Дэвид Бэлц: На Запад надвигается гражданская война. Часть 1 (Tinkle Bell)

Дэвид Бетц - профессор в сфере "Войны в современном мире"  на факультете военных исследований Королевского колледжа Лондона, где он возглавляет магистерскую программу военных исследований. Он также является старшим научным сотрудником Института исследований внешней политики. Его последняя книга "Охраняемый век: укрепление в 21 веке" опубликована издательством Polity в октябре 2023 года.

"Это первое из двух эссе. В нем рассматриваются причины, по которым гражданская война, вероятно, будет доминировать в военных и стратегических делах Запада в ближайшие годы, вопреки типичным представлениям о будущей военной литературе, и в целом стратегической логике, которая должна лежать в основе таких войн. В следующем эссе будут конкретно рассмотрены действия и стратегии, которые могут быть применены существующими вооруженными силами до и во время этих конфликтов.

Европа - это сад. Мы создали сад. Все работает. Это лучшее сочетание политической свободы, экономического процветания и социальной сплоченности, которое человечество смогло создать, — три вещи вместе взятые... Большая часть остального мира - это джунгли...[i]

Так заявил глава внешнеполитического ведомства ЕС Жозеп Боррель в Брюгге в октябре 2022 года. В будущих словарях это будет использоваться как пример определения высокомерия.

Это происходит потому, что главная угроза безопасности и процветанию Запада сегодня исходит от его собственной ужасающей социальной нестабильности, структурного и экономического упадка, культурного истощения и, на мой взгляд, малодушия элиты.

Некоторые ученые начали бить тревогу, в частности, в книге Барбары Уолтер "Как начинаются гражданские войны и как их остановить", которая посвящена в первую очередь ослаблению внутренней стабильности Соединенных Штатов.[ii]

Судя по речи президента Байдена, произнесенной в сентябре 2022 года, в которой он заявил, что "МАГА-республиканцы представляют экстремизм, угрожающий самим основам нашей республики", правительства начинают прислушиваться к этому, хотя и осторожно и неуклюже.[iii]

Однако, специалисты в области стратегических исследований по большей части хранят молчание по этому вопросу, что странно, потому что это должно вызывать беспокойство. Почему необходимо беспокоиться по поводу растущей опасности возникновения насильственного внутреннего конфликта на Западе? Какие стратегии и тактики могут быть использованы в гражданских войнах, которые начнутся на Западе, и кем? Вот вопросы, которые я рассмотрю в этом эссе.

Причины

Литература о гражданских войнах едина в двух пунктах.

Во-первых, считается, что гражданские войны не являются проблемой богатых государств, и, во-вторых, что страны со стабильным правительством в значительной степени свободны от этого явления.

Существуют различные мнения о том, насколько важен тип режима, хотя большинство сходится во мнении, что стабильными являются надежные, считающиеся легитимными демократии и сильные автократии. В первом случае люди не бунтуют, потому что верят, что политическая система в целом работает справедливо. В последнем случае они этого не делают, потому что власти выявляют и наказывают инакомыслящих до того, как у них появляется такая возможность.

Разделение на фракции - еще одна главная проблема, но крайне неоднородные общества не более подвержены гражданской войне, чем очень однородные. Это объясняется высокими ‘издержками координации’ между сообществами, которые существуют в первых, что препятствует формированию массовых движений.

Наиболее нестабильными являются умеренно однородные общества, особенно когда происходит ощутимое изменение статуса титульного большинства или значительного меньшинства, обладающего необходимыми средствами для самостоятельного восстания. В отличие от этого, в обществах, состоящих из множества небольших меньшинств, принцип "разделяй и властвуй" может быть эффективным механизмом контроля над населением.[iv]

На мой взгляд, нет веских оснований отвергать основную теорию о причинах гражданской войны, описанную выше. Вопрос, скорее, в том, остается ли в силе предположение об условиях, которые традиционно ставили западные страны вне поля зрения людей, обеспокоенных масштабными и постоянными вспышками насильственных гражданских беспорядков.

Факты убедительно свидетельствуют о том, что это не так.

Действительно, еще в конце холодной войны некоторые поняли, что культура, которая "выиграла" этот конфликт, сама начала распадаться на части и вырождаться. В 1991 году Артур Шлезингер в книге "Разъединение Америки" утверждал, что "культ этнической принадлежности" все больше угрожает единству этого общества.[v] Это было пророчеством.

Рассмотрим поразительные результаты исследования "Барометр доверия Эдельмана" за последние двадцать лет. Недавно в нем был сделан вывод, что "недоверие в настоящее время является основной эмоцией общества".[vi] Ситуация в Америке, как показали соответствующие исследования, крайне тяжелая. По состоянию на 2019 год, еще до спорных выборов Байдена и эпидемии Covid, 68% американцев согласились с тем, что необходимо срочно восстановить уровень "доверия" общества к правительству, причем половина из них заявила, что снижение доверия - это "культурная болезнь".[vii]

С социологической точки зрения, этот крах доверия отражает резкое сокращение запасов "социального капитала", который является одновременно своего рода "суперклеем", фактором сплоченности общества, а также "смазкой", позволяющей различным группам общества уживаться друг с другом.[viii] То, что она находится в упадке, никто не оспаривает, и никому всерьез не ясны печальные последствия.

Однако, существует спор о причинах этого явления. Канцлер Ангела Меркель однажды прямо указала на мультикультурализм, заявив, что в Германии он "полностью провалился", и эту идею полгода спустя поддержал тогдашний премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон. Он пояснил, что "это превращает людей в гетто, разделяя их на группы меньшинств и большинства, у которых нет общей идентичности".[ix] Подобные заявления лидеров крупных, якобы политически стабильных западных государств, как заслуживающих внимания центристов, не могут быть легко отвергнуты как популистская демагогия.[x]

Кроме того, "политическая поляризация" усиливается благодаря социальным сетям и политике идентичности, о чем подробнее ниже. Цифровые технологии, как правило, подталкивают общества к большей глубине и частоте чувства изоляции в более тесных социальных группах. Каждый из них защищен так называемыми "фильтрующими пузырями", тщательно сконструированными мембранами идеологического недоверия, которые постоянно укрепляются активным и пассивным контролем за потреблением МЕДИА.[xi]

То, что можно было бы назвать "межплеменным конфликтом", ни в коем случае не ограничивается виртуальными пространствами Интернета; скорее, оно проявляется также в физических столкновениях в рамках самоподкрепляющегося цикла обратной связи. Можно привести множество примеров этого из недавних заголовков. Однако хорошим примером является британский город Лестер, который за последний год стал свидетелем непрекращающегося насилия между местным индуистским и мусульманским населением, причем обе стороны были спровоцированы межобщинной напряженностью в далекой Южной Азии. Толпа индуистов прошла маршем по мусульманской части города, скандируя "Смерть Пакистану".[xii]

Прежде всего, это отражает значительную неуместность британства как аспекта политической лояльности значительной части двух крупнейших национальных меньшинств Великобритании. Кто хочет с кем бороться и из-за чего? В данном случае ответ на этот хороший стратегический вопрос имеет очень мало общего с номинальной национальностью людей, которые, как можно заметить, уже начали воевать.

Наконец, к этой нестабильной социальной ситуации следует добавить экономический аспект, который можно охарактеризовать только как крайне тревожный. По общим оценкам, на Западе уже начался очередной экономический спад, давно назревший рецидив финансового кризиса 2008 года, в сочетании с последствиями деиндустриализации западных экономик, заметным побочным эффектом которой является постепенная дедолларизация мировой торговли, вызванная санкциями в отношении России, что также привело к резкому росту цен на основные товары, такие как энергия, продовольствие и жилье.[xiii]

С точки зрения финансиализации экономики, выпуска долговых обязательств и потребления, Запад подошел к концу, а это означает, что в ожиданиях повышения благосостояния образуется гигантская пропасть. Если есть еще что-то, с чем сходятся исследователи революции, так это то, что разрыв в ожиданиях опасен.[xiv] Опять же, проще говоря, проверенным временем средством сдерживания роста зарождающейся толпы является предоставление правящими кругами "хлеба и зрелищ", другими словами, элементарного потребления и дешевых развлечений, эффективность которых в наши дни быстро снижается.

Завершая этот раздел, можно сказать, что поколение назад все западные страны все еще можно было охарактеризовать как в значительной степени сплоченные нации, каждая из которых в большей или меньшей степени обладала чувством общей идентичности и наследия. Напротив, все они сейчас представляют собой непоследовательные политические образования, мозаику конкурирующих племен, основанных на идентичности, живущих в значительной степени в фактически сегрегированных "общинах", конкурирующих за уменьшающиеся социальные ресурсы все более явно и жестоко. Более того, их экономика погрязла в структурном кризисе, который, по мнению некоторых осведомленных наблюдателей, неизбежно приведет к системному коллапсу.[xv]

Интимность гражданской войны, ее политическая напряженность и, по сути, социальный характер, а также доступность для атак со всех сторон слабых мест каждого могут сделать ее особенно жестокой и болезнетворной. Гражданская война в России, последовавшая за большевистской революцией 1917 года, является особенно наглядным примером. Это форма войны, в которой люди страдают от неприкрытой жестокости и фанатизма не за то, что они сделали, а за то, кто они есть.[xvi]

Возможно, гражданские войны на Западе удастся ограничить до уровня отвратительных войн в Центральной Америке 1970-х и 1980-х годов. В этом случае "нормальная" жизнь останется возможной для той части населения, которая достаточно богата, чтобы изолировать себя от более широкой среды политических убийств, эскадронов смерти и межобщинных репрессий, а также процветающего криминального хищничества, характерного для общества, находящегося в процессе саморазрушения.[xvii]

Проблема в том, что стремление к борьбе, более того, стремление ускорить приближение конфликта, не ограничивается какой—то одной группой, как можно было бы заключить из недавней тревоги по поводу ультраправого популизма, но носит более общий характер, и радикализм становится все более заметным в самых разных сообществах.[xviii] Рассмотрим, например, следующие строки из французского левого трактата, опубликованного в 2007 году:

Хорошо известно, что улицы кишат неучтивыми людьми. Техническая инфраструктура мегаполиса уязвима… Его потоки - это нечто большее, чем транспортировка людей и товаров. Информация и энергия циркулируют по проводным сетям, волокнам и каналам, и они могут быть атакованы. В наше время полного упадка единственное, что впечатляет в храмах, - это печальная правда о том, что они уже превратились в руины.[xix]

На данном этапе истории конфликтов вряд ли кажется необходимым объяснять методы преодоления существующих социальных разногласий в обществе, поскольку они широко изучались.[xx] Оборонные ведомства Запада хорошо знакомы с подобными вопросами, поскольку они проявляли себя на различных зарубежных театрах военных действий, в которые они были втянуты в рамках так называемой войны с терроризмом.

Стоит ли удивляться, что эти уроки и идеи нашли свое отражение в нашей жизни?

Гражданское руководство по ведению войны пятого поколения, написанное в соавторстве с Майклом Флинном, бывшим главой разведывательного управления Министерства обороны и первым советником президента Трампа по национальной безопасности, является хорошо разработанным руководством, цель которого - рассказать людям на Западе о восстании. По его собственным словам, он написал это потому, что "я никогда не думал, что величайшие сражения, которые будут вестись прямо здесь, на нашей родине, против подрывных элементов нашего собственного правительства’.[xxi]

За последние тридцать лет Запад неблагодарно участвовал в качестве экспедиционного корпуса в беспозвоночных гражданских войнах других стран. Он должен был бы усвоить, что невозможно поддерживать интегрированное многовалентное общество, когда соседи начинают похищать детей друг друга и убивать их ручными дрелями, срывать культурные мероприятия друг друга, убивать учителей и религиозных лидеров друг друга и срывать их иконы. Более того, стоит отметить, что на Западе уже произошло множество подобных случаев, и все они произошли только во Франции за последние пять лет.[xxii]

В литературе существуют сценарии того, как могли бы выглядеть гражданские войны на Западе, в основном ориентированные на Соединенные Штаты.[xxiii] У них, как правило, есть одна общая черта, а именно ожидание, выраженное Питером Мансуром, профессором военной истории Университета штата Огайо, что они будут,

...непохожи на первую гражданскую войну в [Америке], когда армии маневрировали на поле боя, [но] это была бы война, свободная для всех, война соседей друг с другом, основанная на убеждениях, цвете кожи и религии. И это было бы ужасно.[xxiv]

Примерно 75% гражданских конфликтов после окончания холодной войны происходили между этническими группировками.[xxv] Таким образом, гражданская война на Западе также не будет исключением. Однако, стоит остановиться на природе веры, на которую ссылается Мансур как на важную. Я бы предположил, что вера, о которой идет речь, - это принятие всеми группами общества принципов ‘политики идентичности’.

Политику идентичности можно определить как политику, в рамках которой люди, имеющие определенную расовую, религиозную, этническую, социальную или культурную принадлежность, стремятся продвигать свои собственные интересы или озабоченности, не считаясь с интересами или озабоченностями какой-либо более крупной политической группы. Это явно постнациональная политика. Именно это, прежде всего, делает гражданский конфликт на Западе не просто вероятным, но и практически неизбежным, на мой взгляд.

Особенность современного западного мультикультурализма по сравнению с примерами других гетерогенных обществ состоит в трех аспектах. Во-первых, это "самое приятное" с точки зрения теорий причинности гражданской войны, в частности, предполагаемая проблема издержек координации уменьшается в ситуации, когда белое большинство (в некоторых случаях быстро переходящее в статус крупного меньшинства) живет бок о бок с несколькими меньшими меньшинствами.

Во-вторых, до сих пор практиковался своего рода "асимметричный мультикультурализм", при котором внутригрупповые предпочтения, этническая гордость и групповая солидарность — особенно при голосовании — приемлемы для всех групп, за исключением белых, для которых такие вещи считаются проявлением превосходства, что противоречит общественному порядку.

В-третьих, из-за вышеизложенного сложилось впечатление, что статус-кво крайне несбалансирован, что является аргументом для восстания со стороны белого большинства (или значительного меньшинства), основанного на волнующем языке справедливости. С точки зрения стратегических коммуникаций, нравственно окрашенное повествование, в котором есть четко сформулированная жалоба, правдоподобное и срочное средство правовой защиты и восприимчивое сообщество сознательных людей, обладает огромной силой.[xxvi]

Теория "великой замены" является выражением этого нарратива.[xxvii] "Понижение в должности" - термин, которым это описывается в теории гражданской войны. Это относится к восприятию доминирующей группой того, что происходящее с ними является

... ситуацией изменения статуса, а не просто политическим поражением. Доминирующие группы переходят от ситуации, когда в один момент они могут решать, на чьем языке говорить, чьи законы соблюдать и чью культуру уважать, к ситуации, когда они этого не делают.[xxviii]

Для настоящего анализа важно то, что, помимо резонанса, который вызывает рассказ о "понижении статуса", отчетливо проявляющемся в том, насколько широко он распространился, есть еще одна особенность мультикультурализма на Западе, которая заключается в том, что он также географически асимметричен. [xxix] У иммигрантов есть отчетливо различимое городско-сельское измерение. структура расселения: по сути, города радикально более неоднородны, чем сельская местность. Таким образом, логически мы можем заключить, что гражданские войны на Западе, которые вспыхивают из-за этнических разногласий, будут иметь ярко выраженный сельский и городской характер.

Стратегическая логика

Вернитесь на несколько страниц к трактату французских левых, который я цитировал ранее, и обратите внимание на его основную посылку: улицы уже кишат нецивилизованными людьми — города уже превратились в руины, или, точнее, в настоящее время они устроены так ненадежно, что все, что требуется, - это небольшой толчок, чтобы завершить их разрушение. В двух словах, это стратегическая логика, которую сегодня открыто демонстрируют группы, выступающие против статус-кво, всех политических мастей. Они намерены ускорить крах разнородных крупных городов, вызвав каскад кризисов, ведущих к системному сбою и периоду массового хаоса, который они надеются переждать в относительной безопасности относительно однородных сельских провинций.

Хотя предпосылка звучит просто, лежащая в ее основе логика согласуется с выводами некоторых авторитетных специалистов. Например, рассмотрим этот отрывок из брошюры 1974 года о границах города:

Либо будут преодолены ограничения, налагаемые на город современной общественной жизнью, либо могут возникнуть формы городской жизни, соответствующие варварству, которое ожидает человечество, если люди этого века не смогут решить свои социальные проблемы. Свидетельства этой тенденции можно увидеть не только в мегаполисе, задыхающемся от отчужденного и атомизированного скопления людей, но и в "хорошо охраняемом" тоталитарном городе, состоящем из голодающих черных гетто и привилегированных белых анклавов - городе, который стал бы кладбищем свободы, культуры и человеческого достоинства. дух.[xxx]

Ее автора, американского еврейского социального теоретика, троцкиста, влиятельного урбаниста и эколога, нельзя назвать человеком крайне правых взглядов, хотя его определение проблем общества как атомизации и вырождения (справедливый способ описать то, что он назвал "культурным истощением") является крайне правым тропы.

Большая часть обширной литературы по проблеме уязвимости городов трактуется в терминах устойчивости "критической инфраструктуры" к внешним атакам или стихийным бедствиям и, в некоторой степени, к терроризму.[xxxi] Однако факт остается фактом: наиболее критическая уязвимость инфраструктуры - к внутренним атакам, от которого он не защищен (и, вероятно, не поддается защите). Нормально функционирующие общества не нуждаются в такой защите, то есть многие удобные предположения основаны на этих двух словах.

В Великобритании, например, насчитывается 24 газокомпрессорные станции, все они расположены в сельской местности, две из которых обслуживают Лондон. Ни одна из них не скрыта и не охраняется лучше, чем любой обычный объект легкой промышленности. Для нападения на одну из них требуется всего лишь перелезть через забор из металлической сетки. Аналогичным образом, сеть трубопроводов, связанных с опасностью крупных аварий (MAHPs — ключ к разгадке кроется в названии), по своей природе уязвима.[xxxii] В июле 2004 года в Гисленгиене, Бельгия, в результате случайного повреждения одного из них при проведении строительных работ, 25 человек погибли и 150 получили серьезные ранения.[xxxiii]

То же самое можно было бы сказать об основных элементах электрической сети — опорах высокого напряжения, трансформаторных станциях и так далее, - а также о сети связи — средствах маршрутизации, вышках сотовой связи и СВЧ—связи, узлах волоконно-оптических кабелей и тому подобном. Что касается транспортной инфраструктуры, большая часть которой находится в плачевном состоянии даже без активных усилий по ее восстановлению, то во многие крупные города, ярким примером чего является Нью—Йорк, можно попасть через мосты или туннели, которые представляют собой известные узкие места, которые легко атаковать.[xxxiv]

Сбой в работе любой из этих систем привел бы к негативным последствиям для поставок продовольствия и медикаментов, которые в нормальных условиях являются незначительными. Дело в том, что среднестатистический современный горожанин имеет под рукой запас продовольствия не более чем на несколько дней, а в городах, где он живет, запасов продовольствия на складах и полках магазинов, как правило, не более чем на несколько дней больше. Британская цепочка поставок продовольствия, например, описывается как устойчивая и сложная, но при этом она также зависит от сетей "точно в срок", которые очень уязвимы к сбоям в работе.[xxxv]

Подводя итог этому разделу, мы можем заметить, что гражданские войны, которые готовит Запад, будут вестись по этническому признаку, что, учитывая относительное распределение групп населения, убедительно свидетельствует о том, что они будут иметь отличительный сельский и городской характер. Его стратегическая логика будет заключаться в разрушении крупных городов посредством инфраструктурных атак с целью вызвать каскадный системный сбой, ведущий к неконтролируемым гражданским беспорядкам, вызывающим дальнейший быстрый упадок. Применяемая тактика правдоподобна из-за неустойчивой стабильности современных городов даже в лучшие времена - факт, отмеченный авторитетными учеными, который просто признали начинающие революционеры.

Вывод

Признание возможности гражданской войны на Западе существует в политике и связанных с ней научных кругах, а также в ряде научных исследований. Многие люди все еще отрицают это или неохотно говорят об этом. Возможно, они опасаются, что может возникнуть своего рода "дилемма безопасности"; если люди убедятся, что гражданская война надвигается из-за того, что об этом говорят важные персоны, они могут повести себя так, что это вызовет или ускорит ее. Равным образом, можно предположить, что некоторые знают правду, но вовлечены в конфликт по отдельности и просто спорят о том, кто, по мнению истории, сделал первый выстрел в этом конфликте.

Ни то, ни другое, на мой взгляд, не является надежной позицией, которую можно отстаивать, сталкиваясь с печальной реальностью. Теория, как правило, ясно и убедительно описывает условия, при которых может начаться гражданская война. Уолтон пришел к выводу, что в любой год чуть менее четырех процентов стран, в которых имели место условия гражданской войны, испытывали бы их на себе. [xxxvi] Если принять это, даже как нечто вроде пессимистического прогноза, можно предположить, что в ближайшее десятилетие коллективный Запад столкнется с серьезными проблемами. Более того, нет особых оснований надеяться на то, что, если что-то начнется в одной крупной стране, его последствия не распространятся более широко на другие страны.

Более того, дело не просто в том, что на Западе существуют соответствующие условия; скорее, они приближаются к идеальным. Относительное благосостояние, социальная стабильность и связанное с этим отсутствие демографической раздробленности, а также представление о способности нормальной политики решать проблемы, которые когда-то позволяли Западу казаться невосприимчивым к гражданской войне, теперь больше не имеют значения. На самом деле, в каждой из этих категорий наблюдается тенденция к гражданскому конфликту. Люди все чаще осознают, что это так, и уровень их доверия к правительству, по-видимому, снижается еще больше из-за явного нежелания или неспособности лидеров честно противостоять ситуации.

Результатом, с точки зрения общества, является усиливающаяся спираль, напоминающая начальные строки знаменитого "Второго пришествия" Йейтса.

Вращение в расширяющемся круговороте

Сокол не слышит сокольничего;

Все рушится, центр не может удержаться…

Дело в том, что инструменты восстания в виде различных атрибутов современной жизни просто валяются повсюду, знания о том, как их использовать, широко распространены, цели очевидны и незащищены, и все больше и больше бывших обычных граждан, похоже, готовы выстрелить.

Рекомендации

[i] Европейская дипломатическая академия, Вступительное слово Высокого представителя Джозепа Борреля на церемонии открытия пилотной программы (Брюгге, 13 октября 2022 года), https://www.eeas.europa.eu/eeas/european-diplomatic-academy-opening-rema...

[ii] Барбара Уолтер, "Как начинаются гражданские войны и как их остановить" (Лондон: "Пингвин", 2022).

[iii] Смотрите "Выступление президента Байдена о продолжающейся битве за душу нации", Белый дом (1 сентября 2022 года), https://www.whitehouse.gov/briefing-room/speeches-remarks/2022/09/01/rem...

[iv] Вступительный материал в книге Пола Коллиера и Анке Хеффлер "Об экономических причинах гражданской войны", Oxford Economic Papers, том 50, № 4 (октябрь 1998 г.), стр. 563-573, а также Фолькера Краузе и Сусуму Сузуки "Причины гражданской войны в Азии и странах Африки к югу от Сахары: обзор Сравнение", Social Science Quarterly, том 86, № 1 (март 2005 г.), стр. 160-177, дает хорошее представление о состоянии дел в этой области. Также Эок Леонг Сви, "Экономика гражданской войны", Австралийское экономическое обозрение, том 49, № 1 (март 2016 г.), стр. 105-111.

[v] Артур Шлезингер, "Разъединение Америки: размышления о мультикультурном обществе" (Нью-Йорк: "Уиттл Букс", 1991).

[vi] Ричард Эдельман, "Разрывая порочный круг недоверия", "Барометр доверия Эдельмана" (2022), https://www.edelman.com/trust/2022-trust-barometer/breaking-vicious-cycl...

[vii] Ли Рейни и другие, "Доверие в Америке’, Исследовательский центр Pew Research Centre (22 июля 2019), https://www.pewresearch.org/politics/2019/07/22/trust-and-distrust-in-am...

[viii] Роберт Патнэм, "Боулинг в одиночку: крах и возрождение американского сообщества" (Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 2001).

[ix] См. Мэтью Уивер, “Ангела Меркель: немецкий мультикультурализм ”потерпел полный крах"", Guardian (17 октября 2010 г.), https://www.theguardian.com/world/2010/oct/17/angela-merkel-german-multi... и Джейми Довард, "Атака Дэвида Кэмерона на мультикультурализм разделяет коалицию’, Guardian (6 февраля 2011), https://www.theguardian.com/politics/2011/feb/05/david-cameron-attack-mu...

[x] Стоит также отметить, что более поздние исследования Патнэма о разнообразии также указывают в этом направлении. Смотрите, Роберт Патнэм, "Многообразие мира: разнообразие и сообщество в XXI веке, лекция, удостоенная премии Йохана Скайтте в 2006 году", Scandinavian Political Studies, том 30, № 2 (2007), стр. 137-174.

[xi] Эта динамика обсуждается в работах Алисии Уэнлесс и Майкла Бюрка "Пропаганда участия", Дэвида Герберта и Стефана Фишер-Хойрема (ред.), "Социальные медиа и социальный порядок" (Варшава: De Gruyter, 2021), стр. 111-132.

[xii] Джессика Мюррей, Айна Джей Хан и Раджив Сайал, ”Такое чувство, что люди хотят драться”: Как вспыхнули общественные беспорядки в Лестере’, Guardian (23 сентября 2022 г.), https://www.theguardian.com/uk-news/2022/sep/23/how-communal-unrest-flar...

[xiii] Это особенно убедительно доказывается Рэем Далио в книге "Принципы борьбы с меняющимся мировым порядком: почему нации добиваются успеха или терпят неудачу" (Нью-Йорк: Саймон и Шустер, 2021). Еще один содержательный комментарий, посвященный мрачным финансовым перспективам Соединенных Штатов, содержится в книге Аластера Уолтона "Слон в комнате: перспективы бюджетного дефицита и долга США на ближайшие 30 лет" (Австралийский национальный университет: Колледж бизнеса и экономики, 10 сентября 2019 г.).

[xiv] Смотрите классический обмен мнениями между Джеймсом Чаунингом Дэвисом "Теория коллективного насилия о J-образной кривой и борьбе за власть", стр. 607-610, и Дэвидом Снайдером и Чарльзом Тилли "О дискуссиях и фальсификации теорий коллективного насилия" в American Sociological Review, том 39, № 4 (август 1974), стр. 610-613.

[xv] Об этом читайте в книге Питера Турчина "Конец времен: элиты, контр-элиты и путь политической дезинтеграции" (Лондон: Penguin, 2023), а также в книге Мигеля Сентено и других (ред.) "Как рушатся миры" (Нью-Йорк: Routledge, 2023), особенно в главе 1. 1 ‘Глобализация и хрупкость: системный подход к краху’.

[xvi] См. Брюс Линкольн, "Красная победа: история гражданской войны в России" (Нью-Йорк: De Capo Press, 1999), стр. 44.

[xvii] Книга Тодда Гринтри "Перекрестки интервенций" (Westport, CT: Praeger, 2008), хотя и написана с точки зрения американского вмешательства в упомянутые конфликты, дает подробное описание Центральной Америки 1980-х годов.

[xviii] Хорошим примером обеспокоенности ультраправым радикализмом является работа Марека Н. Позарда, Лесли Эдриенн Пэйн и Лоры Л. Миллер "Снижение риска экстремистской активности в вооруженных силах США" (Санта-Моника, Калифорния: RAND, 2021).

[xix] Невидимый комитет, Грядущее восстание (Кембридж, Массачусетс: Семиотекст (e), 2009), стр. 111-112.

[xx] Книга Дэвида Килкаллена "Вне гор: грядущий век партизан" (Лондон: Херст, 2013) выделяется среди обширной литературы на эту тему.

[xxi] Майкл Флинн и Бун Катлер, "Гражданское руководство по ведению войны пятого поколения" (место публикации не указано: ООО "Неунывающий патриот", 2022), Приложение 1 (без разбивки по страницам). Чтобы не подумали, что такой осознанный и искренний радикализм - это просто проблема ультраправых, мы рекомендуем читателям ознакомиться с левыми революционными справочниками и текстами, такими как "Поваренная книга анархиста" Уильяма Пауэлла (Сиракузы, Нью-Джерси: Barricade Books, 1971) и "Краткий справочник городского партизана" Карлоса Маригелы (1969), которые доступны по адресу: <url>. https://www.marxists.org/archive/marighella-carlos/1969/06/minimanual-ur... среди прочих, существуют уже несколько десятилетий.

[xxii] Трезвый взгляд на долгосрочную траекторию развития Франции, который отражает контекст недавних нападений, можно найти в книге Эндрю Хасси "Французская интифада: долгая война между Францией и арабами" (Нью-Йорк: Фабер и Фабершир, 2014).

[xxiii] Среди наиболее хорошо проработанных - "Следующая гражданская война: донесения из американского будущего" Стивена Марча (New York: Avid Reader Press, 2022).

[xxiv] Цитируется по книге Марча, стр. 2.

[xxv] Джеймс Фирон и Дэвид Лайтин, "Этническая принадлежность, повстанческое движение и гражданская война’, American Political Science Review, том 97, № 1 (февраль 2003), стр. 75-90.

[xxvi] О структуре эффективных стратегических нарративов см. Дэвид Бетц и Вон Филлипс, "Возвращение стратегии в стратегические коммуникации", Defence Strategic Communications, том 3 (осень 2017 г.), стр. 50-51.

[xxvii] Рено Камю, Ты не заменишь нас! (Париж: Самоиздание, 2018).

[xxviii] Уолтон, "Гражданские войны", стр. 65.

[xxix] Примеры такого повествовательного резонанса можно найти в книгах Дэвида Эбботта "Темный Альбион: реквием по англичанам" (Kindle, 2013), Джима Гоуда "Белизна: первородный грех" (Kindle, 2018), Дугласа Мюррея "Война с Западом" (Лондон, HarperCollins, 2022) и других.

[xxx] Мюррей Букчин, "Пределы города" (Нью-Йорк: Harper Torchbooks, 1974), стр. 2-3.

[xxxi] См. Джон Коаффи, "Безопасность, устойчивость и планирование" (Лондон: Лунд Хамфрис, 2020).

[xxxii] См. Фил Ши, "Составление карты трубопроводов, опасных для крупных аварий, для принятия решений по планированию землепользования", Ассоциация операторов наземных трубопроводов Великобритании (без даты), https://www.ukopa.co.uk/mapping-major-accident-hazard-pipelines-for-land...

[xxxiii] Смотрите "Взрыв трубопровода в Гисленгиене в 2004 году", Процесс, безопасность, целостность (без даты), https://processsafetyintegrity.com/events/2004-07-30_ghislenghien/

[xxxiv] См. Джеймс Макбрайд и Аншу Сирипурапу, "Состояние инфраструктуры США", Справочная информация: Совет по международным отношениям (8 ноября 2021 г.), https://www.cfr.org/backgrounder/state-us-infrastructure

[xxxv] Доклад о продовольственной безопасности Великобритании за 2021 год (Лондон: Министерство окружающей среды, продовольствия и по делам сельских районов, декабрь 2021 г.), стр. 152.

[xxxvi] Уолтон, "Гражданские войны", стр. 198.