есть куда более простой вариант отдохнуть, которого в нашем с вами детстве просто не было.

— Есть ли способ приучить детей к чтению?

Только своим примером. Если родители читают, то и ребенку это будет интересно. Можно привлечь его, пересказывая сюжет книги, который прочитал. Например, ребенок завел разговор о чем-либо, а вы ему в ответ: «Ой, а похожий сюжет был в такой-то книге».

— Есть ли какие-то тревожные сигналы в поведении ребенка-подростка, на которые стоит обратить внимание?

— Я отвечу не своей мыслью, а цитатой, которая мне очень нравится. Ничего нет страшнее для родителя, чем закрытая дверь и фраза: «Мам, не твое дело». Можно пережить и проблемы в учебе, и бардак в комнате, и даже алкоголь с курением. Всё можно обсудить, переварить, исправить и проработать, если человек открыт к диалогу. Но потерять контакт, остаться за пределами жизни ребенка — это катастрофа.

Почему такое может произойти? Потому что ребенок столкнулся с игнорированием его просьб о помощи. Подошел раз, другой, а ему ответили, мол, мне некогда. В третий раз он уже и не придет. Пусть лучше будет всегда правда и вовремя, чем какие-то вот эти замалчивания и иллюзии о том, что все у нас всё хорошо.

— В последние годы мы много говорим о подростковой депрессии, суицидальных мыслях. Есть ли какой-то способ противодействовать этому?

— Нужно понимать, что склонность к депрессии — часто наследственная история, человек таким родился. Дальше какие-то факторы внешней среды могут привести к трагическим последствиям. Здесь всё начинается с раннего детства.

Поэтому я настаиваю, что всегда нужен поход к психологу, не надо бояться этого. Мама не специалист. Даже я, будучи психиатром, неврологом, со своими детьми иду со всеми проблемами к психологу.

— Родители всё еще боятся ходить к психиатрам и психологам?

— Конечно! Иногда, когда я веду прием и говорю, что у пациентов психиатрическая проблема, а не неврологическая, те реагируют: «Мы к психиатру не пойдем». А я им в ответ говорю, мол, так вы уже пришли, я перед вами сижу.

Думаю, этот страх сохраняется благодаря нашему недалекому прошлому, в котором под обращением к психиатру сразу подразумевалось, что тебя поставят на учет, не выдадут водительские права, не зачислят в вуз. Сейчас, конечно, не так. А для многих других стран поход к специалисту по ментальному здоровью совсем уж рутинная практика.

Ранее мы поговорили с директором ОКБ № 2 Татьяной Клещевниковой. Она рассказала, почему больница так часто попадает в СМИ, сколько получают сотрудники ОКБ и какие перемены ждут больницу в будущем. Обо всем этом — в большом интервью.