Комментарии 0
...комментариев пока нет
Владимир Волчков: Почему обещание американских властей сделать дешевыми углеводороды может оказаться невыполнимым
В своей предвыборной гонке Дональд Трамп обещал чуть ли не залить и Америку, и мир дешевыми ресурсами. Прошли выборы, а рынок никак не отреагировал на анонсированное увеличение нефтяного предложения. Математика сырьевой отрасли не подчиняется желаниям даже могущественных политиков и живет по своей логике?
Конечно, история развивается по спирали. Однако каждый виток обладает своими уникальными особенностями. Случаются схожие ситуации, но они никогда во всех подробностях не повторяют предыдущие события. Так вот кризис 1980‑х на нефтяном рынке возник не спонтанно. Его предыстория начинается в 1970‑х. После войны Судного дня (конфликт между Израилем, с одной стороны, и Египтом и Сирией — с другой) арабские страны — члены ОПЕК перестали поставлять углеводороды в Великобританию, Нидерланды, Японию, США и Канаду. В результате цена барреля повысилась с 3 до 12 долларов.
Энергетический кризис имел двоякие последствия. Во-первых, стартовала гонка экономии ресурсов. Во-вторых, дорогая нефть подстегнула инвестиции в добывающую отрасль. В те годы Саудовская Аравия снизила добычу до 3 миллионов баррелей в сутки (почти с 10 миллионов). Во второй половине 1980‑х Эр-Рияд пришел к выводу: нефтяная арифметика играет против них. И открыл краники на полную катушку.
Углеводородная история пошла по отработанному алгоритму. Мировые цены стабилизировала ОПЕК+: к организации примкнула Россия. Через снижение добычи стоимость нефти вышла на вполне комфортный уровень, который худо-бедно устраивал всех — и производителей, и потребителей.
Как и в 1980‑х, сегодня потенциально в мире наблюдается избыток нефти. Предложение сдерживается за счет сокращения добычи странами ОПЕК+, включая Саудовскую Аравию. Периодически в информационном пространстве появляются сообщения, что саудиты не вполне довольны сегодняшним треком нефтедобычи. И грозятся перейти к ценовой конкуренции. И это — предупреждение всем. В том числе и напоминание американцам, что у наращивания ими нефтедобычи есть и вполне конкретные риски.
Несомненно, Саудовская Аравия является давним и вполне надежным политическим партнером Вашингтона. Но очевидно, что в Эр-Рияде до бесконечности не готовы отказываться от упущенной выгоды. Поэтому нельзя исключать ценовых углеводородных войн, как это было в 1980‑х. А слишком дешевая нефть прихлопнет немало энергетических проектов и в США. Точнее, они попросту не состоятся.
В силу многочисленных факторов дешевые углеводороды в ближайшем будущем не являются безальтернативным сценарием. Штаты продолжают оставаться мощной страной. Их политической воли вполне может хватить, чтобы на кратковременном отрезке навязать какое-то свое видение событий по узкому экономическому фронту. Вопрос соотношения выгоды и потерь. Слишком много ресурсов понадобится Дональду Трампу, чтобы уронить мировые нефтяные котировки. При весьма сомнительных выгодах. А он все-таки предприниматель. И хотя слывет человеком непредсказуемым, но исходя из своего бэкграунда — прагматичным. Поэтому новый американский президент может стремиться к дешевой энергетике. Но не факт, что через драматические обвалы цен на углеводороды: волатильность всегда является черным лебедем для любой экономики независимо от ее статуса.
В ТЕМУ
Сегодня Штаты уже являются нетто-экспортерами, и макроэкономический эффект от дешевых углеводородов будет играть им в минус. Логика Трампа понятна: дешевые энергоносители должны привлечь в страну производственные компании и служить делу реиндустриализации. Но сможет ли новый президент претворить в жизнь эту многоходовку, покажет только время.
Гонка на понижение
Ни для кого не секрет: сырьевые цены являются в какой-то степени оружием, и экономическим, и политическим. И его не раз уже пускали в ход в мировой истории. Многим сразу приходят воспоминания о падении стоимости нефти в 1980‑е: тогда изменение конъюнктуры сильно ударило по советской экономике. Некоторые эксперты считают: именно этот факт стал ключевым в развале Союза.Конечно, история развивается по спирали. Однако каждый виток обладает своими уникальными особенностями. Случаются схожие ситуации, но они никогда во всех подробностях не повторяют предыдущие события. Так вот кризис 1980‑х на нефтяном рынке возник не спонтанно. Его предыстория начинается в 1970‑х. После войны Судного дня (конфликт между Израилем, с одной стороны, и Египтом и Сирией — с другой) арабские страны — члены ОПЕК перестали поставлять углеводороды в Великобританию, Нидерланды, Японию, США и Канаду. В результате цена барреля повысилась с 3 до 12 долларов.
Энергетический кризис имел двоякие последствия. Во-первых, стартовала гонка экономии ресурсов. Во-вторых, дорогая нефть подстегнула инвестиции в добывающую отрасль. В те годы Саудовская Аравия снизила добычу до 3 миллионов баррелей в сутки (почти с 10 миллионов). Во второй половине 1980‑х Эр-Рияд пришел к выводу: нефтяная арифметика играет против них. И открыл краники на полную катушку.
Резкое изменение конъюнктуры в сторону понижения больно ударило не только по СССР. Низкие цены выбили с рынка немало как европейских, так и американских компаний. Конкуренция была жесткая. Гонка на понижение закончилась в 2000‑х. Опять же, по нескольким причинам. Во-первых, истощились существующие месторождения. Во-вторых, сказался рост Китая, который, кстати, является пятым по объемам производителем нефти.Совокупность всех этих факторов привела к росту стоимости барреля. Во второй половине 2000‑х котировки в моменте достигали 150 долларов за условную бочку. Рынок отреагировал традиционно: новым витком энергоэффективности и инвестиционным бумом в добычу. Самым громким проектом стала сланцевая революция в США. Технология добычи нефти гидроразрывом пласта с весьма сомнительными перспективами при ценовом дне стала даже очень привлекательной во время энергетического кризиса. Преимущество этой технологии — короткий инвестиционный цикл: можно относительно быстро запустить производство. Слабая сторона — высокая себестоимость.
Углеводородная история пошла по отработанному алгоритму. Мировые цены стабилизировала ОПЕК+: к организации примкнула Россия. Через снижение добычи стоимость нефти вышла на вполне комфортный уровень, который худо-бедно устраивал всех — и производителей, и потребителей.
Нюансы макроэкономики
Сможет ли Дональд Трамп при всей своей предпринимательской решительности трансформировать мировую углеводородную конъюнктуру под свою стратегию? Это будет сделать достаточно сложно. По ряду причин. Во-первых, в западном мире, впрочем, как и в Китае, спрос на нефтепродукты вошел в фазу стабильности. Драйвером на рынке углеводородов будут страны Африки и Азии, так как там сконцентрировано наибольшее количество населения.Идея европейской зеленой повестки уже не находит безусловной поддержки. Да, электротранспорт — перспективное направление, однако он требует и более сложной и дорогой инфраструктуры, нежели классические ДВС. В небогатых регионах земли пока даже подзарядка гаджетов является определенной проблемой.Во-вторых, низкая цена на нефть неоднозначна с точки зрения американской экономики. Ландшафт сланцевой нефтедобычи претерпел значительные изменения за последние 15 — 20 лет. Сланцевую революцию двигали малые и средние компании. Сейчас же произошла консолидация и месторождения в массе своей входят уже в крупные корпорации, которые играют вдолгую и размеренно. Найдутся ли желающие инвестировать в новые проекты при стоимости барреля 50 долларов или ниже — очень сомнительно.
В духе прагматизма?
Несомненно, Саудовская Аравия является давним и вполне надежным политическим партнером Вашингтона. Но очевидно, что в Эр-Рияде до бесконечности не готовы отказываться от упущенной выгоды. Поэтому нельзя исключать ценовых углеводородных войн, как это было в 1980‑х. А слишком дешевая нефть прихлопнет немало энергетических проектов и в США. Точнее, они попросту не состоятся.
В силу многочисленных факторов дешевые углеводороды в ближайшем будущем не являются безальтернативным сценарием. Штаты продолжают оставаться мощной страной. Их политической воли вполне может хватить, чтобы на кратковременном отрезке навязать какое-то свое видение событий по узкому экономическому фронту. Вопрос соотношения выгоды и потерь. Слишком много ресурсов понадобится Дональду Трампу, чтобы уронить мировые нефтяные котировки. При весьма сомнительных выгодах. А он все-таки предприниматель. И хотя слывет человеком непредсказуемым, но исходя из своего бэкграунда — прагматичным. Поэтому новый американский президент может стремиться к дешевой энергетике. Но не факт, что через драматические обвалы цен на углеводороды: волатильность всегда является черным лебедем для любой экономики независимо от ее статуса.
Выход из пике
В начале пандемии был глобальный срыв в ценовое нефтепике. Эта ситуация возникла как из-за падения спроса, так и из-за разногласий внутри ОПЕК+. Но относительно быстро удалось вернуться к консенсусу. И котировки надежно вошли в коридор 70 — 80 долларов за баррель. Как ни парадоксально, при сложившейся конфигурации нефтяного рынка на него кардинально не влияет даже обострение международной обстановки. В период обмена ракетными ударами между Израилем и Ираном баррель немного подорожал, но в пределах нескольких процентных пунктов.В ТЕМУ
Сегодня Штаты уже являются нетто-экспортерами, и макроэкономический эффект от дешевых углеводородов будет играть им в минус. Логика Трампа понятна: дешевые энергоносители должны привлечь в страну производственные компании и служить делу реиндустриализации. Но сможет ли новый президент претворить в жизнь эту многоходовку, покажет только время.