Ноги — корни, тело — ствол, голова — крона: как устроена жизнь в индонезийском племени асматов

«Каждый из нас будто дерево»

На работе в Джакарте я ношу шорты и футболку. Таково требование правительства Индонезии. Но у себя дома, в Папуа, я хожу почти голым даже по улице. На голове ношу повязку из кожи варана с перьями птиц казуаров: у асматов тесная связь с джунглями, наши предки — выходцы из леса. А интимное место я закрываю котекой. Это чехол из высушенной и выдолбленной бутылочной тыквы лагенарии, который наши мужчины надевают на половой орган. К чехлу приделаны веревки из листьев саговой пальмы, их обматывают вокруг талии. Пока ты в котеке, москиты не покусают! Шучу. На самом деле котека — единственная доступная гигиеничная одежда для мужчин в джунглях.

У нас ведь почти нет чистой воды, чтобы стирать. Вокруг только гнилая болотная. Индонезийские власти с 1970-х годов пытаются заставить асматов облачаться в «человеческие вещи», как они говорят. Была даже правительственная операция «Котека». Но в итоге у моих соплеменников начались кожные болезни из-за грязной одежды, и мы вернули себе традиционные чехлы.

«Дух почившего асмата обычно испаряется»

Злые силы — это духи предков. Они селятся в деревьях. Самые страшные — осбопаны. При жизни они были злодеями и после смерти не изменились: насылают на нас несчастья. Еще асматов преследуют дамбин-оу, духи предков, которые умерли не своей смертью. Эти духи мстят живым потомкам за убийство. А есть духи людей, которые недавно скончались и хотят забрать с собой остальных. Пока не заберут, не уйдут в загробное царство Сафар. Когда они охотятся за нашими душами, деревню накрывают недуги и мор.

Чтобы покойники перестали тянуть людей на тот свет, мы вырезаем из мангровых, тиковых или саговых деревьев фигуры умерших — кауэ. Часто мы берем целый ствол и вырезаем из него цепочку фигур: одна стоит на плечах другой, как бы вырастает из нее. Внизу ствола — скульптуры далеких предков, наверху — недавно ушедших. Это называется бис. Так мой народ изображает связь поколений, генеалогическое дерево.

Умение создавать кауэ и бис передалось нам от Фумерипитиса и продолжает передаваться нашим детям с молоком матери — древесным соком. В день памяти усопших резчики, чьи родственники покинули этот мир, идут мастерить фигуры в ритуальный дом из железного дерева, покрытый саговыми листьями. Дом называется йеу. Внутри нет ничего, кроме инструментов для вырезания кауэ: бамбуковых ножей, костей, ракушек. Наши мастера сидят прямо на полу — настиле из бамбуковых стеблей, так они ближе к земле, корням. У асматов вообще нет мебели, даже в жилых домах.

Когда скульптуры готовы, все мужчины племени собираются в йеу, бьют в тифу, исполняют танец: подпрыгивают на месте, громко произносят имена мертвецов и просят предков забрать души почивших в Сафар. После этого мы относим кауэ в чащу, разрубаем топором и засыпаем пальмовыми листьями. Иначе духи мертвых вернутся.

Если кауэ не помогли и народ продолжает чахнуть, мы вяжем из саговых веревок платья-маски, полностью закрывающие тело и голову, с прорезями для глаз. Маска должна чертами напоминать покойника, который никак не отправится в Сафар. Мужчина из племени надевает этот наряд и на время перевоплощается в умершего. Он обходит все дома — прощается с деревней. Затем жители собираются у йеу и танцуют — провожают усопшего. После этого человек в маске прячется в джунглях. А дух почившего асмата обычно испаряется.

Ну, а если и маски не сработали, остаются лодки духов — вурамон. У них нет дна. А между боками вставлены как поперечные балки деревянные фигуры существ, которые, по поверьям асматов, дают жизнь. Это, например, лесная черепаха (мбу): она откладывает столько яиц, что мы считаем ее символом плодородия. Помимо мбу, соплеменники изображают водяных духов, похожих на людей (эцджо). Они помогают не утонуть. Каждую из фигур мы называем в честь усопшего, которого хотим проводить в Сафар. Лодку спускаем на реку, и она уплывает по течению.

От умерших родных зависит, вернемся ли мы с охоты живыми. Чтобы подстрелить змей и казуаров, часто приходится плавать по болотистым рекам, которые заполняют большую часть наших джунглей. Опасное занятие. По пути нередко нападают крокодилы. Для защиты мы называем каждую охотничью лодку в честь одного из покойников, которого хотим помянуть, а на ее носу вырезаем деревянные кауэ этого покойника и его почивших предков. Снаружи покрываем каноэ белой краской из размельченных ракушек. Это символ костей, того, что остается после смерти. Внутренняя сторона каноэ — красная, краситель делаем из глины. Цвет означает кровь, жизнь. Охотник всегда находится между жизнью и смертью.

Бывает, что дичь не ловится. Но если постоянно чтить память предков, они не дадут нам голодать. Пошлют саговые пальмы. Из их стволов мы получаем вкусную крупу саго, а кору нарезаем тонкими ломтями, сушим, жарим и едим. Или матоа. Эти плоды растут на деревьях, у них тонкая желто-зеленая скорлупа, а внутри — прозрачная белая мякоть. Утоляют и жажду, и голод. Лично я их ем с утра до вечера, поэтому всегда бодр и здоров.

«Хворого не стоит кормить или лечить»

Болезнь — верная смерть. Если кого-то из наших вдруг свалил недуг, его родственники огораживают саговыми ветками часть дома, где лежит этот человек, а сами держатся от него подальше. Ведь больной может забрать с собой в загробный мир всю семью. Хворого не стоит кормить или лечить. Только духи способны вернуть его к жизни.

Если больной все-таки умрет, его нужно немедленно вынести наружу и положить на бамбуковый настил. Там тело будет покоиться, пока не разложится. Лес дал — лес взял. Череп некоторые забирают в дом и кладут под голову вместо подушки, чтобы чувствовать связь с предками. Впрочем, кое-кто из моих соплеменников пускает каноэ с умершим по течению. А в последнее время асматы все чаще хоронят родных по христианским обычаям.

Смерть вождя племени — особое горе. Ведь он, как кора дерева, защищает нас от воздействия злых сил. Вождь — проводник в мир духов, он умеет с ними общаться. Его нельзя хоронить как простых смертных. Поэтому родственники покойного строят из листьев саговой пальмы хижину — хонай, разводят в ней костер и коптят тело. Чтобы процесс не прерывался, близкие обязаны круглосуточно поддерживать огонь. Через 30 дней кожа чернеет, сжимается — образуется мумия. Мы помещаем ее на вершину ближайшего холма или горы. Там дух вождя продолжает оберегать нас от зла.

Мы хотим жить долго. Но если никто не будет умирать, наш род прекратит существование. Асматы верят, что зачатие происходит в ином мире. Дух предка вселяется в будущую мать, и пол ребенка зависит от того, мужчина в нее вошел или женщина. Каждый умерший родственник дает жизнь одному из асматов. Если рождается девочка, ее до 17 лет воспитывают женщины. Мальчик до шести лет живет с матерью, а затем проходит обряд инициации — посвящения в мужчины. После этого он растет под присмотром других мужчин.

«Мы не перестанем бороться за свободу»

С тех пор как Индонезия в 1960-е годы насильно присоединила Папуа, наш народ будто придавлен стволом железного дерева. Индонезийские власти искореняют традиции асматов. Вырывают шахты в священных горах, откуда пришли первые люди Земли, ищут там золото. Вырубают леса. Запрещают нам появляться в котеках в общественных местах и совершать обряды. Вывозят асматов в Джакарту и не позволяют держаться диаспорой. Приходится создавать семьи с представителями других племен. В итоге наши люди забывают язык, культуру.

Мы для индонезийцев «обезьяны». Когда асматы устраивают акции протеста, их сажают в тюрьмы и убивают. Единственное, что признают завоеватели, — наши кауэ. Их выставляют в Музее культуры и прогресса асматов в городе Агатс. Но мы не перестанем бороться за свободу. Не позволим уничтожить то, что насаждали предки. Пока мы сражаемся и храним обычаи, нас не выкорчевать.

_{Фото: HEMIS / LEGION-MEDIA (X8), AGE FOTOSTOCK / LEGION-MEDIA}