«Покурил — да и поджег». Новосибирское село 10 лет теряет в пожарах дом за домом — поджигателя знают, но наказать не могут
С 2014 года селяне пережили девять пожаров, которые или официально названы поджогами, или имеют все их черты
Больше 10 лет жители села Дубровино в Мошковском районе Новосибирской области страдают от подозрительных пожаров, часть которых вполне официально признаны поджогами. Селяне уверенно называют имя предполагаемого пиромана как журналистам, так и полицейским, но это раз за разом ни к чему не приводит. Журналисты НГС побывали в селе, где нельзя жить без страховки и видеокамер, и выслушали по-настоящему трагическую историю, в которой жертва — не только погорельцы, но и сам возможный поджигатель.
Горящая точка
«В прошлом году мне звонит сосед и говорит: „Юля, ты где, почему у вас баня топится?“. А мы поехали к детям в город, дома никого нет — как в субботу помылись, так все и закрыли, — рассказывает при встрече с журналистами НГС жительница Дубровина Юлия (фамилию она, как и большинство других погорельцев, просит не упоминать: боится мести). — А сосед говорит: „У вас из-под крыши дым идет“. Вызвали пожарку, муж подъехал, а там все уже дымило. Вагонка вся в бане почернела, телевизор, холодильник, шторы — все сгорело».
Пожарные сначала предположили, что дело в закоротившей проводке, но Юлия и ее супруг отметили, что баня сгорела не дотла, и то, что розетки и вагонка в районе электрических кабелей не повреждены, было видно невооруженным глазом.
По словам дубровинцев (часть из них смогли предоставить подтверждающие документы), они прямо говорили полицейским, кого подозревают в поджогах
Кроме того, это был далеко не первый пожар в деревне.
«В 2023 году ко мне друг приехал новый год встречать. Часа в четыре, уже 1 января 2024 года я проснулся и услышал, как кто-то ходит по дому. Сначала подумал, друг в туалет пошел, а потом сам встал и вижу: Ванька стоит, вообще никакущий, а с веранды дым идет прямо в дом, — говорит еще один житель Дубровина, Сергей. — Я дверь открыл, а там дымища, и елка у меня горит. Мы с другом все это ведрами залили, Ваньку выгнали. Он потом отпирался, что это не он [поджег], но я не поверил: у нас оставались коньяк и пиво, а потом пропали. Так что он или уснул с бычком, или украл спиртное, а потом специально поджег».
Еще одна владелица дома в селе, Мария Левина, пожар пережила зимой 2016 года: сначала кто-то выставил в пустующем зимой доме окна, а потом дом сгорел. По словам Марии, пожарный дознаватель интересовался, где в доме проходила проводка, но подозревать замыкание было странно — дом на зиму обесточили.
«Заявление в полиции у меня сначала брать не хотели, но я настояла, и потом заявления написали еще семь человек: в ту осень у нас сгорели девять или десять домов, семь из них — это были установленные поджоги», — говорит Мария Левина.
«Это были не просто пожары, а стопроцентные поджоги: дома открывался газовый баллон, газ поджигался, и все — дом вспыхивал моментально как спичка. И вот сейчас снова началось, — подтверждает ее слова дачница Екатерина. — У тети Юли в том году горело, на этих выходных заброшенный дом сгорел, и еще одна была попытка у людей, которые дачу снимали».
Дубровино — большое, развитое село на берегу Оби, у которого есть все задатки курортного местечка. Вот только иногда здесь бывает слишком жарко
Дубровинец Виталий Быков ведет журналистов по деревенским улицам жутковатой экскурсией: вот последний, сгоревший в субботу, 5 июля, дом. Юридически он не заброшен, но хозяин бывает в селе нечасто — еле нашли его, чтобы уговорить написать заявление в полицию.
За высоким забором стоял дом Ирины — большой, 20 на 10 м. В пышной зелени сегодня видны лишь отдельные обугленные фрагменты — приходится верить на слово.
«Первый дом сгорел Петин, в 2014 году. Потом у соседей моих горело. Третий — наш был, Иркин — четвертый, у племянника — пятый. За ним шестая — баня, седьмой — кимовский, потом у Юлии — восьмой и Сергей вот — девятый, — загибает пальцы Виталий. — И это только наша округа».
Отдел дознания МЧС по Мошковскому району в своих оценках ситуации был гораздо скромнее. На вопрос о том, сколько поджогов произошло в Дубровине с 2020 по 2025 год, в ведомстве ответили, что признаки преступления нашли в трех случаях: два пожара произошли в 2024-м, еще один — в 2025 году. Все материалы дознаватели передали в Мошковскую полицию.
Несмотря на то, что Дубровино — большое село, обойти ближайшие пожарища и вправду можно пешком. Дом Виталия и его жены Валентины как будто находится в эпицентре аномальной зоны, в которой загораются дома.
Поджигатель
На общем фоне пенсионерке повезло: пожар вовремя заметил сосед, и ей, по крайней мере, осталось, что ремонтировать. Но вещи, вагонка и линолеум на 150 тысяч рублей для семьи пенсионеров — очень чувствительный ущерб
В поджогах дубровинцы подозревают подопечного Успенского психоневрологического интерната Ивана И. (редакции НГС известна фамилия мужчины) по прозвищу «ЛМ». Селяне вспоминают, что почти каждый раз пожару на приусадебном участке предшествовал конфликт с ним.
По словам Юлии, накануне пожара в ее доме Иван пытался занять у нее 200 рублей, но поскольку он еще не отдал предыдущие две сотни и, как ей показалось, был пьян, женщина ему отказала. Тогда Иван якобы попытался продать ей свой мобильный, но чужой подержанный телефон Юлии был без надобности. Она отправила незваного гостя восвояси, а на следующий день уехала в город. Вернулась уже к обгоревшей постройке.
«Я [в бане по сторонам] посмотрела, а у меня на комоде пакетик лежит. В пакетике — документы этого Ивана, даже копия паспорта. Он, наверно, в баню забрался, прохладно же было, и сидел, выпивал. Потом покурил да и поджег, раз мы ему не хотим ничего давать. У него такая манера есть: он подожжет и отходит чуть в сторону, смотрит, как горит и что люди делают», — утверждает Юлия.
Полицейские Ивана нашли и даже, говорит Юлия, пообщались с ним. Но тот якобы сказал, что он не при делах, и на этом дело и закончилось. Ущерб, который Юлия с мужем оценили в 150 тысяч рублей, им никто не возместил. На голых досках и сегодня следы гари — на полноценный ремонт пенсионерам денег не хватило.
Дом Марии в 2016 году сгорел дотла. Следующие четыре года семья не могла приступить к постройке нового дома — было страшно
По словам Марии Левиной, летом 2016-го Ваня «ЛМ» поссорился с ее жившим в Дубровине дядей. Дело дошло до драки, в ходе которой Иван сломал оппоненту руку, а потом, убегая от полицейских, неудачно выпрыгнул из окна и сломал себе обе ноги. Дом якобы загорелся вскоре после того, как мужчина вернулся после лечения. Мария посетовала, что новый дом пришлось строить из сибита, а не из дерева, как хотелось.
«Мы все очень боимся, — соглашается Екатерина. — Страшно ждать, пока он подожжет твой дом».
«У дачников везде камеры висят, — вторит ей Юлия. — А нам что делать? У нас на камеры денег нет».
С Виталием и его женой Валентиной у Ивана тоже вышла серьезная ссора — с нее, считают дубровинцы, все и началось.
В минувшую субботу Ивана снова заметили совсем недалеко от места пожара. В разговоре с жителями села он под запись признался, что поджег дом при помощи бересты. Полицейские забрали его, а потом, по словам Виталия Быкова, отпустили
Виталий демонстрирует аудио и видео, сделанные в субботу. На них помятый, не очень трезвый на вид мужчина сидит на земле, опираясь на колесо автомобиля.
«Как ты поджег [дом]?» — требовательно спрашивает мужской голос.
«Корой», — нечетко, но вполне понятно отвечает ему предполагаемый поджигатель.
«Зачем дом поджег?»
«Скучно было».
«Ты для чего поджег рядом с нашим домом? — вмешивается в импровизированный допрос Виталий Быков. — Угрожать мне решил? Что ты хотел доказать?»
«Я люблю Валю и Виталю», — бубнит в ответ Иван.
Мальчик из интерната
В Дубровине Иван жил с начала нулевых — в отделении психоневрологического интерната для, в том числе, подростков с ментальными особенностями. Взаперти детей не держали, и они свободно выходили в деревню. Прибивались к деревенским домам, помогали по хозяйству за небольшие деньги, за еду, а то и просто из желания почувствовать себя частью семьи.
«Каждый из ребятишек был как будто к своему дому привязан, и Ваня к нам привязался, — вспоминает Виталий. — Он у нас нормально себя вел, а в интернате был неуправляемый. Мне бывший директор говорил: „Зачем он тебе сдался, он нехороший, он вороватый, давай я тебе нормального парня дам, чтоб к тебе ходил“. А у меня душа к нему прикипела, и он нас полюбил. Так что я сказал, что нет уж, пускай он у нас остается».
Трезвым Иван и сегодня любит бывших опекунов, записывает им трогательные видеопослания. Но пьяным запугал буквально все село
Юридически подросток оставался под опекой государства, но когда в ПНИ сменился директор, по словам Виталия Быкова, новый руководитель решил отправить всех сложных, не желающих соблюдать правила общежития постояльцев в другие интернаты. В их число попал и Ваня, которому на тот момент было 17 лет. Виталий и его жена Валентина серьезно поговорили с подростком, спросили, будет ли он жить в семье мирно и помогать по хозяйству. Тот пообещал, и супруги оформили опеку.
О первых годах жизни Вани у Быковых соседи говорят только хорошее: парень был общительный, вежливый и приветливый — «ни одного дурного слова не сказать».
«Он себя с самой лучшей стороны показал, — уверенно говорит Виталий. — Настоящее хозяйство развел, работал, никаких проблем не было. Только один нехороший момент: у него уже в молодом возрасте была склонность к алкоголю. Мы его, как могли, старались от этого оградить, даже за общим столом старались, чтобы он его не видел. Нам потом врач рассказала, что у него алкоголизм наследственный: его мать во время беременности пила, он таким уже родился. А потом вот сюда, рядом, приехал сосед, Петя».
Едва ли не на каждом добротном доме в Дубровине можно заметить видеокамеры, и дом Виталия и Валентины — не исключение
Соседа Виталий называет «новым русским»: мужчина был обеспечен, но имел очень серьезные проблемы со спиртным. В Дубровино его переселила дочка, чтобы оградить от влияния собутыльников. Но в деревне Петр немедленно нашел нового приятеля — ментально особенного подростка. Вскоре, по словам Быковых, Ваня начал выносить из дома вещи.
«Мы, естественно, приняли меры: я его один раз увез в город и закодировал — на полгода хватило. Потом — еще раз, снова на полгода. Шесть раз мы его кодировали, потом положили в больницу. А потом мне врачи сказали: „Сколько можно его тянуть, это бесполезно“, — огорченно говорит Виталий. — И через шесть лет этой борьбы неутомимой мы поняли, что настал предел, и отправили Ваню обратно в интернат».
«Он кричал, что ему надоело у нас тут, надоело работать — мы же ему выпивать мешали, — вклинивается Валентина. — Бегал, писал: „Пусть меня в интернат отдадут“. Что не хочет здесь жить, и все такое. Но когда отдали его в интернат, он вдруг понял, что там не мед».
Полицейские, по словам Виталия и его односельчан, не спешат ловить предполагаемого пиромана. Якобы доказать поджог — непросто, да и вообще мужчина ограниченно дееспособен, так что пусть им занимаются в ПНИ
Через неделю жизни на государственном обеспечении Иван действительно сообразил: в ПНИ водка тоже не в почете, а свободы меньше, чем в доме бывших опекунов. Но Виталий и Валентина были непреклонны. По словам супругов, они заявили, что в гости мужчина к ним может приходить, но жить теперь будет в интернате. И тогда в селе начали гореть дома.
«Сейчас мы думаем, что он решил нас запугать, — предполагает Виталий. — Первый дом сгорел Петин, и Ваня говорил, что это Петя ему сломал жизнь, разрешив выпивать, после чего он и оказался снова в интернате. Когда произошел поджог, Петя был дома, пьяный, с какой-то женщиной. Они оба сгорели заживо».
Иван И. не понес за тот случай никакой ответственности. Впрочем, точной причины конкретно того пожара в селе не знают. Огонь мог заняться от непотушенной сигареты, закоротившей проводки, выпавшего из печи уголька. В других случаях в причинах пожара уже не сомневаются.
«В тот день, когда у Юли баня загорелась, он к нам пришел. Я ему предложил поесть, хотел его отправить [в интернат], но он пошел в старый дом, который у меня тут раньше стоял. Я подумал: хрен с ним, пусть переночует, устал я с ним воевать. И тут мне соседи стучать начали: этот старый дом уже вовсю полыхал, — говорит Виталий. — Я грешным делом подумал, что он пьяный уснул и сгорел по неосторожности. Пожарные до утра копались, его искали. А на следующее утро смотрю: Ваня по соседней улице идет».
Этот дом на другом конце деревни тоже сгорел несколько лет назад, со стороны крыши. В Дубровине полагают, что это — своеобразный «фирменный стиль» Ивана: он забирается повыше, где дерево сухое, и разводит огонь при помощи бересты
По словам Виталия, эксперт пришел к выводу, что причиной пожара стал поджог. Материалы передали в полицию, но Ивана отпустили — как и после остальных эпизодов. Мужчина считает, что им просто никто не хочет заниматься из-за ментальных особенностей: Иван ограниченно дееспособен.
«Полиция говорит, что им должен заниматься интернат, потому что у него 50 процентов недееспособности. А директор интерната говорит, что должна заниматься полиция, потому что у него есть 50 процентов дееспособности, — едко говорит Виталий. — Так что на сегодняшний день им не занимается вообще никто».
«Он тут всех запугал»
Чем ближе к дому Виталия, тем больше в глубине самых ухоженных участков обгорелых бревен и старых фундаментов
На запрос НГС в Успенском психоневрологическом интернате, где юридически живет Иван И., ответили, что сделать ничего не могут: полномочий ограничивать свободу его передвижений у них по закону нет, да и лишить Ивана дееспособности сам интернат не может.
«Успенский психоневрологический интернат осуществляет исключительно социальное обслуживание, не обладая правом проведения медицинских экспертиз и обследований. При выявлении острых психиатрических симптомов у проживающих учреждение обращается в медицинскую организацию, которая инициирует процедуру недобровольной госпитализации в специализированное медучреждение», — ответили в интернате.
Психотические симптомы — бред, галлюцинации, дезорганизация мыслительных процессов и другие симптомы и др.
Согласно ответу министерства труда и социального развития, жалобы на поджигателя в министерство не поступали.
«При наличии информации о противоправных действиях необходимо обращаться в правоохранительные органы для принятия законного решения», — ответили в ведомстве.
Помимо недобровольной госпитализации закон предусматривает и принудительную, но решение о ней должен принять суд в ходе разбирательства по уголовному делу — хотя бы по одному.
На этом месте у Виталия и Валентины раньше стоял старый дом, Ваня жил в нем как полноправный и рачительный хозяин. А потом дом сгорел
По данным полицейских, заявлений о поджогах в Дубровине в 2024-м и 2025-м годах они получили почти десяток (ранее в селе якобы было спокойно). Ход дали далеко не всем.
«В 2024 году в отделе зарегистрировано семь заявлений и сообщений по фактам поджогов имущества и пожаров. По двум заявлениям, поступившим 11 марта и 30 апреля, возбуждены уголовные дела по признакам преступления, предусмотренного частью 2 статьи 167 Уголовного кодекса Российской Федерации „Умышленные уничтожение или повреждение имущества, совершенное путем поджога“», — сообщили в пресс-службе областного главка МВД.
Какова судьба этих уголовных дел, в ведомстве не уточнили.
В 2025-м году, по данным полицейских, они получили два сигнала о поджоге: один от хозяина сгоревшей постройки, другой — от МЧС, но речь в них шла об одном и том же доме. Именно после этого случая дубровинцы и записали признание Ивана И. в поджоге.
«По данному факту проводится проверка, устанавливается лицо, совершившее противоправные деяния, назначена пожарно-техническая экспертиза, по результатам которой будет принято законное процессуальное решение», — ответили полицейские.
Селяне и дачники побогаче монтируют камеры и страхуют дома. Те, кто победнее, надеются на собак и соседский чат: в нем они отслеживают перемещения Ивана. Виталий Быков тоже боится — и не только за дом.
«Он тут всех запугал, поджечь же может за отказ дать сигарету, дать 100 рублей, или если дураком кто его назовет, — заявляет Виталий. — [Когда Ивана поймали после последнего поджога], один [мужчина], санитар в ПНИ, тоже выскочил, пьяный. Схватил монтажку, и начал Ивана колотить, еле люди его оттащили. А он кричит: „Пускай меня посадят, мне вся деревня передачи носить будет“».
В 2024 году на серию загадочных пожаров пожаловались жители другого сила в Новосибирской области. Они даже попросили поискать их причину у экстрасенсов из популярного телешоу.