Вячеслав Гладков дал интервью «Миру Белогорья» о стратегии развития образования в Белгородской области

Почему дети учатся в школе для взрослых, а директор главный – прораб? Как учителю в два раза увеличить свою зарплату? Откуда взять деньги на амбициозные проекты в образовании? О том – какой должна быть дорога знаний и куда она ведёт – в нашем материале. 

Корреспондент:

Вячеслав Владимирович, мы с вами на территории Центра «Сириус». Центр поддержки для одаренных детей. В 2023 году он открылся, объект уже не новый, но по-прежнему, конечно же, мы им гордимся все. И вы тогда на открытии говорили, что он станет местом притяжения для одарённых детей, что здесь будут новые возможности, здесь будут новейшие технологии и, возможно, даже работодатели их будущие.Вот насколько сбывается всё?

Вячеслав Гладков:

Ну, я с Вами не соглашусь, что объект не новый, потому что, мне кажется, он только начал свою жизнь. И, конечно же, успешность вот этого проекта, большого проекта для развития талантливых, самых талантливых наших детей  Белгородской области – ещё все успехи впереди. Но, действительно, Вы правильно помните, главный акцент и главная задача, которая стоит у руководства центра, это взаимодействие с работодателями, взаимодействие с вузами.

То есть вот эта бесшовность,  о которой очень многие говорят, но очень мало, где удаётся сделать, когда школа, детский сад или вуз и работодатель, и бесшовность из одной системы в другую, и всё это возможно, если в идеале со школы работодатель будет присутствовать.

Почему, мне кажется, уходят наши дети? Всё же нет ни одной семьи, нет ни одного ребенка, нет ни одного взрослого, который не любит Белгородскую землю.Это прямо такая глубинная, удивительная любовь, все. Но, вдруг, раз, я люблю, я ухожу. А почему?

Потому что взрослые не дают понимания, а где мне, ребёнку, приложить свои усилия, где знания.Я начинаю переживать, а вдруг я буду неуспешен, а вдруг у меня не получится, а вдруг за морями за далями, я, вот, получу  какие-то знания, которых здесь нет, а вот там – успех, а лучше Белгородской области реально нет. И, если мы эту проблему не решаем, понимания ребёнка, где ему приложить свои таланты, мы теряем ребёнка.Мы теряем, теряет наша экономика, теряет социальная сфера. А если у нас получается всё это показать, ребёнок остаётся здесь, и он раскрывается.

Корреспондент:

Пойдёмте, посмотрим, в каких условиях они раскрываются. Лаборатория медицины и генетики. Наложение швов и перевязывание сосудов в труднодоступных местах. Я горжусь нашими детьми только потому, что они вот это могут.

Вячеслав Гладков:

У нас есть это (оборудование) в медицинских классах, у нас есть в Корочанском колледже, в медколледжах, в мединституте, потому что это очень близко к коже и позволяет на тактильном уровне восприятия сформировать вот этот навык, когда человек пришивает или сшивает рану, нам с вами это тяжело.

Корреспондент:

Тяжело, но это же то самое, что даёт детям возможность пощупать свою будущую профессию и вообще понять, ты можешь накладывать швы и перевязывать сосуды или нет. В 21-м году этот проект возник на фоне катастрофичного недостатка врачей в регионе. Дети ещё во врачей не выросли, но мы же не только за счёт них собирались решать эту задачу. Сейчас она как-то решена?

Вячеслав Гладков:

Динамика у нас, конечно, очень хорошая, если сравнивать,  2020 год с 2025 -м,  текущим, то у нас дефицит врачей сокращён в три раза, а дефицит среднего медицинского персонала в 3,5 раза. Вы правильно говорите, потому что это длинный эффект.

Когда мы начинали развивать движение медицинских классов, говорили, что это бесполезная трата времени и денег. Всегда, вот, мы отвечали: если мы не начнём сейчас, у нас этого не будет никогда, поэтому, слава Богу, что запустили, сложно очень шло. Не всё получалось, но  проект заиграл, когда главные врачи вошли в школу из центральных районов больниц, когда они пришли к детям познакомились. Они – потому что они главные, кто больше всего заинтересован,  потому что эту проблему им решать.

Безусловно, это не единственная мера. Мы закупали квартиры на сумму более двух миллиардов рублей. Федеральная программа «Земский доктор» очень нам помогала и помогает сейчас. Мы обращались к министру здравоохранения Михаилу Альбертовичу Мурашко, очень ему благодарен.

Он к нам прислал научно-исследовательский институт министерства здравоохранения,  провели комплексное обследование нашей медицины, выдали нам рекомендации, это происходило во времяковида, в том числе – о нематериальном стимулировании. И мы разработали несколько программ, которые мы реализуем до сих пор. Самое известное, наверное, это стимулирование молодых мам для того, чтобы они выходили досрочно из декретного отпуска и за каждый месяц мы производим доплату.

Мы индексируем эту доплату первые, наверное, два года. Не могу сказать, что  большое количество, но сейчас уже девушки осознанно, когда рожают, понимают, что у них есть возможность увеличить свой доход, то есть, ты получаешь зарплату, ты получаешь дополнительные деньги за досрочный выход, а у молодой семьи  ведь много расходов, прежде всего – жильё, и поэтому это очень востребовано на сегодняшний день.

Корреспондент:

Судя по комментариям под Вашими постами, проблемы в медицине всегда будут, они никогда не решатся, но хотела Вам рассказать реальную историю. Есть один знакомый, гость из Краснодарского края,  когда он приехал, попал здесь в больницу и потом сказал, что, если кто-то скажет о белгородской медицине плохо – задушу. Вам приятно это слышать?

Гладков Вячеслав Владимирович:

Мне приятно просто как человеку, который знает в каких тяжелейших условиях работают наши врачи, особенно с учётом оперативной обстановки. Понимаем, что на их счету – тысячи спасённых жизней, и иногда – небольшой какой-то негатив, иногда – абсолютно справедливый, иногда не очень, он, вот, начинает немножко перекладываться, закрывать все отрасли. Зачастую я переживаю и обидно за наших врачей, медсестёр, за водителей скорой помощи, поэтому то, что вы говорите,конечно же, мне очень приятно, я горжусь нашими медиками.

Корреспондент:

Наши дети...  у них внутри просто сумасшедшая энергия. У меня ощущение, что они думают: удивите нас чем-нибудь, и мы вас тогда ещё больше удивим. 34 тысячи заявок на проект «Время 31-х» в этом году. Понятно, что не все были отобраны. Всё равно, это же дети бросили какие-то свои менее важные, может, менее полезные дела. Что-то придумали для того, чтобы быть полезным, быть интересным самим себе.  Это же круто.

Вячеслав Гладков:

Согласен, но я, наверное, ещё бы здесь выделил участие педагогов, потому что здесь без системного восприятия и одобрения всей педагогической системой этого проекта у нас бы не было.  Да, и этот проект придумали дети, но детям же нужно их в правильном направлении повести, и  наши педагоги поддержали этот проект, наверное, ещё и правильный формат определили.Плюс финалистов отправляем на берег Чёрного моря, где они в удивительных условиях, в очень комфортных, объявляют победителя. Это, мне кажется, событие с воспоминаниями в течение всей будущей взрослой жизни. Самое главное — рабочие места.Это не как у нас с вами, когда мы учились в школе, а здесь, когда у каждого ребёнка есть свой высококлассный микроскоп с большим разрешением, и есть возможность не просто поговорить на серьёзные темы, а уже провести серьезные исследования. А когда ему взрослые дают серьёзные ответственныерешения, он чувствует, что у него вырастают крылья.

Корреспондент:

У наших детей вырастают крылья, это правда, но я увидела неожиданную статистику. Прослеживаете ли вы эти причинно-следственные связи между тем, что мы делаем для наших детей,  и тем, что уровень подростковой преступности по сравнению с общероссийским в два с половиной раза ниже.

Вячеслав Гладков:

Мне кажется, что это абсолютно очевидно, потому что вопрос о правонарушениях детей зачастую связан с тем, что или ребёнок никому не нужен дома и в школе, и он предоставлен сам себе, и ему нечем заняться.А если  он утром встал, зубы почистил, умылся, оделся, пришел в школу с восьми до восьми, школу полного дня, где ты занимаешься наукой, спортом, творчеством, учёбой, выполнив домашнее задание, где тебе вкусно накормили, ты позанимался в патриотическом клубе, ты пришёл домой довольный, успешный, всё выполнил, физически время на хулиганство не остаётся. Тоже удивительный эффект, который мы не ожидали. У нас есть проект непрерывного IT-образования, уникальный проект, который охватывает все школы, детские сады.

Таких аналогичных проектов нет, где мы формируем мягкие навыки жизни в современном цифровом мире для наших детей. В прошлом году мы с вами открыли Школу21, школу программирования вместе со СБЕРом, тоже достаточно уникальный проект для нашего региона, и сейчас мы видим, что мы единственный регион в Российской Федерации, где в ней сейчас, по-моему, пятеро школьников от13 до 16 лет.

В школе для взрослых, которые проходят жесточайший отбор, там же нет ссылок, маленький ты, большой, 60  тебе лет или 12−13. Там идёт жесточайшая конкуренция за место в этой школе, и наши дети её выигрывают. Аналогов, вот то, что я сейчас смотрю по статистике, в других регионах нет. У нас есть гипотеза, что через 2−3 года в нашей Школе   21 будут учиться только школьники.Скажу, почему.

Корреспондент:

Для взрослых тоже что-то придётся придумывать.

Вячеслав Гладков:

Да, и взрослые останутся, проиграют конкуренцию. Почему? А дети учатся, получают системную подготовку в нашем большом проекте непрерывного it-образования с детского сада, в школе. И они уже получили эти навыки, они уже понимают, у них появляется объём большой знаний, и всё это позволяет им не просто успешно конкурировать со взрослыми, а побеждать в этой конкуренции.Это пока ещё  гипотеза, но я думаю, что через год-два мы с вами сможем увидеть – случайный ли это всплеск в 1925 году или это уже растущая тенденция.

Корреспондент:

Уже два года в приграничье можно не сдавать ЕГЭ и ОГЭ. Они не только не хотят облегчать себе жизнь, у нас и растёт количество стобалльников, в том числе, и из приграничья. В позапрошлом 50, в прошлом 84, сейчас, кажется, уже больше.

Вячеслав Гладков:

Сейчас 87, в 2021 году у нас было только 40, у нас дистант был, у нас ковид, война... Мне кажется, тоже абсолютно очевидно, что тот объём изменений и динамика развития общего образования в Белгородской области начали давать свой результат.

И есть те, которые уже ничем не изменить. Мы же понимаем, что педагогика, школа – очень консервативная среда. Это тоже понятно. И  эти все реформы, они, конечно, очень болезненно всегда сказывались.

То есть, чем мы отличаемся?  Мы не говорим о реформе. Мы говорим о том, что наше образование должно быть успешным для успешного ребёнка. И оно должно соответствовать темпам развития современной экономики. Если это не соответствует, то зачем это образование? Посыл успешности, мне кажется, самое правильное наше определение как стратегии.

Успешность. Ты можешь где-то по одной дисциплине не прогулять, а, может быть, не получить высших оценок, но у тебя есть золотые руки, которые потом тебе сформируют и доход. Ты и дом построишь, и семью заведёшь, и машину купишь. Самое главное, чтобы вот эти таланты были выявлены.

Ребёнок должен в наших школах попробовать всё: и поплясать, и поплавать, и какую-то микросхему сжечь, и понять, что тебе больше всего в душе отзывается, и что тебе больше интересно. Это  под сопровождением взрослы, которые смотрят, что из него может получиться великолепный биолог.

Он нам нужен. Всё, взяли руками и повели вместе с родителями.

Корреспондент:

На недавнем отчёте Вы поставили цель, что регион должен стать первым в стране по темпу развития образования. Для многих, наверное, это было непонятно и звучит вообще как лозунг с плаката. И возникает вопрос, а как мы этого достигнем.

Вячеслав Гладков:

Немножко поправлю. Я в отчёте говорил о том, что наша цель – стать вторым после Москвы по темпам развития образования. Если бы я сказал первый, то, наверное, было бы очевидно, это крайне труднодостижимая цель с учётом ресурса и особенностей столицы нашего государства.

Такого ресурса, который есть в Москве, у нас никогда не будет. Но это, наверное, единственный субъект, с которым нам крайне тяжело конкурировать, точно так же, как и другим регионам. Со всеми остальными мы, абсолютно трезво оценивая свои возможности, считаем, что это возможно. У нас очень качественно разветвлённая сеть дошкольных и школьных образовательных учреждений.

В 2021 году мы приняли решение поднять  норматив на содержание одного ребенка. Это позволило увеличить количество денег, которое есть в школах, а снизить тот негатив, который очень часто встречается. Очередные сборы с родителей, заставлять стены, красить, вот это, вот это, вот это...

Конечно, на сто процентов решить все проблемы невозможно по определению. Человек всегда хочет что-то лучше, но мы эту проблему решили. То есть, мы уровень затрат подняли по максимальной планке, не уравняли, где у нас есть сельские школы, городские, есть лицей, есть гимназии, у всех уровень расходов разный, мы подняли  по максимальной планке.

Да, это стоило достаточно больших денег, но мы же говорим о будущем нашего региона, о будущем наших детей. Второе, мы понимаем, что школа уже для нас не просто здание, это средовое место, куда родители отдают нам детей. Если ставить детский сад в школу практически на 15 лет, если ребёнок оканчивает одиннадцатилетку, то в плохих условиях ребёнок не будет  полноценно развиться и  не будет успешным. В современном мире мы можем посмотреть, что это за школы в Австралии, Китае или Японии.Плохо, когда сравнения не в нашу пользу.

Поэтому, вот тот подход, который мы реализуем, у нас по факту  дизайн проекты делают не строители, а у нас есть заказчик. Заказчик – это школа, директор школы с коллективом. Исходя из профиля школы, мы вносим не корректировки, а особенности формирования фасада, малых форм, дизайн решения по рекреационным зонам, по классам, цветовая гамма.

Этот процесс очень длительный, болезненный, мы очень много обсуждаем на архитектурно-градостроительных советах. Мы должны делать это качественно и смотреть вперёд.

Это «Бригантина «Белогорье», космический корабль, который летит к звёздам, к новым галактикам с нашими детьми и несёт нашу культуру, нашу историю, наши знания, наши надежды, уверенность в победе. Мы уделяем достаточно большое количество усилий среде.  А мы ещё должны сюда адаптировать те лучшие программы, лучшие практики образовательные, которые есть в стране и в мире.

И мы нашли тоже свой путь, мы идём по нему, у нас созданы флагманские школы. Они у нас в этом году с первого сентября будут уже работать как ресурсные.

И мы в течение 2026−2027 года уже охватим все наши более 550 школ этим большим проектом изменений, но опять это не революция, это не реформа, это как раз ответ на те изменения, которые каждую секунду происходят в этом огромном мире.

Корреспондент:

Школа в Репном, я хотела о ней поговорить, потому что 1 сентября туда придут дети, сейчас пока туда водят экскурсии учителя, это гости из других регионов, это журналисты. Я там была, и первая мысль, конечно, дети, которые будут здесь учиться, будут другими. Вероятно, это тоже заложено в вашу стратегию, в ваши планы.

Вячеслав Гладков:

Конечно. Поэтому всё должно быть сообразно: и содержание, и наполнение. Потому что ведь какой  бы опять великолепный объект не построить, его можно, извините за грубость, убить в течение первого года или первого месяца эксплуатации. Поэтому здесь нет мелочей. А это же бассейны, система водоподготовки, система кондиционирования, вентилирования, пожарная безопасность.

А с учётом обстрелов, плёнки, укрытий, это уже трудно назвать школой. Это уже большие социальные районные центры. А мы же делаем отдельные входы, которые позволяют рано утром или чуть-чуть попозже после окончания занятий прийти взрослым, позаниматься на этих великолепных стадионах, поплавать в школьном бассейне.

Для школы это будет дополнительный доход, потому что человек работает, может заплатить по определённой стоимости. Детям, конечно, всё бесплатно. По факту, нам не нужно строить дополнительные спортивные площадки, нам не нужно строить дополнительные бассейны.

300 мест для стоянок для велосипедов.То есть не одна, для двух, для трёх, потому что это больше похоже на показуху. А если у нас большое количество ИЖС – сел на велосипед, если дорогу не пересекаешь, быстро доехал, самое главное, безопасность для велосипедиста, навесик пристегнул, да, красота, я думаю, что будет востребовано.Поэтому здесь опять мелочей нет, мы стараемся уделять значение подбору кадров, в первую очередь, директоров.

Корреспондент:

Когда вы говорите, что директор должен быть на стройплощадке, ну вот сейчас вы объяснили, он практически второй прораб, потому что ему в этих стенах жить.

Вячеслав Гладков:

Он главный прораб.

Корреспондент:

А он главный прораб?

Вячеслав Гладков:

Директор школы – главный прораб.

Корреспондент:

Вячеслав Владимирович, иногда, простите сейчас, мне кажется, что главный прораб – Вы, потому что, когда-то Вы, по-моему, это было в посте о капремонте в 29 школе, Вы написали «согласовали цвет плитки». Вам правда надо согласовывать цвет плитки, потому что что?

Вячеслав Гладков:

Ну, я могу сказать, что мне самому очень важны эти процессы. И поэтому, если я увижу, что выбран цвет неправильный, я понимаю, что я, вижу, сделал эту ошибку и не поправил. И эта ошибка теперь на всю жизнь в школе будет. Это же неправильно. Я сейчас ни в коем случае не говорю о своём влиянии. У нас коллективная работа.

Почему подрядчики приносят плитку, выкладывают и мы обсуждаем. Директор школы, строитель, потому что строитель же тоже важен – стоимость, сроки изготовления. Мы же как потребители просто, нам хочется подороже, но тогда не уместится в смету строитель. Поэтому всегда компромиссное решение. Плюс, конечно, эстетика. Плюс, что очень важно, что не интересует строителя, но интересует директора школы, – эксплуатация.

У нас командная работа, и мне кажется, очень многое у нас получается. Я очень рад, что не я главный действующее лицо в этом процессе. Если нет директора школы как заказчика, то тогда у нас беда.  У нас был такой пример: я уговаривал, уговаривал директора школы, говорил....прихожу через полгода.

Я говорю – как? Всё плохо. Я говорю – почему? Розетку не там поставили, оборудование  не то купили. Я говорю, извините, а где были Вы? О чём я Вам говорил каждый раз, когда приезжал? Вы почему Вы не задаёте вопросы, Вам неинтересно, как делать? А потом – а кто это виноват...

Да, вот, виноваты все, кроме меня, нет. Но в 99 процентах случаев у нас всё хорошо с директорами. Им, конечно, было необычно, когда изначально формировался этот процесс. Но сейчас у нас осознание, что по-другому не будет. Оно есть у всех. И очень важно, мне кажется, что у нас тоже такой подход, что после итогов каждого строительного сезона мы берём всех директоров школ со всей области и возим в лучшие школы.

Должна быть насмотренность, особенно тех, кто начинает или строиться, или ремонтироваться, чтобы посмотреть, переработать, а что я могу и должен перенести к себе в школу. Вот это правильный процесс.

Корреспондент:

Вот сейчас на региональный бюджет колоссальная нагрузка, прежде всего, это ответственность перед пострадавшими жителями. Но в это же время строятся роскошные совершенно школы, и у меня прямой, а может примитивный вопрос, откуда столько денег?

Вячеслав Гладков:

Как и всегда, есть два источника, три, точнее, есть собственные доходы, есть федеральная помощь и есть сторонние, они тоже делятся, как частные деньги, например, Школу 21 без частного капитала Владимира Фёдоровича Зотова, мы бы проект не смогли реализовать, особенно в такие короткие сроки.

Когда объект был построен, мы взяли его на содержание, сейчас платит областной бюджет, достаточно большие деньги. Есть большое количество федеральных проектов. Почему мы так много строим в последнее время новых школ? Потому что мы первый регион, который вошёл в проект ВЭМ   PROшкола вместе со СБЕР, мы  первые, кто вошли, первые, кто получили деньги, первые три школы- мы построили, и мы продолжаем их строить.

С моей точки зрения, главное – желание. Денег всегда не хватало, все проблемы сразу не решить. Главное, понимать, под какую цель ты ставишь.  Что может быть важнее, чем образование? А если мы будем строить халупы, дощатые казармы одноэтажные, которые будут старыми сразу после сдачи, покрашенные серой или тёмно-зелёной краской...

Извините, в нашей обстановке, когда стреляют, у нас кто-то останется в области? Конечно, нет. Поэтому то, что мы делаем, это опять – почему мы строим такие школы. Мы показываем, что да, сейчас тяжело, но мы точно понимаем, что это скоро закончится.

Мы точно понимаем, куда идём, мы точно понимаем, куда нужно вкладывать деньги. Мы вкладываемся в образование, и после окончания сложной ситуации мы рванём, и никто нас не догонит. Рванёт наша экономика, рванёт наше образование, и у нас уже сейчас есть положительная динамика. Самое главное, что я вижу, это большой отклик и большое понимание у всех.

Все понимают, что школы надо строить, больницы надо строить, дороги надо строить, то, что мы с вами делаем.

Корреспондент:

Среда для жизни. Я слышала Ваше мнение о том, что учителя в школе должны быть молодыми, включая руководителей. Желательно до 30 лет.

Вячеслав Гладков:

Сейчас мы же вошли в проект строительства президентских школ,  давайте, мы, вот, директора школы там от 27 до 30 лет... Но, если серьёзно, то молодость абсолютно очевидно, она не определяется паспортными данным. Поэтому молодость – она в глазах, то есть, естьмолодёжь, которая не успев родиться, к сожалению, уже устала, а есть люди, которые 60−70, у них глаза горят и они фору дают вообще всем.

Почему мы говорим всё время о молодых? Что такое дети? Движуха. Должно быть движение, должно быть много инициатив. Это же огромное количество сил, которые должны быть у человека, чтобы соответствовать тому, с чем идут дети.

Их много, в школе тысячи человек, каждый со своим мнением, желанием. Если ты неподвижен, если ты сидишь в кабинете, если  ты не с детьми, то мы сразу проиграли.

Корреспондент:

У нас много талантливых учителей,  я знаю, что пять у нас флагманских школ есть в Белгороде, в Белгородском районе, в Губкине, в Старом Осколе и в Ездочном Чернянского района. И педагоги оттуда учились в школе Летово, частная школа, о которой Вы часто говорите. Почему именно там, что они теперь умеют и можно ли их назвать агентами влияния, которые ещё изменят ландшафт?

Вячеслав Гладков:

Первое. Точно агентами влияния они не являются. Как корабль назовёшь, так он и поплывет. Поэтому – это та же самая история, как если есть потенциал у учителя, его же внутренний, он у тебя есть, ты не сделаешь его ни больше, ни меньше. Я согласен с Вами, у нас очень много талантливых учителей.Их просто нужна возможность. И когда мы отправляем в лучшие школы страны, мы даём им возможность насмотренности. Точно так же, как я рассказывал, мы по лучшим школам возим директоров. Точно так же и здесь. Мы повезли же не в одну школу Летово. Мы возили в школу в Санкт-Петербурге, Примаковскую школу, ездили в другие регионы, смотрели в Новосибирске, в Казани. Мы смотрели лучшие проекты, но мы понимали, что тиражировать опыт, который есть, невозможно, потому что много всяких особенностей. А Летово, абсолютно очевидно, в последние несколько лет – это одна из лучших школ в мире, по отдельным рейтингам – это лучшая школа в мире, и было бы странно, если бы мы там не были.

Команда Летова недавно приезжала и проводила стратсессию с нашими флагманскими школами, за что мы очень благодарны. У  них очень много чему можно поучиться, но у нас тоже есть много особенностей. Они работают с очень талантливыми детьми, а у нас стратегия немножко другая. У нас нет не талантливых детей. И если ребёнок пока еще не нашёл себя, то это проблема школы.

То есть, не нашли ключик, не помогли, а это проблема власти, что не создали условия для развития внутреннего потенциала учителя, не создали инфраструктуру, не создали среду, не дали возможности. Поэтому это ответственность глав местного управления, губернатора региона.

Поэтому здесь, мне кажется, очень понятный расчёт, что исходя из места в своем текущем положении, мы пытаемся изучить лучшие практики страны.

Корреспондент:

От учителей, от педагогов, от команд, которые там учатся, вы ждёте каких-то конкретных результатов?

Вячеслав Гладков:

Это что? Критерии какие? Сейчас, подождите. У нас по каждому учителю будет сформирована цель, она будет конкретная, и она должна быть высока, она должна быть достижима, она должна быть обеспечена ресурсом. Мы обязательно будем рассматривать итоги на больших совещаниях по защите этих показателей и по итогам уже года будет оценка деятельности каждого учителя. 

Она будет проводиться в другом месте, то есть, нельзя будет договориться с теми людьми, которые оценивают. Они будут оценивать именно исходя из результативности работы каждого учителя. Мы договорились, что если учитель достигает показателей, мы заработную плату увеличиваем в два раза, уже через год. И вот так будет каждый год.

Мы говорим, что заработная плата учителя, она по итогам следующего года, при достижении показателей, в первый год это, безусловно, флагманские школы, а дальше уже все остальные, будет превышать, достигнет почти 110−120 тысяч рублей. Мне кажется, это уже существенный доход. Хотя у меня мама была учителем, я понимаю, вот, если настоящий учитель, как и в любой профессии, да, деньги никогда не играли главную роль.

Но с другой стороны, если мы динамично развиваемся, если у нас есть результат,  эта  оценка эффективности действий каждого человека не на уровне – пришёл и сказал спасибо, а персональная оценка с существенным доходом, постоянным доходом.

Все это достаточно позитивно оценивают. Надеюсь, что мы сможем в этот процесс войти и выполнить все обязательства.

Корреспондент:

Многое из того, о чем Вы говорите, должно привести к революционным переменам, хотя Вы и говорите, что это не революция. Не революция, конечно. Всегда кровь, эволюция дольше, но гуманнее.

Вячеслав Гладков:

Мы идём по любви и по желанию, и с большой ответственностью к нашим детям. Мы начали с того, что подняли содержание, делаем средовую историю.  Пытаемся сейчас снизить бюрократическую нагрузку на учителя – проверка тетрадей, заполнение журналов – сейчас у нас порядка 150 отчётностей.

Нам нужно высвободить время, чтобы учитель занимался более правильными вещами, то есть, занимался ребенком. Поэтому задача Сергея Николаевича Четверикова, министра цифрового развития, как раз внедрить цифровые сервисы и освободить от этой нагрузки.

Но тоже этот процесс сейчас идёт. Мы договорились с директорами школ встретиться в ноябре – декабре нового учебного года, чтобы посмотреть, на самом деле вот эта нагрузка снизилась или она просто на бумаге.

Корреспондент:

А есть что-то, что вы можете вот сейчас назвать безусловной победой, большим успехом в сфере образования?

Вячеслав Гладков:

Я, конечно, этого не могу. Почему? Потому что мы только на начальном этапе. У нас есть динамика. Для меня, честно говоря, это не очень интересно, потому что победа – это всё.  Медаль, на пьедестале, сел, о, как всё хорошо... Если это произойдёт, то это беда, потому что нам нужна динамика, то есть, нам нужно постоянное движение вперёд, постоянное движение вверх.

Этапы оценки в течение года прожили, сравнили, у нас уже 87 стобалльников, а было 40, было ужас, а сейчас мы  уже смотримся достаточно хорошо, уже на уровне Москвы и Московской области, мне приятно. А победа, победа – это победа наших детей, победа наших учителей на всероссийских конкурсах, это тоже мотивация для того, чтобы молодёжь подтянуть.

Вот там победы очень важны, индивидуальные. Наша победа с вами, она уходящая за горизонт в образовании.

Корреспондент:

И всё-таки ещё один вопрос задам. Стратегия  – надолго, это поэтапно, шаг за шагом. Вот Вы знаете, какой шаг будет следующим?

Вячеслав Гладков:

Конечно. Защита стратегии пятифлагманских школ, декомпозиция целей на каждого учителя, утверждение формирования новой системы оплаты труда по итогам следующего года, внедрение информационных решений на снижение нагрузки на учителя, контрольные мероприятия и начало нового учебного года.