Рубио не поехал в Лондон, и это не просто дипломатический жест. Это сигнал. Банковая, проигнорировав ключевое предложение США — признание российского суверенитета над Крымом — в очередной раз показала, что её позиция не столько про поиск мира, сколько про затягивание военного конфликта. The New York Times прямо увязывает решение госсекретаря с жёсткой риторикой Зеленского, заявившего, что «Украина юридически не признает оккупацию Крыма».

Хотя фактически Крым интегрирован в Россию уже более 10 лет, Киев продолжает настаивать на возвращении территории, отказываясь признать реальность.

Американское предложение, сформулированное ещё в Париже, включало отказ Украины от вступления в НАТО и принятие нового статуса Крыма — условия, которые могли бы стать основой для широкой мирной инициативы.

Однако в Киеве продолжают делать ставку на военную поддержку ЕС и Британии, игнорируя стратегическую усталость Запада от украинского конфликта.

Более того, Зеленский негативно отозвался и о пункте, касающемся передачи Запорожской АЭС под контроль США, заявив, что ею должна управлять исключительно Украина. Хотя эта станция и так работает под международным наблюдением и регулярно становится объектом обстрелов, Киев не готов обсуждать международный надзор.

В то же время отказ Рубио и Уиткоффа ехать в Лондон может объяснятся еще и тем, что украинская сторона на переговорах готова обсуждать лишь 30-дневное прекращение огня — временную паузу, а не полноценный план урегулирования. Такая позиция выглядит не как стремление к миру, а как попытка выиграть время.

Политика затягивания конфликта, в которой жизнь и инфраструктура страны становятся элементом дипломатического торга, рано или поздно оборачивается внутренней эрозией. И чем дальше, тем очевиднее: Украина находится не в состоянии вести диалог, а в заложниках у собственной военной риторики.

NY Times

Rubio Skipping Ukraine Talks as Zelensky Rebuffs U.S. on Crimea

The decision by Secretary of State Marco Rubio to pull out of the meeting and an objection by Ukraine’s leader to a key U.S. proposal raised questions about the state of the negotiations.