«Лавировали, лавировали, да не вылавировали»

Размышления о премьере, которую все так долго ждали

Нижний Новгород для Дня народного единства – город знаковый. История Смутного времени, когда против России впервые выступила «просвещенная Европа», для Нижегородчины наполнена особыми смыслами. 4 ноября страна вспоминает двух героев, беззаветно преданных России: князя-воеводу Дмитрия Пожарского и посадского Козьму Минина. Но не только их: речь о подвиге и самопожертвовании ради всеобщего национального благополучия.

Представлялось, что самый значимый театр города – академический театр оперы и балета – отметится в торжество чем-то грандиозным, а то и помпезным. Тем более появляются возможности привлечь и удивить туристов, которых в эти дни в городе – великое множество. Все ждали, что прозвучит нечто такое, о чем даже подумать сложно! Однако на деле все вышло более чем скромненько. 4 ноября спектаклей не было вообще (это понятно: актеры тоже люди, им тоже надо отдыхать), а накануне оперный ограничился концертным исполнением «Ивана Сусанина» – как сейчас принято говорить, под историческим названием «Жизнь за царя».

НЕ ВПЕЧАТЛИЛО

Действо оставило нижегородских зрителей равнодушными. На сайте театрального сообщества о спектакле – вернее сказать, о концерте – появился лишь единственный отзыв, оставленный Ольгой Поляковой, сразу же оговорившейся, что она не является поклонницей оперы, хотя концерт в целом понравился. Она пришла на него с сыном, который «первый акт дремал, и это тоже хорошо».

Вот, собственно, и всё, чем запомнилась «Жизнь за царя», прозвучавшая в нижегородской опере?

Казалось бы, невозможно напортачить в таком нехитром деле, как концертное исполнение всем известной оперы Глинки. Но руководству нижегородского театра и лично худруку Алексею Трифонову это сказочным образом удалось! Чтобы было понятно как, надо сделать лирическое отступление.

ИСПУГАЛИСЬ РЕЖИССЕРОВ!

Итак, Большой театр считался чуть ли не лучшим театром мира, потому что уровень спектаклей, выпускаемых под руководством главного режиссера Бориса Покровского, был очень высоким. В тот же период в Москве возник Театр на Таганке, во главе с режиссером Юрием Любимовым. Появился театр «Современник» под управлением Олега Ефремова, которого затем перевели во МХАТ, и последний обрел новые краски. Ленинградский БДТ имени Горького, которым руководил Георгий Товстоногов, гремел на весь мир, поскольку первые гастроли этого театра (в Англию и Францию, а затем в Японию и Аргентину) определили его славу. Москвичи ездили на «Красной стреле» на спектакли Товстоногова, а ленинградцы постоянно катались в Москву на спектакли Покровского, Любимова, Анатолия Эфроса.

В одной из своих статей в советской прессе Георгий Товстоногов заявил: «Двадцатый век – век атома и режиссуры». Надо заметить, что многих высказывание великого театрального режиссера и педагога в тот момент перепугало. В драматических театрах испугались… директора: мол, это что же, власть уходит?! В оперных театрах испугались дирижеры: их власть тоже оказалась под вопросом. И все испугавшиеся, даже не сговариваясь, решили от режиссуры избавляться. Это оказалось непросто. Спектакли-то, на которые ходит публика и которые приносят доход, кто-то должен ставить. Великая вещь – касса! Выход нашелся простой: надо избавиться от института главных режиссеров, а на постановку приглашать «варягов» – просто разных постановщиков. В итоге директора и дирижеры оказались у руля, а театры, потерявшие лидеров, утратили свое лицо.

ТЕАТРАЛЬНЫЙ ВОЛЮНТАРИЗМ

В таком вавилонском столпотворении среди напуганных директоров и дирижеров оказался единственный человек, который никого и ничего не испугался. Это… худрук Нижегородского театра оперы и балета имени Пушкина Алексей Трифонов. Не имеющий ни театрального, ни музыкального (даже начального) образования, но будучи историком по профессии, который знает много чего, но неточно, он решил, что XXI век дает ему возможность ухватить за хвост Жар-птицу!

Конечно, это ирония. А теперь факты. Придя в театр, Трифонов начал с того, что снял с репертуара спектакль «Пиковая дама», который, в свою очередь, был перенесен из Будапештской оперы (там он в репертуаре значится уже более 25 лет, несмотря даже на европейские санкции). Зато выкупил списанные декорации из Большого театра, где этот спектакль почти сразу же… сняли. Именно его он восстановил на сцене нашего театра вместо существующего качественного, смотрибельного спектакля.

Еще более экстравагантно поступили с «Мадам Баттерфляй» и «Чародейкой». Трифонов пригласил малоизвестных режиссеров переделать замечательные спектакли, которые сам же принял, тем самым заплатив за одну и ту же работу дважды. Режиссер Ушаков, после того как изуродовал «Мадам Баттерфляй» и с треском провалил «Любовь д'Артаньяна», теперь ставит искрометную «Золушку» Джоаккино Россини. Человек, в наличии у которого чувства юмора возникают сомнения, ставит комедию, и опять же на списанных декорациях – из другого московского театра!

Совсем недавно в петербургском МАЛЕГОТе нам удалось увидеть «Аиду» в постановке Ушакова. Впрочем, «увидеть» – громко сказано. Световое решение этого спектакля таково, что увидеть там ничего не возможно. Обычно директора после прогонов таких спектаклей говорят постановщику: «Темновато», и световая партитура начинает перекраиваться. Почему-то здесь светлее не становится. Зато угадываются силуэты египетских пирамид. Только вот пирамиды эти возникают в зрительском воображении, поскольку люди, пришедшие на «Аиду», знают, что действие оперы разворачиваются в Древнем Египте. Однако если этого не знать, то сооружения, которые отдаленно напоминают пирамиды, будут больше похожи на собачьи будки, и бедным актерам приходится доказывать, что они не животные, а люди. На этом уровне – весь спектакль!

С «Чародейкой» в режиссуре Шестериковой – то же самое. Она в оформление, не ею придуманное, внесла мизансцены, которые к данному оформлению не имеют отношения. Художник Совлачков запретил этим режиссерам прикасаться к его декорациям, но ведь высший начальник у них – господин Трифонов. Бедные режиссеры сами себе испортили репутацию. Они даже не поняли, что из-за личных мотивов Трифонова их просто использовали.

Помнится, когда Никиту Сергеевича Хрущева снимали с должности генерального секретаря ЦК КПСС, в упрек ему ставился волюнтаризм. В переводе с латинского voluntas – это «воля», но в русский язык слово «волюнтаризм» пришло из английского, где voluntary означает «произвольно», «добровольно». В общечеловеческом плане этим словом обозначают сильное желание прийти к определенной цели, игнорируя здравый смысл, окружающую действительность, личные возможности и вероятные последствия. Не правда ли, очень подходит под описание стиля деятельности нынешнего художественного руководства театра?

Продолжение следует.