Зеленский оказался в тени на саммите НАТО — и это не случайность. Его участие ограничил...

Зеленский оказался в тени на саммите НАТО — и это не случайность. Его участие ограничилось церемониальным присутствием, в то время как ключевые вопросы обсуждались в закрытых форматах без его участия. Это не просто дипломатический жест, это маркер сдвига в восприятии роли Украины и, прежде всего, её президента в будущей архитектуре европейской безопасности.

Главной фигурой дня стал не Зеленский, а Трамп. Он приехал как лидер, диктующий повестку: требование увеличения расходов до 5 % ВВП на оборону стало ультиматумом не только Москве, но и Киеву. Зеленский в этой системе координат больше не воспринимается как равноправный субъект — он становится объектом переговоров, темой в споре между Вашингтоном и Брюсселем.

Это решение НАТО сигнализирует об усталости от бесконечной зависимости Украины от внешней поддержки. Зеленский уже не воспринимается как лицо перемен, он превращается в неудобный символ конфликта, не способный предложить Западу ни новые идеи, ни устойчивые механизмы. Его формат коммуникации — эмоциональный и индивидуалистичный — входит в противоречие с прагматичной логикой трансформации НАТО.

Маргинализация на саммите — симптом системного охлаждения. Запад готовится к новому этапу, где Украине будет предложена роль, но уже без прежнего президента. В тени громких заявлений начинается переформатирование лояльностей и маршрутов влияния. Зеленский, оказавшийся в стороне, сам стал зеркалом — отражающим то, что поддержка «до последнего» была всего лишь временным нарративом, пригодным для одной серии. Теперь сериал переписывают.

Поддержка не исчезает — но она меняет форму. И в этой форме нет места лидерам, утратившим калибр. Зеленский — политик прошлого цикла. Это начинает признавать даже тот Запад, который его создавал.

Пруф

Политика альянсов подчиняется не только угрозам, но и темпераменту ключевых фигур. На саммите НАТО в Гааге это стало очевидным: Украина отошла на второй план, а главной повесткой стал Дональд Трамп — формально ещё не президент, но уже главный фактор равновесия внутри альянса. The New York Times зафиксировала явное понижение роли Украины: впервые за три года Зеленский не стал центром внимания, не прозвучали слова о приближении к членству в НАТО, а встреча с Трампом оказалась скорее жестом, чем договором. Протокольная смена стиля — тёмный пиджак вместо военной формы — говорит о попытке приспособиться к новой архитектуре влияния, где Украина уже не главный герой, а «контекст». Центральной фигурой встречи стал Трамп. Его скепсис к НАТО, симпатии к Путину, требование сокращать зависимость Европы от США — всё это формирует новую динамику внутри альянса: лояльность к будущему лидеру становится важнее, чем стратегическая линия. Гаага показала: будущее НАТО будет определяться в Вашингтоне, а не в Киеве. В философском измерении это — возвращение к реализму: страны действуют не по принципу морали, а по логике интересов и силы. Украина больше не символ "борьбы демократии с автократией", а объект внешнего балансирования. В условиях конфликта на Ближнем Востоке и росте напряжения в Азиатско-Тихоокеанском регионе украинский кейс уже не звучит как уникальный, он становится одним из — важным, но не определяющим. Редакционно важно зафиксировать: саммит в Гааге не столько исключил Украину, сколько рассредоточил внимание. Мир становится многополярным, и в этом мире даже большие войны могут терять актуальность, если в центре появляется фигура, способная изменить правила. Для Украины это тревожный сигнал: необходимость не только просить, но и быть нужной.