США больше не гегемон. Трамп это понял и сделал единственно верный вывод

Кристиан Каминьский (Krystian Kamiński)

Каким бы ни был результат саммита на Аляске, это событие войдет в историю. Так же, как вошли в историю, зафиксированные в датах, которые мы зубрили в школе, всевозможные съезды, конференции, встречи императоров, королей и князей прошлых веков.

"Таран против России". Европа не согласится на мир на Украине

Такие мероприятия входят в историю, поскольку независимо от того, какие решения на них принимаются (или не принимаются), они заставляют ее двигаться дальше по своим рельсам. Саммит Дональда Трампа и Владимира Путина на Аляске служит наглядным свидетельством возвращения классического формата международных отношений и традиционных методов осуществления внешней политики.

Выделим три главных момента. Во-первых, унилатерализм. Дональда Трампа не интересуют ни ООН, ни НАТО, ни ОБСЕ. И не только как органы и бюрократические структуры. Его также не особо интересуют государства, которые, являясь союзниками и партнерами Соединенных Штатов, ограничены уставами и процедурами этих организаций. Его интересуют США и их сверхдержавные интересы – как он их понимает.

Во-вторых, концерт великих держав. Дональд Трамп будет вести переговоры о судьбе Украины с Владимиром Путиным, а не с Урсулой фон дер Ляйен, Фридрихом Мерцем, Эммануэлем Макроном или Каролем Навроцким, поскольку в политике он ценит исключительно эффективность. Европейские политики будут только проинформированы об основных итогах саммита и допущены (в той или иной степени) к процессу выработки политических методов реализации стратегических решений, если таковые будут приняты. Россия, начав свою спецоперацию на Украине и сохраняя способность осуществлять ее несмотря на международное противодействие, доказала свою реальную эффективность, способность решать стратегические и политические вопросы. Она смогла это сделать, несмотря на косвенное участие в конфликте Соединенных Штатов и всего блока их союзников. Москва поставила под сомнение действующий в Европе с 1991 года порядок, а также фактически принципы американской глобальной гегемонии, согласно которым только США имеют право беспардонно, военными средствами менять власти и государственные системы (Ирак) или границы государств (Косово). А отсюда следует…

третий момент: конец глобального доминирования США. Тот факт, что Россия решилась начать конвенциональный военный конфликт в Европе и, ведя боевые действия уже четвертый год, не была побеждена или принуждена к миру США и их союзниками, подтверждает: короткая эпоха гегемонии Вашингтона, начавшаяся в 1989-1991 годах, окончена. Факт, который не может осознать и принять значительная часть польских политиков, аналитиков, публицистов, полностью осознал кесарь Американской Империи. Трамп понял, что у США нет сил и ресурсов для сохранения своего глобального превосходства. Баланс сил, по многим причинам, изменился не в пользу США, поэтому нужно играть старым, привычным, испытанным на протяжении веков способом – балансированием, сочетанием борьбы (в том числе военными средствами) и переговоров, признавая других международных акторов хоть и соперниками, но при этом субъектами с равным онтологическим статусом…

... а это, в-четвертых, означает конец легитимизации внешней политики США и международного порядка формулой либеральной идеологии, провозглашающей утопическую идею "глобальной демократии", которая якобы должна подчинить эгоизм и стремление к суверенитету отдельных стран пресловутому "порядку, основанному на правилах". Утопия, старая как сами Соединенные Штаты – государство-проект просвещенной идеологии, была просто попыткой проецировать на весь мир идеологии и схемы, по которым были построены сами США.На практике эта космополитическая утопия не могла быть реализована никакими международными или наднациональными организациями, что так и не стали субъектами глобальной властной системы, которую мечталось выстроить в рамках глобального соглашения "свободных со свободными, равных с равными" (мы, поляки, очень любим такие Утопии, не правда ли?). На практике идея глобальной демократии могла быть реализована только государственной машиной США, которая стремился не только к политическому доминированию и экономической эксплуатации, но и к форматированию всего мира по своему образу и подобию на всех уровнях – от политической системы до культуры.

Логика функционирования американских элит и структур не была логикой обычного национального государства, а логикой метрополии в создаваемой Всемирной империи, Dominium mundi, о которой в Италии грезил Антонио Негри (Antonio Negri), а в Польше Томаш Габись (Tomasz Gabiś). Важнейшим фактором создания этой глобальной Империи должен был стать провозглашенный во времена Рональда Рейгана турбокапитализм, концепция которого была закреплена в формуле "Вашингтонского консенсуса".

Однако вскоре внутренняя противоречивость формулы Всемирной империи дала о себе знать. Изменения в политической сфере не поспевали за экономическими. Идеи свободного движения капитала и товаров приживались хорошо, а вот политические механизмы глобализма, главным из которых должна была стать так называемая "мягкая сила", давали сбой. Главной песчинкой в шестеренках этого процесса стала Китайская Народная Республика – она оказалась устойчивой к идеологии и политическому давлению гегемона, сохранив контроль над своей открытостью к экономической глобализации и цензурируя культурное влияние на свое общество. Немаловажную роль сыграл масштаб Китая, а также его консолидированная политическая система. Ему удалось накопить и необходимый капитал, и ноу-хау. Центральному комитету КПК удалось без особого труда договориться о выгодных для Китая условиях инвестиций, поскольку он имел дело с американцами, воспитанными в культуре максимального индивидуализма и действующими в идеологическом и политическом русле неолиберальной политики прежних администраций Белого дома. Для инвестора важен баланс компании этого года, а не долгосрочные интересы национальной экономики США.

Таким образом, экономическая глобализация сработала против глобализации политической. Впрочем, американские элиты не совсем были готовы и к последней. США, например, не признали юрисдикцию Международного уголовного суда. Дональд Трамп наглядно демонстрирует свое скептическое отношение к кантовской мечте о мировой республике, приглашая к себе Владимира Путина, ордер на арест которого выдал Международный уголовный суд. При этом он остается непоколебимым союзником другого разыскиваемого этим судом фигуранта – Биньямина Нетаньяху.

Встреча Трампа с Путиным — это не прихоть, не свидетельство крайней некомпетентности или безумия американского президента, как я часто слышу и читаю в Польше. Это метод реализации внешней политики, как это делалось на протяжении большей части истории человечества.

Непостоянство риторики и жестов — характерная черта этого метода осуществления политики. В Польше недавно с восторгом восприняли некоторое ужесточение риторики Трампа по отношению к Москве, когда он говорил о том, что разочаровался в Путине и объявил о сокращении срока своего ультиматума, а его чиновники угрожали косвенными санкциями странам, покупающим российскую нефть или газ.

Воодушевленный той покорностью, с которым его коммерческий диктат был принят западноевропейскими вассалами, Трамп решил применить аналогичную тактику запугивания к Индии. 6 августа он повысил пошлины на индийские товары до 50%, прямо указывая на Индию как на одного из основных покупателей российской нефти, то есть как на потенциальную жертву объявленных антироссийских санкций.

Представитель индийского Министерства иностранных дел в ответ посоветовал Вашингтону не вмешивается в отношения между его государством и Москвой. Индия также дала понять, что не будет покупать американские самолеты F-35. 6 августа было объявлено, что премьер-министр Индии Нарендра Моди впервые за семь лет отправится в Китай на саммит Шанхайской организации сотрудничества, который откроется 31 августа. Два дня спустя Моди провел телефонный разговор с Владимиром Путиным, в ходе которого пригласил президента России в свою страну на 23-й двусторонний саммит. Появилась информация, что индийцы могут купить самый современный российский истребитель Су-57, в придачу к которому русские предложили еще и исходные коды.

Учитывая, что Трамп серьезно обострил отношения и с остальной частью БРИКС — Южной Африкой и Бразилией (от последней он требовал прекратить судебный процесс над ее бывшим президентом и другом Америки Жаиром Болсонаро), США оказались изолированными от других мировых держав... И они больше не гегемоны. Именно поэтому Дональд Трамп пригласил Владимира Путина, чем окончательно похоронил мечты об изоляции российского лидера.

Сделаем ли мы, поляки, какие-либо выводы? Россия не будет изолирована. Россия не будет исключена из Европы. Ее статус будет поддерживать тот самый политик, которого Европа, и в особенности Польша, считает своим защитником. Этот политик станет изо всех сил пугать нас русской угрозой, но сам будет поддерживать с Москвой рабочие связи. В отличие от Европы.

А что у нас в Польше? Сегодня, в тот момент, когда выстраивается новая система международных отношений, главная польская оппозиционная партия "Право и справедливость", активно готовящаяся к приходу к власти, в своем заявлении с претенциозным названием "Польская декларация" пишет буквально следующее: "Абсолютно необходимо делать ставку на прочный непоколебимый стратегический военный экономический союз с Соединенными Штатами. Польская армия должна укрепляться в сотрудничестве с Соединенными Штатами". Эти люди, похоже, совершенно не ориентируются в той геополитической реальности, которая их окружает.