Сенатор Пушков заявил, что Германия взяла курс на политический реваншизм

— Алексей Константинович, совсем скоро Россия и весь мир отпразднуют 80-летие Победы. Но риторика европейских стран, и особенно Германии, в последнее время вызывает серьезные опасения. Как вы считаете, Европа, и в первую очередь сам Берлин, хотят переписать историю Второй мировой войны?

— На днях стало известно, что власти Германии отказали российскому посольству в участии в организуемых ими церемониях, связанных с 80-летием Победы над Гитлером. Представители России не будут приглашены на главную церемонию празднования Дня освобождения (так в Германии называют День Победы. — «МК») 8 мая в бундестаг. А экс-глава германского МИД Анналена Бербок рассылала властям и организациям разных уровней «памятки»: дескать, представителей России на мероприятия по случаю годовщины освобождения Германии от нацизма приглашать не следует.

И это несмотря на восьмидесятилетнюю традицию проведения совместных торжественно-траурных мероприятий! Ведь почти в каждом немецком городе есть захоронение наших граждан: в Германии более 4000 советских захоронений Второй мировой войны, в них покоятся более полумиллиона павших в бою военнослужащих и жертв нацистских концлагерей. Политика «примирения над могилами», гуманитарное сотрудничество, сотрудничество в мемориальной сфере, которые оставались неполитизированными даже в самые непростые для двусторонних отношений времена, — все это сегодня грозит стать тем самым «перевернутым листом истории» («цайтенвенде»), о котором говорил канцлер Шольц в феврале 2022 года.

— Почему это желание «перевернуть лист истории» у немцев обострилось именно после начала СВО?

— Есть впечатление, что конфликт на Украине используется германской элитой, чтобы освободить страну от исторического комплекса вины. После окончания Второй мировой войны на протяжении десятилетий Германия жила под гнетом вины за совершенные Третьим рейхом преступления. Немцы даже стыдились говорить о себе как о немцах, предпочитая называть себя европейцами. Чувство вины культивировалось и в молодых поколениях, не знавших войны, что вызывало у молодежи понятный диссонанс: родившиеся, скажем, в девяностых годах не понимали, за что им каяться. И тем не менее Германия существовала в режиме покаяния. И этот комплекс вины внушали им не мы, не Россия. Германские власти проводили такую политику самостоятельно. Но, как видно, не столь уж искренне и добровольно. Потому как, столкнувшись с феноменом украинского конфликта, они ухватились за него как за свой исторический шанс — отбросить собственный комплекс вины и перенести его на Россию.

— Неужели немецкие элиты не понимают, что историческая вина — это не футбольный мяч? Ее нельзя просто взять и забросить в ворота другой страны.

— Позиция нынешней правящей элиты Германии действительно скандальна. Возникает несколько вопросов.

Первый вопрос: кто, собственно, освободил Берлин от нацизма? Если это сделали не русские, то этот юбилей оказывается без автора. Немцы что — сами себя освободили? Известно, что они все поддерживали Гитлера, почти до самых последних дней. За исключением небольшой группы высших офицеров, которые попытались организовать против него заговор в июле 1944 года, но у них это не получилось. Таким образом, своими действиями нынешние власти ФРГ ставят под сомнение безусловный исторический факт, который Германия, кстати, всегда признавала и всегда подчеркивала — что Советский Союз сыграл ключевую роль в освобождении немецкого народа от нацизма.

Следующий вопрос. Если Германия пошла по такому пути, как далеко она готова по нему зайти? Этот вопрос имеет стратегическое значение.

В прошлом месяце Фридрих Мерц, который 6 мая должен стать канцлером ФРГ, выступил с речью в бундестаге под аплодисменты большей части немецких депутатов с заявлением: «Германия возвращается!» У многих в мире, но прежде всего в России, возник очень серьезный вопрос: а к чему возвращается Германия? Ведь это можно трактовать только в одном контексте: Германия возвращается к своему прошлому.

Прошлое Германии, от которого она упорно отказывалась на протяжении длительного периода после разгрома Гитлера и капитуляции, — это гитлеровская Германия. Это гитлеровский Третий рейх.

Если Мерц хочет нам сказать, а видимо, именно это он и хочет сказать, что он хочет создать Четвертый рейх на новых основах, то те действия, которые предпринимают власти Германии накануне юбилея Победы, представляют собой определенную форму политического реваншизма.

— Берлин остановится на этом или пойдет дальше?

— Это третий вопрос. Перейдет ли Германия от политического реваншизма к военному реваншизму? Дело в том, что тот же Мерц, и опять же под аплодисменты большей части бундестага, заявил, что он намерен резко увеличить милитаризацию Германии, финансирование бундесвера и превращение его в крупную боеспособную армию.

В марте этого года бундестаг принял поправку к Основному закону для ФРГ (аналог Конституции. — «МК»), который ограничивал военные расходы Германии. Раньше правительство было ограничено в возможности брать кредиты на военные цели. Теперь прежние ограничения сняты. Мерц намерен выделять на военные расходы от 150 до 180 млрд евро в год! Кстати, именно кредиты на военные цели были главным инструментом Адольфа Гитлера, когда он занимался перевооружением Германии накануне Второй мировой войны.

Эта цепь заявлений со стороны немецких властей вызывает большую настороженность. Заявление, что «Германия возвращается», должно вызывать настороженность и у британцев, и у французов. То есть у всех, кто серьезно пострадал помимо нас от прежней политики милитаризации Германии. Американцы, кстати, которые пострадали меньше других, уже об этом пишут. Еще в 2022 году «Лос-Анджелес Таймс» опубликовала колонку на тему ремилитаризации Германии и таящихся в ней угроз.

— Вы полагаете, Германия может развязать третью мировую войну?

— Германия дважды на протяжении XX века начинала мировые войны. Она начала Первую мировую войну и начала Вторую мировую войну. Дональд Трамп постоянно говорил во время своей избирательной кампании и сейчас повторяет, что его главная задача — предотвратить третью мировую войну.

Но тот курс, который сейчас берут немецкие власти и который они, повторяю, не просто декларируют, но уже и подтверждают своими действиями, — это курс на третью мировую войну. Поэтому задача обуздания политического реваншизма, пока еще политического реваншизма в Германии, который вполне может перерасти в военный реваншизм, становится важной задачей не только для России, но и для других государств, которые участвовали в антигитлеровской коалиции.

Мы не должны также забывать, что подавляющее большинство современных немецких политиков имеют своими прямыми родственниками офицеров и солдат вермахта, сотрудников гестапо и участников преступной организации СС, которая была осуждена Нюрнбергским трибуналом. История, как известно, не всегда уходит в прошлое полностью, точнее, она, как правило, не исчезает, а сильно влияет на настоящее. К сожалению, в Германии она сейчас возрождается.

Мерц делает ставку на серьезную пропагандистскую обработку немецкого населения. Он уже неоднократно выступал с речами, в которых утверждал, будто Россия ведет «ежедневную войну против Германии». Я бы его не назвал, конечно, новым Гитлером, но назвал бы его наследником германских милитаристов, которые всегда делали ставку на разжигание фактора внешней угрозы для того, чтобы добиться поддержки со стороны германского общества и крупных программ по вооружению Германии. Так было накануне Первой мировой войны, тогда врагами были объявлены Франция и Англия. Так было и перед Второй мировой войной, когда врагами были объявлены Польша и Чехословакия, поскольку в нее входили Судеты, стоявшие за ними Англия и Франция и, конечно, Советский Союз.

— Мерц уже очень давно в большой политике Германии. Его называли преемником Ангелы Меркель. Еще работая в ее команде, Мерц выступал за отказ от российских энергоносителей и высказывался против строительства «Северного потока-2». У него было достаточно времени, чтобы понять, насколько губителен разрыв отношений с Москвой для немецкой экономики. Но он лишь ужесточает риторику. Может быть, у Мерца есть какой-то план спасения экономики ФРГ, о котором мы просто не знаем?

— Полагаю, у Мерца нет рациональной программы спасения немецкой экономики. Но у него есть идеологическая программа, смысл которой состоит в том, чтобы заставить немцев расплачиваться за новую роль Германии. Мерц рассчитывает, что у германских банков, у германского среднего класса есть определенный запас прочности — того богатства, которое было накоплено в XX веке и в первое десятилетие XXI столетия, и что это позволит удержать страну от серьезного социального взрыва. Накопленное богатство и сохраняющаяся конкурентоспособность немецкой экономики в ряде отраслей, прежде всего технологических, вероятно, это то, на что он делает ставку. Он, видимо, считает, что у Германии есть достаточная «подушка», чтобы выдержать резкое увеличение военных расходов.

Есть и второй момент. Мы должны понимать, что расходы на военные цели могут и подстегивать определенные отрасли экономики. Если речь идет о создании военных заводов, программе создания артиллерийских снарядов, большого количества новой военной техники, то это связано и с гражданскими секторами экономики. Например, со сталелитейной отраслью. Возможно, он рассматривает это и как способ определенного оживления немецкой экономики — через ее милитаризацию.

То же самое происходило при Гитлере и имело серьезный эффект для экономики. Но беда в том, что когда-то надо расплачиваться по кредитам. Тогда возникает проблема, как из этой ситуации выйти. Гитлер решил выйти из нее за счет войны и захвата других стран, объясняя немцам, что расходы Германии будут нести на себе другие народы, которые Германия завоюет.

Мерц, естественно, так далеко пойти не может, иначе это будет полное повторение гитлеровской программы. Но пока он настаивает на том, что Германия должна привыкнуть к мысли, что против нее Россия уже «ведет войну», и она должна на это ответить наращиванием военных приготовлений.

— Неужели такая оголтелая русофобская политика, которая вредит в первую очередь самой Германии, находит поддержку у немцев?

— Если учесть, что за Мерца и его партию ХДС, вместе c ХСС, проголосовали 28% немецких избирателей, можно сделать вывод, что часть германского общества поддерживает такую линию. Но Мерц может столкнуться и с «обратной волной», по той простой причине, что в Германии есть и другой тренд, очень сильный. Это тренд на отказ от милитаризации экономики и милитаризации в принципе.

Представители местных властей, особенно в Восточной Германии, кстати, публично заявляют об абсурдности ревизионистских «памяток» Бербок. А в немецких СМИ, упорядоченно антироссийских, именно по вопросам 80-летия окончания Второй мировой войны и новой милитаризации Германии чувствуется некое смятение.

И все же те политические настроения, которые выражает будущий канцлер Мерц, напоминают о милитаристском прошлом Германии и потенциально несут в себе угрозу его полноценного возрождения.