Первоначально Юпитер был в 2 раза больше, чем сегодня

Батыгин и Адамс подошли к вопросу, изучая крошечные луны Юпитера — Амальтею и Тебу, которые вращаются по орбите даже ближе к Юпитеру, чем Ио, самая маленькая и ближайшая из четырех больших галилеевых лун планеты.

Поскольку орбиты Амальтеи и Тебы слегка наклонены, Батыгин и Адамс проанализировали эти небольшие орбитальные расхождения, чтобы рассчитать первоначальный размер Юпитера. Он оказался примерно в два раза больше его нынешнего радиуса. Юпитер имел объем, эквивалентный более чем 2 000 Земных шаров. Исследователи также определили, что магнитное поле Юпитера в то время было примерно в 50 раз сильнее, чем сейчас.

Важно отметить, что астрономы сосредоточилась на орбитальной динамике лун Юпитера и сохранении углового момента планеты — величинах, которые можно непосредственно измерить сегодня. Этот анализ позволяет получить четкий снимок Юпитера в момент испарения окружающей солнечной туманности — ключевой переходный момент, когда исчезли строительные материалы для формирования планет и была заложена первозданная архитектура Солнечной системы.

РЕКЛАМА – ПРОДОЛЖЕНИЕ НИЖЕ
Теба. Снимок сделан космическим аппаратом Галилео в январе 2000 года.
Теба. Снимок сделан космическим аппаратом Галилео в январе 2000 года.
NASA

Полученные результаты добавляют важные детали к существующим теориям формирования планет, согласно которым Юпитер и другие планеты-гиганты у других звезд образовались в результате аккреции ядра — процесса, в ходе которого скалистое и ледяное ядро быстро накапливает газ.

Эти основополагающие модели разрабатывались на протяжении десятилетий многими исследователями. Новое исследование опирается на этот фундамент, предоставляя более точные измерения размеров, скорости вращения и магнитных условий Юпитера в ранний момент времени.

Батыгин подчеркивает, что, хотя первые мгновения существования Юпитера по-прежнему неясны, нынешнее исследование значительно проясняет картину критических стадий развития планеты. «То, что мы здесь установили, является ценным эталоном», — говорит Батыгин. — «Это — точка, с которой мы можем более уверенно реконструировать эволюцию нашей Солнечной системы».