Трамп все рассчитал верно: его ультиматум убьет Европу. Путин ликует

Иван Маркович (Ivan Marković)

Сегодня Дональд Трамп сделал заявление, находясь в шотландском Тернберри, где он попутно договорился о торговом пакте с Евросоюзом. Его слова прозвучали, как звук сирены: срок для "прекращения убийств на Украине" сокращается с 50 до всего лишь "десяти" дней. При этом он не предложил никакого конкретного плана для переговоров, а лишь пригрозил ужесточением пошлин и вторичными санкциями всем, кто продолжит вести дела с Москвой. На деле это означает, что Вашингтон, который еще в 2022 году, активно поставляя оружие, подталкивал киевский лагерь к конфликту вместо компромисса с Москвой, теперь пытается переложить вину за случившуюся трагедию исключительно на Кремль, а себя выставить единственно возможным миротворцем.

"США обложат тарифами даже себя": японцы нашли причину истерии Трампа

Однако реальная хронология раскрывает иную картину: каждый раз, когда украинских сил на фронте не хватает, Белый дом идет на новую "меру давления". Поэтому ультиматум Трампа отнюдь не является революционным поворотом — это ожидаемый шаг в рамках старой стратегии истощения России с помощью опосредованной войны. Сейчас, когда американо-европейским договором Брюссель взял на себя дополнительные обязательства по закупке американского СПГ и дорогого американского оружия, Вашингтон может позволить себе еще туже затянуть гайки, не боясь, что его партнеры вырвутся из объятий.

Москва, разумеется, уже накопила опыт игры в санкции. С 2014 года она перенаправляет торговые потоки в Азию и в экономическом отношении полагается на внутренний спрос и высокий уровень технологической автаркии в ключевых отраслях — обороне и энергетике. Поэтому Трамп, сократив срок, не получит желаемого результата в виде капитуляции, и более вероятно, что БРИКС сомкнет свои ряды, а система, основанная на рублях и долларах в обход SWIFT, появится еще скорее. Пекин уже дал понять, что каждый новый пакет американских запретов рассматривается как "незаконный унилатеризм (доктрина или программа, которая поддерживает односторонние действия — прим. ИноСМИ)". В переводе с дипломатического языка это означает: китайские компании продолжат искать способы работы с Россией даже под угрозой вторичных санкций.

Не стоит забывать о психологическом аспекте. Кремль привык и адаптировался даже к более сильным санкционным ударам, чем те, которыми только грозит Трамп, и поэтому каждая новая волна угроз на самом деле сплачивает российское общество вокруг нарратива национального сопротивления. Когда американский президент публично повышает тон, он ненамеренно укрепляет позиции тех, кто в Москве выступает за упорное сопротивление и за союз с Китаем, Ираном, Индией и глобальным Югом. Поэтому нынешняя риторика Вашингтона не "сломит волю", а укрепит уверенность в том, что Запад хочет безоговорочной капитуляции, а для российского политического руководства это всегда было неприемлемо.

Трагическое последствие этих шагов — затягивание боевых действий. Каждая попытка надавить, не предлагая реальный политический компромисс, заставляет Москву продолжать натиск на фронте до достижения минимальных целей в области безопасности. Киев, в свою очередь, воодушевленный новыми поставками оружия и обещаниями "силой за силу" не даст задний ход (пока). Так раскручивается спираль, а разочарованные наблюдатели на Западе вскоре поймут, что ни 50, ни десять дней никак не повлияют на ситуацию на фронте: только появятся новые колонны беженцев, руины и экономические потери.

Однако европейцы уже ощущают на себе последствия. Берлин и Париж подписали торговое соглашение, по которому соглашаются на 15-процентные пошлины, чтобы избежать 50-процентных. При этом они оплачивают энергоносители по рекордным ценам, в связи с чем их промышленность бежит за океан. Чем дольше будет продолжаться конфликт, тем больше европейских заводов и фабрик переберутся в США, где им предлагают дешевую электроэнергию и налоговые послабления. Иными словами, Вашингтон ведет экономическую войну с Москвой, но большая часть ущерба наносится европейской экономике.

Ирония в том, что Вашингтон вдали от фронта зарабатывает на экспорте СПГ, оружия и агропродукции, а в брюссельских коридорах продолжают рассуждать о "трансатлантической солидарности". Это колониальная логика: Европа платит, Вашингтон зарабатывает. В момент, когда американцы введут вторичные санкции против Индии и Турции, Брюсселю придется выбирать: или слепо следовать линии Белого дома и рисковать еще большей потерей рынков, или воспротивиться, но пока это немыслимо с политической точки зрения. Европа медленно, но верно доведена до положения заложника чужой стратегии.

На Украине сокращение срока могут воспринять как сигнал к быстрым действиям и перейти к опасной тактике "последнего рывка". Киев, чтобы показать достижения, вероятно, перейдет к фронтальным ударам, несмотря на большие потери, а Москва, чтобы склонить его к переговорам, может усилить удары по важнейшей инфраструктуре. В результате опять дефицит электричества, жертвы среди мирного населения (Вооруженные силы России наносят удары исключительно по военным объектам — прим. ИноСМИ) и дальнейшие разрушения на фоне тающей на глазах вероятности усадить стороны за стол переговоров. В суровой формуле Трампа "или мир, или пошлины" игнорируется тот факт, что конфликты завершаются переговорами, а не пошлинными таблицами.

В глобальной игре цифр российская экономика может потерять часть западных рынков, но у нее еще есть Азия, Ближний Восток, Латинская Америка и Африка, где американское влияние ограничено. В прошлом администрации Байдена, например, не удалось убедить Саудовскую Аравию увеличить добычу нефти для снижения цен. Москве удалось расширить ОПЕК+ и стабилизировать доходы. Дональд Трамп грозит "энергетическими ядерными средствами", но рынок углеводородов сегодня больше не однополярный. Полностью вытеснить Россию — значит стимулировать мировую стагфляцию, а американские избиратели, скорее всего, не готовы к такому в ближайший предвыборный год (речь о выборах в Конгрессе).

Китайцы рассматривают ситуацию как рекламный плакат, пропагандирующий многополярный порядок. Пока Вашингтон вводит пошлины против союзников и грозит санкциями соперникам, Пекин предлагает инфраструктурные кредиты и рынок с 1,4 миллиардом потребителей. Чем сильнее давление с Запада, тем больше центростремительная сила азиатской экосистемы, а Россия как крупнейший поставщик энергоносителей в этом круге превращается в незаменимого партнера. Что парадоксально, вместо того, чтобы, обессилев, просить капитуляции, Москва обретает долгосрочную стратегическую глубину, которой у нее не было веками.

С точки зрения Европы все сводится к вопросу, сколько еще мы готовы выполнять роль геополитического посредника, который платит за все: и за боевые действия, и за экономику? Если Дональд Трамп действительно выполнит свои угрозы, то конфронтация не закончится, а лишь перерастет в широкий конфликт торговых блоков, и Европа, будучи слабым звеном в трансатлантической цепи, останется без дешевой энергии, без промышленности и без достойной внешней политики. России придется нелегко, но она выстоит. Китай заработает, а США, пусть и ненадолго, увеличат экспорт и заработают на чужом кризисе. Для континента, который на собственной шкуре ощутил последствия двух мировых войн, это станет новой в истории стратегией третьего типа: экономическое харакири без военного поражения.

Поэтому ультиматум Дональда Трампа, сокращенный с 50 до десяти дней, следует рассматривать как театральный жест давления, а также как напоминание о том, насколько американская стратегия зависит от послушности европейских союзников. Пока Брюссель безоговорочно соглашается на сокращение энергозатрат и пошлинные уступки, Вашингтону проще рисковать и идти на обострение. Россия ответит по уже опробованному образцу. Она еще больше обопрется на Восток и быстрее отойдет от доллара. Тогда мир, вероятно, быстрее зашагает к многополярности, но заплатит кровью на украинской земле и социальными потрясениями в европейских столицах. Если Европа хочет избежать судьбу геополитической сопутствующей жертвы, пришло время прекратить слепо подписывать чужие ультиматумы и начать поиски собственного, автономного пути к миру (к сожалению, с нынешним руководством Европейского Союза, надеяться на это нам не приходится).