Принудительная ликвидация как способ разрешения корпоративного конфликта

Как норма о принудительной ликвидации едва не открыла ящик Пандоры

Дестабилизация в управлении бизнесом едва ли может положительно сказаться на экономических показателях компании. Когда собственники не могут договориться друг с другом по ключевым вопросам управления бизнесом, блокируют любые действия оппонента, возникает ситуация дедлока – корпоративного тупика, выход из которого крайне сложен, а иногда и объективно невозможен без принятия радикальных решений по изменению системы управления. Одним из правовых механизмов выхода из дедлока является принудительная ликвидация компании по иску одного из ее участников.

Возможность заявить о принудительной ликвидации общества появилась в 2014 г. в связи с реформой положений ГК РФ о юридических лицах. Из положений пп. 5 п. 3 ст. 61 Гражданского кодекса следует, что ликвидация по иску участника возможна только в случае невозможности достижения целей, ради которых было создано юридическое лицо.

Поскольку для коммерческой корпорации основной целью деятельности является получение прибыли, на первый взгляд, убыточность бизнеса уже сама по себе должна свидетельствовать о возможности принудительной ликвидации. Однако, если бы одного критерия убыточности было бы достаточно, тысячи финансово нестабильных российских компаний могли бы быть ликвидированы по одному лишь желанию одного из несогласных участников. Верховный суд не захотел «открывать ящик Пандоры» и уже в 2015 г. существенно ограничил сферу применения пп. 5 п. 3 ст. 61 ГК.

Верховный суд: попробуйте сначала договориться

 В п. 29 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 г. № 25 была выработана позиция о том, принудительная ликвидация является исключительной мерой, применение которой возможно только в случае, если все альтернативные способы разрешения конфликта (например, добровольный выход одного из собственников из компании, исключение участника из общества в судебном порядке, избрание нового генерального директора) исчерпаны.

Таким образом, Верховный суд установил формулу: участник не может требовать принудительной ликвидации компании, если не использовал иные правовые механизмы выхода из дедлока.

Как показывает актуальная практика, суды оцениваются обстоятельства, свидетельствующие о необходимости принудительной ликвидации в комплексе, учитывая как предпринятые меры по выходу из кризиса, так и особенности структуры корпоративного управления, а также оценивая существенность финансовых проблем.

 Так, в деле № А45-22324/2017 Арбитражный суд Западно-Сибирского округа признал законным решение суда о принудительной ликвидации компании, основанное на следующих обстоятельствах:

• стороны корпоративного конфликта имеют равное количество долей (по 50 % у каждого) в уставном капитале компании;
• собственники инициировали друг против друга значительное количество судебных процессов;
• между участниками существует взаимное недоверие, имеются существенные разногласия в вопросах управления бизнесом.

Совокупность указанных обстоятельств привела к невозможности разрешить корпоративный конфликт каким-либо иным способом, кроме ликвидации бизнеса.

При этом, обстоятельства финансового кризиса компании также существенно влияют на перспективы удовлетворения иска. Так, в Постановлении от 20.06.2022 № Ф06-8443/2021 по делу № А12-13453/2020 АС Поволжского округа установил, что само по себе наличие судебных споров между собственниками не говорит о необходимости ликвидации компании, если она фактически продолжает вести хозяйственную деятельность (сдает бухгалтерскую отчетность, платит налоги, владеет активами, которые приносят стабильный пассивный доход).

Кто прав, а кто виноват

Вернемся к началу публикации. В условиях длительного корпоративного конфликта сложно, а иногда и невозможно определить, действия какой из сторон привели к дедлоку. Но нужно ли это делать в споре о принудительной ликвидации?

На первый взгляд нет, т.к. суд прежде всего устанавливает, есть ли в компании финансовый кризис, могут ли стороны решить конфликт альтернативными методами, предпринимали ли они такие действия. Т.е. суд скорее должен исследовать позиции сторон в независимости от действий конкретных лиц, не углубляясь в порой сложную и запутанную историю возникновения и развития корпоративного конфликта. При этом, для решения вопросов о том, кто прав, а кто виноват в проблемах компании эффективно действуют иные правовые механизмы, например, исключение участника из общества в судебном порядке.

Однако, практика придерживается обратного подхода: недопустимо удовлетворять иск о принудительной ликвидации лица, чьи действия привели к дедлоку. Суды отказывают в удовлетворении иска, если истец совершал действия, направленные на невозможность принятия решений по вопросам управления компанией: нарушал процедуру проведения, систематически уклонялся от посещения общих собраний участников, не принимал участие в голосованиях (Постановление АС Московского округа от 05.10.2021 № Ф05-17977/2021 по делу № А41-71585/2020; Постановление АС Восточно-Сибирского округа от 06.10.2020 № Ф02-4328/2020 по делу № А33-29074/2018).

Таким образом, принудительная ликвидация компании действительно может быть эффективным механизмом выхода из конфликта собственников, когда все иные способы разрешения кризиса исчерпаны. При этом, судебная практика показывает, что данный правовой механизм не направлен на защиту лиц, чьи действия привели дестабилизации бизнеса. Если причина кризиса – недобросовестное поведение одного из собственников, суд откажет в удовлетворении иска.