Уголовный арест и банкротство «Они сошлись. Волна и камень, Стихи и проза, лед и пламень»

Одно условие: кем угодно, что угодно, когда угодно, но чтобы это была такая бумажка, при наличности которой ни Швондер, ни кто-либо иной не мог бы даже подойти к дверям моей квартиры. Окончательная бумажка. Фактическая. Настоящая. Броня. 

«Собачье сердце», М.Булгаков

 

Еще несколько недель назад в своем блоге (https://zakon.ru/blog/2024/10/11/zapryagut_li_sudi_vs_v_odnu_upryazh__ugolovno-pravovogo_konya_i_trepetnuyu_lan_bankrotstva) рассуждая об этом деле, я написал «… всех надо выстроить в очередь, где все равны «и эллин, и иудей…». Следовательно, разговоры о том, что публичное право вообще и уголовное право в частности кого-то там преодолевает и побеждает голословны и неубедительны ни с буквоедской, ни с доктринальной точек зрения. Более того, сама попытка установить некий ранжир судебных актов («приговор сильнее гражданского решения, которое немного сильнее административного, но чуть слабее трудового») чудовищно нигилистична и ввергает правопорядок и правосудие в хаос». И вот сегодня я рад, что ВС своим решением подтвердил мою правоту.

Очень хорошо, что текст определения по соотношению норм закона о несостоятельности и УПК поставил многие точки над I, но, разумеется, что далеко не на все имеющиеся вопросы были даны ответы, в том числе потому, что рассматривалась конкретная жалоба по отдельному делу, с определенными обстоятельствами уникальными для данного дела.

Однако коллегия судей под председательством С. Самуйлова точно взяла хороший старт, было очень внятно и емко сформулированы следующие правовые позиции, каждую из которых следует полностью поддержать.

1. Банкротство – это одна из разновидностей принудительного способа исполнения судебного акта (СА), недаром до революции она считалась, а во многих странах и до сих пор считается разновидностью исполнительного производства.
2. Одновременное принудительной исполнение СА в двух процедурах (банкротство и испол. производство) недопустимо, поскольку у банкротства существует приоритет обусловленный тем, что все происходит под контролем суда и ситуации уже выявленного (презюмируемого) дефицита (недостатка) имущества для погащения долга
3. В банкротстве все равны (pro rata) и недопустим необоснованный приоритет одних кредиторов перед другими, индивидуальное удовлетворение требований также невозможно. Очередность удовлетворения требований прописана законом о несостоятельности и не может быть преодолена
4. Гражданский иск в уголовном деле (УД) упрощает потерпевшему задачу доказывания, государственное обвинение содействует ему в защите нарушенного права, но при этом у такого способа защиты нет никакого приоритета в случае банкротства должника
5. Приговор – один из видов СА о присуждении возмещения вреда из деликта; подтвержденное им право требования не имеет приоритета перед аналогичным требованием, разрешенным по ГПК/АПК РФ. Тут конечно по уголовно-процессуальным причинам возможны нюансы, но применительно к обстоятельствам данного дела такое «спрямление» (упрощение) вполне допустимо
6. Требование потерпевшего по гражданскому иску из приговора подлежит включению в РТК и удовлетворению в деле о банкротстве осужденного-банкрота в составе третьей очереди
7. Если осужденный признан банкротом, контроль над распределением его имущества среди любых кредиторов осуществляет арбитражный суд, а полномочия следствия прекращаются в виду прямой нормы закона
8. Арестованное в УД имущество в целях обеспечения гражданского иска не подлежит обособлению исключительно для целей удовлетворения требований потерпевшего-гражданского истца, а наоборот получает другую «банкротную» защиту
9. Арестованное имущество подлежит включению в конкурсную массу (КМ), свободной реализации, передаче победителю торгов без обременений, денежные средства распределяются между всеми кредиторами, в том числе потерпевшим от деликта
10. Запрет на распоряжение имуществом должника, наложенный в судебном или ином установленном законом порядке в пользу кредитора, не предоставляет последнему прав залоговых кредиторов. Этот вывод чрезвычайно важен, поскольку дискуссия по данному вопросу ведется давно и пока бесплодно, увы, закон и здравый смысл способны приводить к различным трактовкам. Сейчас же точка поставлена
11. Указание в приговоре на обращение взыскания на арестованное имущество означает необходимость его принудительной реализации в счет погашения обязательств. При этом только арбитражный суд разрешает вопросы о составе КМ, порядке ее формирования и распределения.

 

Правильный алгоритм для КУ

Многие АУ в социальных сетях, радуясь высказанной правовой позиции, тем не менее возмущаются, что коллегия не закрыла все прорехи и неопределенности Закона, не дала практических рекомендаций. Все мы хотим «окончательную бумажку, броню». Что же с этой критикой, с одной стороны, можно согласиться, но, с другой стороны, вряд ли можно ожидать такого пошагового мануала от судей ВС. Это излишне оптимистичный и даже романтический взгляд на деятельность ВС.

Попробуем помочь коллегам и сформулируем некоторые рекомендации.

Благодаря мотивировочной части определения стал понятен алгоритм действий арбитражного управляющего:

- назначение на процедуру;

- инвентаризация всего имущества должника, формирование конкурсной массы, выявление арестованного по уголовному делу имущества;

- вступление в уголовное дело для определения верного правового режима имущества, включенного в конкурсную массу (борьба за доказывание того, что имущество не нажито преступным путем. Определение Конституционного Суда № № 2-О от 14.01.2014), хотя заранее можно гарантировать управляющему сложный и тернистый путь, устланный не лепестками роз, а исключительно их колючками;

-  подача ходатайства о снятии уголовного ареста с имущества, включенного в конкурсную массу, с последующими обжалованиями отказа или бездействия следователя (совершенно очевидно, что продавать арестованное имущество не только невозможно по правовым причинам, но и прежде всего потому, что цена на такой «токсичный» актив заведомо не будет рыночным;

- продажа имущества с торгов, получение денежных средств, передача имущества покупателю и распределение конкурсной массы.

Иначе говоря, определение создало крепкую правовую позицию для арбитражных управляющих в случае наличия уголовного дела в отношении должника-банкрота. Восприятие правоохранительными органами фигуры арбитражного управляющего должно начать меняться: ему, как лицу, осуществляющему все права должника в отношении его имущества, составляющего конкурсную массу, предоставлено право подавать ходатайство о снятии ареста, об обжаловании отказа или бездействия следователя, арбитражный управляющий должен быть полноправным участником уголовного дела в части определения правового режима имущества и в части гражданского иска.

Теперь арбитражные управляющие и кредиторы должны возобновить борьбу за снятие уголовных арестов и законное распределение всего имущества осужденного банкрота, подлежащего включению в КМ, только в процедуре банкротства. Содержание данного Определения надо донести и до следователей, и до судебных приставов-исполнителей, и до судей уголовных судов. Параллельные пути закрыты, есть только один верный путь – банкротные торги.

Другой вопрос как они отнесутся к правовой позиции СКЭС ВС? Увы, нельзя исключать саботажа и банального игнорирования на местах. Но в борьбе мы обретем право своё!

 

Нерешенные проблемы, связанные с арестом

Не разрешен вопрос о том, что делать с коллизией норм, когда требования к должнику (обвиняемому) возникают не из гражданского иска в уголовном деле, а из конфискации, как особой меры уголовно-правового характера; уголовного штрафа как вида наказания, когда имущество, находящееся в конкурсной массе является орудием преступления, изъятые из оборота вещи, вещественные доказательства и т.д.

Также не решен (но и не мог быть разрешен в этом деле) сложный практический вопрос о том, что арестованное в порядке ст. 115 УПК имущество, принадлежит вовсе не обвиняемому, а третьим лицам, причем часто его связь с обвиняемым весьма призрачна и основана на оперативной информации, устном предположении сообщенному в допросе свидетеля, который не сильно осведомлен об обстоятельствах и титуле собственника, а порой зиждется прямо скажем на бурной фантазии оперативников и следователей, которые живут в логике «чем больше, тем лучше» или «арестуем на всякий случай, а там уж разберемся». А следствие по экономическим и должностным преступлениям, включая судебную стадию, может длиться долгие годы (2-5 лет и больше) до приговора. И всё это время многие третьи лица, у которых нет никакого процессуального статуса в уголовном деле находятся в «правовом лимбе», также, как и его кредиторы, если он сваливается в банкротство. Эта сложная практическая проблема на стыке гражданского и уголовного процессов еще ждет своего разрешения. Все описанные случаи остались в тумане правовой неопределенности и будут ждать своего часа.

Ответы на эти вопросы, наверное, должен дать Пленум ВС в постановлении по применению норм ЗоБа, а еще лучше путем внесения изменений в Закон о несостоятельности и УПК.

 

Пара слов о новой юртехнике Определений СКЭС ВС

Также стоит отметить, что юридическая техника по важным (прецедентным) определениям СКЭС ВС сильно изменилась. Можно сравнить эти тексты (начиная с дела Вествок и далее) с «обычными» определениями этих же судей, которые вынесены порой в тот же день. То есть иначе говоря, можно констатировать, что в деятельности ВС без изменений в процессуальный закон стихийно (ad hoc) возникла традиция некоторые особо важные определения отписывать в новой юридической технике похожей то на постановления КС РФ, то на постановления Пленума ВС, где состав суда, по сути, не только и не столько рассматривает конкретный кейс, который послужил лишь поводом, а глобально широко дает толкование норм права в форме руководящих разъяснений. Причем существует предположение, что и авторство такого текста также намного шире по кругу субъектов, чем в обычных (рядовых) делах. Можно даже применить известный многим правопорядкам термина как «рамочное определение", то есть, которое, хоть и выносится из-за конкретного кейса, но ответ дается генерально (универсально) в отношении многих подобных случаев, т.е. обладает некоторой нормативностью. Такую практику можно только поддержать, но конечно в идеале такие «обычаи судейского оборота» лучше было бы легализировать путем внесений соответствующих изменений в АПК, ГПК, КАС.