От заботливой мамы до хладнокровной убийцы. Как менялась опекунша, обвиняемая в смерти 6-летнего мальчика — ей вынесли приговор

Сегодня, 28 июля, в Екатеринбурге вынесли приговор Веронике Наумовой. Судебные заседания по ее делу продолжались почти год. Но, кажется, обвиняемая так и не смогла никого убедить в своей невиновности. Главный прокурор области запросил для нее самое жесткое наказание — 25 лет лишения свободы, больше женщинам в России просто не дают.

В итоге, суд назначил ей 24 года колонии общего режима. Опекуншу признали виновной в убийстве малолетнего с особой жестокостью, по мотивам национальной ненависти, причинении тяжкого вреда здоровью ребенка, истязаниях, незаконном лишении свободы, вовлечении несовершеннолетнего в совершение тяжкого преступления, неисполнении обязанностей по воспитанию и мошенничестве при получении выплат. Еще она выплатит миллион рублей биологическому отцу ребенка.

Кроме этого, на пять лет в колонию общего режима отправится воспитанник Наумовой— Даниил Егольников. Следствие утверждает, что он участвовал в истязаниях Далера вместе с опекуншей. В первые дни сам же Даниил заявлял о непростом воспитании Вероники и ее избиениях. Уже потом он сел на скамью подсудимых.

Многодетную мать, которая брала детей из детских домов, обвинили в немыслимой жестокости. По версии обвинения, вечером 2 декабря 2022 года Наумова связала скотчем своего подопечного — пятилетнего Далера Бобиева, избила его металлической ложкой для обуви, после чего погрузила в ванну с холодной водой и утопила. Смерть наступила от механической асфиксии вследствие утопления.

Сама Наумова признала лишь мошенничество с выплатами. В суде она заявила, что не истязала и не убивала Далера.

Всю вину в случившемся обвиняемая перекладывает на родную старшую сестру Далера — Дашу. Якобы в день трагедии девочка пошла мыть брата, и в ванной произошел несчастный случай. Чтобы защитить Дашу, Наумова спрятала тело.

Позже Наумова вынесла тело ребенка из квартиры в спортивной сумке в арендованный гараж, где и хранила полгода, прежде чем заявить об исчезновении. В июне 2023-го она подняла весь город на уши, чтобы найти ребенка, при этом точно знала, что он мертв.

В этом тексте наши коллеги из Е1. RU вспоминают, как менялся образ и версии обвиняемой по семи уголовным статьям.

Вероника начала свою игру задолго до того, как объявить Далера пропавшим. Мальчик попал в семью Наумовых в 2019-м — и, как выяснилось, опекунша сразу его невзлюбила, и всё потому, что он нерусский. Все два года она била ребенка за любой проступок. Причем это были даже не шлепки по попе в целях воспитания, а удары электрошокером, купание в ледяной воде и обливание кипятком.

Других детей Наумова также настраивала против мальчика и поощряла за жестокость к нему. Очередное наказание за то, что Далер взял еду из холодильника, обернулось его гибелью.

Единственным свидетелем смерти мальчика была его родная сестра Даша — но Наумова запугала девочку, что за смерть брата придется отвечать ей, потому что он скончался у нее на руках в ванной. Так Вероника убедила Дашу молчать. Девочка, которой на тот момент было 14 лет, согласилась и хранила эту тайну.

Сама Наумова много месяцев не подавала виду, что в ее семье случилось ужасное. Все полгода Вероника сплетала разные истории о Далере. На работе (она преподавала в школе семейного образования) опекунша говорила, что нашла ребенку воспитателя, который занимается с ним, а она забирает его на выходные. Дома детям рассказывала, что Далер у знакомых или уехал, а сотрудникам опеки во время проверок говорила, что мальчик только что ушел в гости (и просила подруг в случае чего подтвердить ее слова).

Но красноречивее всего Вероника врала в соцсетях. На своей странице еще при жизни мальчика она рассказывала, как любит его. Несмотря на издевательства над Далером, участвовала в акции в поддержку детей с особенностями здоровья и писала: «Дети с особенными потребностями не редкие и не странные, они лишь хотят того же самого, что и другие: чтобы их приняли! <…> Сил вам и здоровья».

Другая публикация появилась на следующий день после смерти Далера:

«Так получилось, что не все дети в нашей семье были рождены мной. И так сложилась судьба, что с разницей в два года, в один и тот же день, я стала приемной мамой в данный момент уже трех деток! Вы так выросли, так повзрослели… Любим с папой вас», — написала Вероника.

В свой день рождения в марте 2023 года (спустя четыре месяца после смерти Далера) она опубликовала фотографии с семьей и с работы, написав, что смысл ее жизни — в детях.

А еще весной опекунша просила коллег помочь разобрать тот самый гараж, где хранила тело.

«Она жаловалась, что там очень сильно воняет. Сказала, что там крыса сдохла, и просила помочь разобрать этот гараж. Вывезти всё: бассейн там старый, еще что-то. Мы планировали увезти в деревню, но так и не доехали до нее, — рассказала директор школы, где работала Вероника. — В голове не укладывается, если она знала, что там труп, и просила при этом заказать „Газель“».

27 июня 2023-го, во второй день поисков Далера, силовики, волонтеры и журналисты съехались к дому на Симферопольской, где жили Наумовы. Вероника охотно раздавала интервью, в которых рассказывала, как переживает за подопечного.

Хотя большая часть ее рассказа была сконцентрирована на «сложностях» с мальчиком, опекунша заявляла, что у Далера было подозрение на шизофрению и он даже чуть не убил сестру. А еще воображаемый друг указывает ему, что делать — именно поэтому у мальчика регулярно появлялись травмы и ожоги. Вот как Вероника описывала пропавшего Далера:

«Когда я его взяла, ему было два года. Естественно, никакое заболевание не диагностировалось. Доктор говорил, что это последствия детского дома. Была агрессия, были моменты, когда он ел фекалии, самоагрессия была. Он пытался придушить свою сестру, он кусал ее. Было подозрение на шизофрению, но точный диагноз еще не поставили.

У него есть воображаемый друг Костя, который говорит ему, что делать. То он положил руки на обогреватель, то еще что-то. У него нарушена терморегуляция, он не чувствует ни холода, ни жары. К примеру, он может набрать ванну кипятка и не чувствовать боли, сидеть до ожогов. От него можно ждать чего угодно, очень выносливый и может не спать по двое суток. При этом ест всё что угодно, даже с помойки».

Стоя в соседнем дворе от того места, где через пару дней найдут тело, Наумова озвучивала невероятные предположения о том, что могло случиться с мальчиком.

«Он не может так долго отсутствовать на улице. У меня уже мысли такие, что его кто-то нашел и по какой-то причине не возвращает. У нас были мысли, что могла появиться родная мама и его как-то простимулировать. Потому что буквально неделю назад какая-то женщина к нему подходила на улице и говорила, что, если ты убежишь, тебя мама будет сильно-сильно любить, — заявляла Вероника. — Он как раз играл тут в песочнице. Я выходила из подъезда, а эта женщина от него отошла. Когда мы спросили: „Что она тебе сказала?“, он вот это рассказал».

Все дни поиска Наумова носила скорбную маску заботливой матери. Она делала вид, что искренне переживает за судьбу малыша, при этом прекрасно знала правду.

На третий день поисков Вероника всё же созналась, что знает, где Далер. Следователи не поверили, что она может быть непричастна, но на допросах Наумова заявляла, что смерть Далера наступила из-за несчастного случая. Она говорила, что мальчик утонул, когда находился в ванной наедине с сестрой, а свое задержание называла «несправедливым».

После ареста Наумова заняла позицию мученицы. Она всё время твердила, что вынуждена защищать близкого человека, имея в виду сестру Далера. На первом заседании суда опекунша также настаивала на своей невиновности и по-прежнему при любой возможности охотно давала интервью:

«Я непричастна к смерти ребенка. Изначально давала такие показания и сейчас на них настаиваю. Я считаю, что это была смерть по неосторожности, причиненная другим человеком. Я не говорила, кто это, и не собираюсь говорить (на допросах Наумова также перекладывала ответственность на старшую сестру мальчика, утверждая, что дети были в ванной, когда „что-то произошло, и он умер“. — Прим. ред.). Следствие имеет эту информацию, а в СМИ я не считаю нужным это говорить. Я не желаю, чтобы ребенок или кто-то другой подвергался той травле, которой подверглась я».

Вероника подтвердила, что виновна в мошенничестве с выплатами, ведь после смерти Далера получала деньги за него — но готова была вернуть их.

Наумова сказала, что не стала вызывать скорую, потому что испугалась, что у нее заберут детей. А также уверяла, что смысла убивать мальчика у нее не было — на следующий день она хотела пойти на комиссию, чтобы собрать документы и отказаться от Далера, сдать обратно в детдом.

«Я скрыла смерть ребенка. Я опасалась за человека, который мне очень сильно дорог. Никаких истязательных действий я не проявляла. Наказывать — я наказывала, это воспитательный процесс. Слово „ударить“ тоже по-разному можно воспринимать. Сила удара тоже бывает разная», — уверяла Наумова окружающих.

За месяц до приговора Вероника Наумова выступила в суде с последним словом. Она считает, что мотива для убийства у нее просто не было. Произнося длинную речь на заседании, обвиняемая расплакалась.

«Во время всего следствия и судов я признала вину только в тех действиях, которые совершала. Я не убивала своего приемного сына Далера, у меня не было мотива: спустя пару дней после того, как он бы прошел медкомиссию, я бы поместила его в спецучреждение. Органы опеки были в курсе.

Национальной ненависти я никогда ни к кому не испытывала. Даша три раза меняла свои показания, в том числе о дате случившегося с Далером. В суде мы не смогли допросить ее об этом из-за состояния здоровья. Она сама говорила, что была с братом в ванной, а меня там не было.

Конечно, я неправильно поступила. Как взрослый человек я должна была вызвать скорую помощь, чтобы попытаться спасти ребенка. Но в тот момент мной не руководил разум, передо мной было два ребенка: живой и мертвый. Даша стояла и повторяла, что ничего не сделала. Я хорошо ее знаю, она так делает, когда что-нибудь натворит. Я не могла допустить, чтобы ее посадили. Я поступила как мама, не могла допустить, чтобы ребенок страдал», — объяснила Наумова.

Вероника считает, что в деле нет доказательств ее вины:

«В нашей квартире стояли камеры. Следователи изучили записи и не нашли ни одного подтверждения, что я истязала ребенка. Они говорят, что я чуть ли не ежедневно его пытала. Но нет ни одной записи об этом.

Следствием были изъяты вещи, которые использовались в качестве орудий преступления, пыток. Но на них нет ДНК, отпечатков пальцев — моих или Далера. Как такое возможно? Взять любой предмет, сказать, что им били, и все поверят?

Никто из соседей не был допрошен, как это возможно? Никто до помещения под стражу не мог про меня плохо сказать. Никто из коллег в школе, где я работала, не может меня плохо характеризовать. Все говорят, что дети ко мне тянулись. Я не брала детей из детских домов ради денег. Будь у меня корыстный мотив, я бы не воспитывала двух племянников, у которых есть родители и бабушки», — заявила опекунша.

Многие знакомые Наумовой нелестно отзываются о ней и говорят, что Веронику не в первый раз ловят на лжи. Такую характеристику в суде дала одна из свидетельниц — соседка семьи:

«Вероника всегда была мерзкой, двуличной и лживой. Дети у нее росли как сорняки. На людях она не проявляла жестокости, но и не особенно беспокоилась о них. Склочная баба, которую больше всего интересовали слухи.

Вероника всё время врала, по мелочи и по крупному. Всем рассказывала о проблемах со здоровьем, хотя с ней всё было нормально. Видимо, так жалость пыталась вызвать. Она даже организовывала сбор из-за того, что муж якобы погиб на СВО. Говорила, что даже тело не привезут — был такой взрыв, что ничего не осталось. А он жив-здоров!

Она никогда не скрывала, что берет детей из детдомов в корыстных целях. Ситуация с финансами в семье была тяжелая до этого. Но с пособий она их обувала, одевала, кормила. Представить, что она способна на подобное, я, конечно, не могла», — рассказала о Веронике соседка.

По словам источника E1.RU, Наумова до последнего верила, что останется безнаказанной:

«Вероника живет в своем мире. Она считает, что против нее нет железных доказательств вины. Она постоянно меняет детали в своей версии и играет роль жертвы и мученицы. Постоянно напоминает, что очень любит детей, говорит, как заботилась о них, дарила подарки, гаджеты и делала всё ради семьи. Поразительное двуличие», — отметил собеседник.