Репортаж с уфимских фавелл: как нищие и богатые живут на грани обрыва
Мы отправились в район между Нижегородкой и центром Уфы. Здесь дома жителей подвержены риску из-за расположения на склоне – местами пологом, местами крутом. А на пересечении улиц Красина и Гафури почти не осталось старых домов.
Территория расчищена под строительство многоэтажных зданий. Стройка идет полным ходом. Машины издают оглушительный шум и звон, а в воздухе пыль.
От новостройки мы завернули направо и попали во временный наземный переход. Лестница уходила все ниже и ниже. И вот она – «деревня» Нижегородка.
Местный житель, невысокий мужчина, вышел навстречу. Он был одет в спортивные штаны, зеленую олимпийку, а на ногах – кроссовки.
– Мне здесь нравится жить. Вид красивый, место хорошее. Но стройка мешает своим шумом. Пыль вся сюда летит. А самая большая проблема заключается в том, что небоскребы закрывают солнце, и мы находимся в тени. Солнца почти не видим. «Не представляю, что будет, если все застроят тут», – сказал мужчина и отправился по своим делам.Нижегородка полна контрастов. Вот – величественно стоит шикарный двухэтажный дом с железными воротами. Напротив – старый заброшенный дом. Кажется, он принадлежал какому-нибудь помещику. На это указывает деревянный забор, который был популярен в прошлом веке. На нем даже сохранилась старинная резьба. Следующий дом – уже барак, разделен на несколько семей. Одна половина дома обшита новыми строительными материалами, а другая – ничем. Даже окна деревянные. Все здания стоят под наклоном.
Пока мы разглядывали дома, встретили местного жителя, и он поделился с нами, какие слухи ходят о застройке района.
– Да, застроят тут все. Частных домов не останется. Потом будут стоять здесь высотки. Так говорят местные. Не знаю, насколько это все правда, – сказал юноша.
Российский исламский университет
Единственное административное здание на этой улице – Российский исламский университет, ранее носивший название медресе «Галия».
Мы зашли внутрь и поговорили с работником университета и узнали, почему медресе находится перед обрывом, ведь это опасно.
– Это не просто так, если заметите, стены – метровые. Само здание было построено специально на возвышенности, на горе, чтобы определять время намазов, мы же по солнцу живем. Это сейчас мы в любое приложение заходим, смотрим… А раньше-то такого не было».
Потолки в бывшем медресе сохранились в первозданном виде еще с дореволюционных времен. Проемы между помещениями оформлены величественными арками.
Напротив медресе – еще один ветхий деревянный дом, а жил в нем Зия Камали (1873 -1942), мусульманский просветитель. Создается некий контраст: в доме бывшего религиозного деятеля сейчас утопающие в землю окна завешаны где-то пледами, оборванными шторами, либо заклеены плакатами с изображением современных мультяшных принцесс.
– Это был дом первого ректора Зия Камали Хазратлери. Все здания вокруг находились на территории медресе. Здесь они картошку сажали, много чего делали. Потом со временем это всё отняли, конечно, юридически [в ходе революции 1917 г.].
Далее мы отправились по улице Аральской к главной артерии уфимских фавел – улице Лесопильной, соединяющей центр Уфы с Нижегородкой. Дорога вся разбитая, угол спуска почти 45 градусов, а вместо асфальта здесь лежат бетонные плиты.
Со слов местных, в гололедицу и слякоть здесь невозможно подняться на машине. Но дети зимой используют дорогу для катания на санях прямо по проезжей части.
По пути мы видели много заброшенных домов.
Например, этот дом больше никому не нужен. Он будто падает в сторону равнины, а не склона, как другие. Вероятно, при строительстве этого дома хозяин боялся, что здание может обрушиться, поэтому возводил его под наклоном в обратную сторону. Так он и стоит. Участок давно заброшен, тут явно никто не живет.
Церковь
Вдоль этой улицы мы заметили много деталей на фасадах домов с христианской символикой.
Дореволюционное двухэтажное здание – это Домовая церковь Николая Чудотворца, при ней было создано училище для глухонемых.
Заинтересовавшись церковью и училищем, мы решили обойти это здание и зайти внутрь. Однако на пути мы встретили толпу мужчин, один из них попросил у нас 34 рубля на сигареты. Он рассказал нам о своей судьбе:
– Мой дом разобрали на доски, а дети отправили меня в дом престарелых, так я оказался на улице, – сетовал мужчина, почти старик.
А пока мы разговаривали с ним, увидели монахиню, которая тоже включилась в беседу. От нее мы узнали, что в этой церкви уже давно располагается приют для бездомных.
— Когда-то была школа для глухонемых в этом здании при церкви. До революции ещё. Сейчас это приют для бездомных. У кого семьи нет, здесь собрали вот, чтобы на улице не спали. Весь день «убираются» обычно. Кормят их три раза в день. При церкви есть столовая. У нас повар уезжает, и вот сейчас голова забита, где взять повара? Проблема такая. Видите, вот эти маленькие окошечки наверху? Это колокольня. Вот, вы можете подняться на колокольню сейчас. То есть в праздничные дни можно любому пройти на колокольню и позвонить даже в колокола, если есть желание, – великодушно предложила монахиня.
Сам приход находится чуть ниже. Внутри послушники церкви не столь разговорчивы. На вопросы не отвечали и отсылали к священнику: «Вам лучше с настоятелем поговорить».
На выходе из храма нам встретилась на удивление «святящаяся» уборщица:
– Почему у икон не постояли? – спросила она нас, проявляя заботу.
Но так как один из нас мусульманин, мы так и ответили, мол, вероисповедание другое, на что получили еще более заботливый ответ:
– Это всем можно, вы можете на воскресную службу прийти, если хотите.
«Свое болото нам нравится»
Мы подошли к воскресной школе, напротив которой стояла церковь. Постучали в ворота соседнего дома, к нам вышел темноволосый мужчина средних лет, он был невысокого роста и в домашней одежде.
– Мне здесь жить не страшно. Тут прошло все мое детство. Это мы еще живем на горе с нормальным углом. Там, чуть выше, людям сложнее. Я не боюсь, что дома могут обвалиться. Как говорится, свое болото роднее. Большая проблема – это срубленные ветки, которые ЖЭУ не вывозят отсюда. Они все это бросают. Скоро каждый день будет жара, молния может ударить. Это пожароопасно. Было пару лет назад, что ветки загорелись, из-за них сгорел целый дом. Тогда стали вывозить, сейчас опять перестали, – сетовал он.Действительно, вдоль дороги лежит много срезанных веток. А срезают их городские службы, потому что деревья мешают электрическим столбам. Из-за растущих вверх деревьев может произойти авария.
Около церкви стояла маленькая худенькая старушка. На ее голове был фиолетовый платок. Сама она одета в платье, похожее на халат. Женщина рассказала, что ей тяжело ходить по разбитым дорогам. Ей больно видеть, как люди выбрасывают мусор вдоль домов.
– Я живу здесь давно. Люди тут ветки и мусор накидали. Мне говорили, что я понаехавшая. В Советское время такого мусора не было, столько машин не было. Власть поменялась – и всё поменялось. Муж мой что ли виноват, что завод закрыли? Я с сыном живу. Одна бы я не смогла. Я никогда не прощу, как Максим Забелин со мной обращался. Рыба гниет с головы. Разве можно к больному человеку так относиться. Он махнул рукой, как будто сказал – пошла вон. У меня много болячек, – сказала старушка.
Далее мы вышли на параллельную улицу Котовского. Местные говорят, что именно здесь людям сложнее жить. Тут открывается целый лабиринт потаенных путей: нужно через серпантин подняться вверх, а потом войти внутрь двора, который через коридор выводит к бывшему медресе «Галия».
На первый взгляд, жить здесь действительно опасно. Вот на этом склоне корни кустов и деревьев торчат наружу, земля потихоньку осыпается. Мы постучались в несколько домов, но дверь так никто и не открыл. Однако неожиданно выглянула одна бабушка. Она вышла к нам и решила рассказать, как давно здесь живет. Оказалось, ей уже 84 года.
– Здесь я живу с 1964 года. Дом остался от свекрови. Мы здесь пожили, но было тяжело, и решили вернуться в квартиру. Потом какое-то время находились в Астане. Но заскучали по дому, приехали и стали его облагораживать. Я уже не боюсь, что дом может свалиться. Раньше с горок на санках катались дети. Сейчас тут молодежь вообще жить не хочет. Им высотки нужны и комфорт. Я сама – ребенок войны. Мой отец умер на ВОВ в 1943 году. Мама дояркой была. Нам еды не хватало. Очень голодное было время. Администрация только на праздник 9 Мая открытку присылает, и всё, – выплеснула свою боль старушка.
Улицы срываются в обрыв
Заключительной точкой нашего маршрута стала улица Аральская, половина которой уже обвалилась в пропасть.
Если подойти к обрыву, можно заметить части деревянного забора, которые остались наверху, а сам дом и участок свалились в пропасть. Приглядевшись к развалинам, мы увидели остатки мебели и матрацы – скорее всего, там обитают бездомные.
В самом овраге уже образовалась свалка огромных масштабов – это целый полигон мусора в самом сердце Уфы. А самое страшное, что там протекает ручей, который лишь распространяет нечистоты по местности.