Для компромисса нет общего знаменателя

«Запрос на компромисс возникает тогда, когда стороны понимают, что не могут добиться победы иным способом». Эта умная фраза кого-то из великих мыслителей прошлого стала весьма актуальной во времени настоящем. Запад осознал, что он не может добиться стратегического поражения России на поле боя — ну, точнее, такого поражения, при котором сам Запад при этом не сгорит в пламени ядерного апокалипсиса. Россия осознаёт, что она, конечно, может дойти до Львова, но для этого нужно: а) несколько лет войны, б) проведение мобилизации и в) серьёзное экономическое напряжение. То есть всё то, чего Россия хотела бы избежать. Наконец, Украина (точнее, оставшиеся там адекватные люди) осознаёт, что государство не сможет выиграть войну. Что вне зависимости от её итога страна останется разрушенной, нищей и обезлюдившей. Ну и чем дольше будут идти боевые действия, тем меньше от неё будет оставаться.

А значит, все стороны обсуждают возможности компромиссов. Некоторые украинские политики и западные эксперты даже говорят, что итоговое соглашение может быть подписано чуть ли не этой осенью.

Однако это глубокое преувеличение. Прежде всего потому, что российские, западные и украинские компромиссные предложения абсолютно не сочетаются.

Украинские не сочетаются даже сами с собой. Напомним, что сначала у Зеленского была «формула мира» из десяти пунктов — по сути, перечень условий капитуляции России. В конце 2022 года, когда план был презентован, Украина смогла добиться нескольких побед в Харьковской и Херсонской областях, после чего кто-то даже считал этот план реалистичным.

Затем, после серии военных поражений в 2024 году и очевидного уже даже слепоглухонемым русофобам тренда на полный крах киевского режима, возникает т. н. план победы. Зеленский уже представил его в Вашингтоне и как раз сейчас совершает западное турне для презентации этого плана в ведущих европейских столицах.

Однако проблема в том, что он тоже не может быть какой-то базой для переговоров, ведь суть плана в том, чтобы заставить/убедить/принудить Запад дать письменные гарантии безусловной поддержки киевского режима, вымолить их у него. Деньгами, оружием и, возможно, людьми на годы вперёд, что абсолютно не устраивает тех же американцев. Хотя бы потому, что следующая администрация (вне зависимости от того, придёт демократ Камала Харрис или республиканец Дональд Трамп) будет сокращать своё участие в украинском конфликте. Перебрасывать все репутационные, финансовые и оборонные траты на европейцев или искать компромисс с Москвой — неважно. Главное, что никакие обязательства им не нужны.

А раз обязательств нет и не будет, то как можно использовать этот «план победы» хотя бы для давления на Россию? Никак.

Но и этого Зеленскому мало. Оставляя на столе «план победы» по затягиванию конфликта, он анонсировал скорую разработку новой «формулы мира». «И в ноябре всё уже будет готово. Со всеми условиями, в которых прописано справедливое завершение войны», — заявил он.

Конечно, все эти жонглирования главы киевского режима с тремя документами — двумя формулами и одним планом — можно было бы просто игнорировать. Но здесь есть три важнейших но. Во-первых, мирное соглашение, каким бы оно ни было, станет поэтапным. Сначала Москва подпишет его с Украиной, а затем уже соглашение будет признано Западом (прямые российско-западные соглашения станут для Вашингтона признанием российско-американского характера конфликта, на что он не пойдёт). А значит, Украину нужно посадить за стол.

Во-вторых, посадка за стол выглядит маловероятной.

Зеленский всячески пытается продавливать свои интересы не только перед европейцами, но и перед американцами. Сместить его законным путём (через выборы или добровольную отставку) можно, но крайне накладно.

Да, возможно, американцы и провернули бы подобную спецоперацию ради заключения сделки с Москвой, но тут возникает третье но: у них нет никакого стимула это делать. Прежде всего потому, что сделка даже не просматривается на горизонте — уж слишком разное понимание термина «компромисс» сейчас у Москвы и Вашингтона.

Российские условия очень просты. Кремль требует освобождения от украинской оккупации всех российских территорий и признания их Западом российскими. Требует гарантий нейтрального статуса Украины (тем более если она останется в границах по состоянию на ноябрь 2022 года, то есть с Харьковской, Николаевской, Одесской, Днепропетровской областями и левым берегом). Требует полного и безоговорочного снятия санкций (которые дискриминируют Россию, ограничивают её возможности развития и не позволят в полную силу заняться колоссальным проектом по восстановлению освобождённых территорий). Требует выработки новых правил игры в Евразии, которые сделают невозможным повторение украинской истории в Молдавии, Армении, Казахстане и Грузии.

Западные же «компромиссы» включают в себя лишь согласие на де-факто контроль России над новыми территориями и в лучшем случае ничем не гарантированное обещание не включать Украину в НАТО. При этом о признании де-юре речь не идёт — для США и ЕС это будет означать дипломатическое поражение в конфликте и вышибание основы для поддержания санкционного режима. Санкции снимать тоже никто не готов — да и не может, учитывая, что для этого необходим полный двухпартийный консенсус в США и 27-страновый консенсус в Европейском союзе. Правила игры с Россией прописывать тоже никто не хочет, ведь это будет означать утерю международного престижа и западного доминирования. Если Россия вот таким образом выбила для себя место за столом, то кто мешает китайским, иранским и даже северокорейским товарищам поступить так же?

И поскольку пространства для компромисса нет, поскольку общий знаменатель тут не просматривается, то вступает в действие формула Владимира Путина: «Каждое следующее российское предложение будет хуже предыдущего». Москва продолжит ведение боевых действий до тех пор, пока Запад и то, что останется от Украины, не будут готовы принять российские условия мира. Условия, которые будут сформированы исходя уже из новых, куда более неприятных для Киева реалий.

Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.