Комментарии 0
...комментариев пока нет
Сентиментальное путешествие по истории литературы и футбола — вспоминаем писателя Льва Кассиля
«Жизнь Антона была полна необыкновенных приключений, но знаменитым он стал в эти двадцать семь минут. Когда рупоры стадиона объявили, что выбывшего из игры вратаря первой сборной заменит Кандидов (завод «Гидраэр»), эта фамилия никому еще ничего не говорила… И тут под свист и ироническое топотанье на поле выбежал рослый атлет. На нем был белый свитер. Синел значок завода «Гидраэр» на груди — пропеллер и буква «Г». На голове вратаря красовалась странная войлочная шлычка треуголкой. Такую нашивали старые волжские грузчики. На трибунах неприязненно захохотали: «Сними ермолку!»
Григорий Плужник в роли Антона Кандидова.
Голкипер вбежал в пустые ворота, на ходу обдернув фуфайку, подтягивая наколенники и поправляя перчатки. И тут все увидели, что он — гигант. Пока вратарь шел, это скрадывалось пространством поля. Но теперь, оказавшись в стандартной, строго промеренной раме ворот, он поразил всех. Ему ничего не стоило, просто подняв руку, достать верхнюю штангу. Ворота как будто стали уже и теснее.
Он спокойно и хозяйственно осмотрелся, поправил сетку, притоптал большими ногами взрыхленный песок на площадке, где еще дымился прах недавней стычки. Всем показалось забавным, как он рукой попробовал, крепки ли стойки ворот. Потом он прислонился к одной из стоек — статная махина в свитере, гетрах, наколенниках, локотниках и прочих футбольных доспехах — и принялся лущить семечки. Он, не поднося руки, издалека вбрасывал в рот подсолнухи, сплевывая за ворота. И все это делалось без спешки, обстоятельно. Болельщики обомлели от такой наглости...
И тут все увидели нечто странное. С огромной силой пущенный мяч в верхнем углу ударился о поднятую широкую ладонь. Вратарь даже не покачнулся. Он сделал лишь пальцами легкое вращательное движение, словно ввинчивал мяч в воздух. Так ввертывают лампочку… Мяч, на мгновение пропавший в полете, стал снова видим в воздухе, у руки вратаря, словно вынутый из пустоты. Мяч не отскочил. Он как бы прилип к недрогнувшей перчатке... И вот тогда кто-то на трибунах сказал: «Вот дьявол здоровый! Ему и ворота эти малы… Ему только у Яузских стоять». Эта грубоватая шутка мигом обошла по эллипсису стадион. Каждый из сидевших на трибунах слышал ее дважды: один раз дошедшую слева, другой раз — справа. И она стала дежурной остротой, долгое время сопровождавшей впоследствии игру Антона».
Портрет знаменитого «вратаря республики» Антона Кандидова, много лет назад написанный художником слова Львом Кассилем, до сих заставляет учащенно биться сердце настоящего футбольного болельщика. Кажется, именно в подобных описаниях таких легенд, как Кандидов, Яшин, Бобров, Стрельцов, Мальцев, кроются истоки бесконечной любви наших отцов и дедов к футболу, хоккею и спорту вообще.
Писатель Лев Кассиль, 120-летие со дня рождения которого отмечалось накануне, немало потрудился на этом поприще. И легенд о нем ходит ничуть не меньше, чем о его героях.
«Они выстроились перед Мавзолеем. В габронилитах его матово отражались зелень поля, лазоревые майки футболистов. А оркестры всё играли «Кандидовский» марш.
Эй, вратарь, готовься к бою!
Часовым ты поставлен у ворот.
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идет.
На трибунах тысячи людей подпевали:
Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жары и ни холода…
Закаляйся, как сталь!
Антон стоял в воротах. За спиной, за футбольной сеткой с крупными ячеями, витой, старый, мозаичный, высился Василий Блаженный. Солнце висело над шпилями Исторического музея и било прямо в глаза. Судья поднес свисток к губам. Но в эту минуту куранты Спасской башни стали бить время. Они проиграли вступление, потом стали отвешивать мерные удары счета. На последнем ударе судья просвистел. Матч начался».
Чем больше времени проходит с даты написания романа (а это, между прочим, 1937 год), тем сложнее поверить, что на Красной площади некогда играли в футбол (хотя в хоккей играют до сих пор — и ничего!). Еще сложнее поверить в то, что, вопреки тогдашним канонам, Лев Кассиль сперва написал сценарий к вышедшему в 1935-м фильму «Вратарь» и только потом на волне успеха киноленты, сделавшей икону советского спорта из бывшего херсонского тракториста Григория Плужника, а из песни про готовящегося к бою вратаря главный советский спортивный марш (стихи Лебедева-Кумача, музыка Дунаевского), — книгу «Вратарь республики».
Военный корреспондент политуправления Северного флота Лев Кассиль, 1942 год.
Сегодня уже никакой не секрет, что Карасика в романе и фильме зовут по-разному. В книге он — Евгений, на экране — Анатолий. В кино — инженер, толстый и лысый коротышка, а в романе — высокий, худой и нескладный. «Как сам Лев Кассиль», — утверждает известный исследователь истории спорта Станислав Гридасов. С некоторых пор он, земляк Кассиля по Саратовской области, начал водить экскурсии по подмосковному литературному Переделкино — знает, о чем говорит и о чем пишет в своем телеграм-канале. Там, кстати, недавно появился вот такой фрагмент из письма Кассиля своему отцу в город Энгельс в 1942 году:
«Узнал, что Гриша Федоров уже подполковник, начштаба одной авиадивизии и награжден вторым орденом (боевого Красного Знамени). Вот уж рад за него! Соболев улетел в Севастополь. Рахтанов в резерве тут, вчера ночевал у меня. Гайдар, по всем данным, погиб. Женя Долматовский убежал из плена, цел! Ефим Зозуля убит. Вероятно, погиб критик Роскин. Убито еще несколько литераторов-евреев, бывших в ополчении, уже немолодые люди. Настоящими героями проявили себя Женя Кригер, редактор «Детиздата» Гершензон. Ранены детиздатовцы Меерович, Ося Прусак. Блестяще и героически работает Костя Симонов, замечательный поэт, верный кандидат в лауреаты. Вчера я читал у Вали Серовой его стихи, начатые еще летом у меня на даче (т. е. «Жди меня»), и поздравил находившегося у нее Симонова с творческой победой. Завидую его бездетной свободе и цветущему здоровью. Он с первого дня войны на фронтах — от Мурманска до Одессы!»
Лев Кассиль рассматривает подаренный ему мяч с автографами игроков сборной СССР, участников чемпионата Европы 1968 года.
Самая красивая легенда про него — как на Олимпиаде в Кортина-д’Ампеццо он придумал клич «Мо-лод-цы!». Дело было в ходе матча СССР — США по шайбе (так тогда именовали хоккей). Оказавшаяся в Италии небольшая группа поддержки хоккеистов никак не могла придумать, как поддержать советскую команду так, чтобы на весь мир было слышно. «Давай! Давай!», «Ещ-ще штуч-ку!» — не звучало. И тогда Кассиль предложил скандировать по слогам: «Мо-лод-цы!» Его поддержал другой писатель — Сергей Михалков. Посланцы СССР прорепетировали этот номер на прогулке, а потом выдали на стадионе во время хоккейного матча. И — сработало. Клич действительно прозвучал на весь мир, быстро стал узнаваемым. Кассиль с удовольствием пояснял иностранцам, что означает это звучное русское слово. Наши хоккеисты стали тогда олимпийскими чемпионами. В финале последнего матча им устроили овацию — и слово «молодцы» зазвучало на разные лады.
«Моу-лед-си!» — кричал стадион.
Сборная СССР — победитель Олимпиады в Кортина-д’Ампеццо.
Акимов пусть и был замечательным голкипером, но в 1935 году, когда уже блистал на экране Антон Кандидов, ему было всего 20 лет. Тогда еще не было и «Спартака», и чемпионата СССР по футболу, а Акимов играл за команду табачной фабрики «Дукат».
Не совсем точна, хотя и очень красива история со смертью Кассиля. Долгие годы считалось, что он умер от инфаркта 21 июня 1970 года в ходе финального матча чемпионата мира в Мексике, когда бразильцы разбили в пух и прах вторую любимую после советской сборной команду писателя — итальянскую. Но сейчас, сопоставив хронику событий, Гридасов утверждает, что Кассиль скончался между двумя трансляциями — матча за третье место и финала. Впрочем, меняет ли это что-то?
1970 г. Бразилия — Италия. Финал на все времена.
С помощью своих книг Кассиль подарил нам любовь к спорту. И он по-прежнему живет в них, а любовь, та самая любовь из «Пекиных бутс», из «Вратаря» и «Вратаря республики» живет в нас.
ЗАПИСАНО
Анатолий Акимов, знаменитый вратарь, в рецензии на книгу «Вратарь республики»:
— О популярности и доходчивости этого романа говорит одно любопытное его «издание». Это маленький, немногим больше ладони, томик в твердом, тисненом переплете, на котором во вдавленном медальоне изображен вратарь, в прыжке достающий мяч, с цветной суперобложкой, с многочисленными красочными иллюстрациями, каждая из которых проложена вклеечкой из прозрачной папиросной бумаги. Чрезвычайно мелкий, но очень разборчивый шрифт. Томик поражает своей компактностью и изяществом. На обороте титульной страницы, там, где помещают так называемые выходные данные, можно прочесть нечто такое, что заставит вас поразиться больше всего. Там написано тем же четким мельчайшим шрифтом: «Оформление, переплет и суперобложка работы А. Коврижкина, ученика 7-го класса 209-й школы. Текст переписан с «Пионерской правды». 1937—1939 гг.». Так и сказано: переписан с «Пионерской правды»… Да, не дождавшись выхода романа отдельной книгой, московский школьник Толя Коврижкин сам издал его, искусно оформил книгу собственными рисунками, переплел ее на станочке дома, с удивительным терпением при помощи тонкого пера и туши переписав весь текст произведения.
К СВЕДЕНИЮ
Самое значительное произведение Льва Абрамовича Кассиля, книга «Кондуит и Швамбрания», основано на воспоминаниях писателя об их с братом дореволюционном детстве. В 1935 году вышла первая экранизация романа, но после того, как в 1937-м Иосифа Кассиля арестовали по подозрению в антисоветской деятельности, книгу перестали издавать. Иосифа расстреляли в 1938 году и посмертно реабилитировали в 1956-м.
ЗАПИСАНО
Лев Кассиль — о братьях Старостиных:
— На Пресненском Валу, на пустыре, засоренном и загаженном, было отвоевано у свиней и коров местечко для игры в футбол. Этим местом владело РГО — Русское гимнастическое общество. Николай был старший в семье, братишки почтительно завидовали ему: он был принят в команду РГО и играл там левым инсайдом. А Александр, Андрей и маленький Петя таскали по очереди за ним чемодан с бутсами, с трусами и майками. Они заравнивали ямы перед матчем, гоняли со стадиона коров и свиней, и за это им позволяли быть заворотными хавами, как тогда называли диких мальчиков, которые подавали мячи, вылетевшие за пределы поля. Раз прикоснувшись к тугому звенящему кожаному мячу, братья уже не могли забыть его. Через год 16-летний Александр играл в четвертой команде правым хавом, Андрея приняли в детскую команду правым инсайдом. Они являлись домой с кровоподтеками и ссадинами, они беспощадно рвали в пух и прах обувь. Младшие товарищи с удовольствием и завистью старались перенять их вынужденную иногда, но всегда шикарную хромоту — хромоту бойца, бретера, спортсмена. Это не то что подагрическое припадание, ковыляние ревматиков или мучительно-жеманная походка щеголей в узких ботинках. Нет, то была грозная и великолепная хромота.
Памятник братьям Старостиным на стадионе «Спартака» в Москве.
ФАКТ
Помимо актеров, в фильме «Вратарь» были задействованы и футболисты. В их числе был и киевский динамовец Антон Идзковский, который исполнил роль вратаря команды «Королевские буйволы». Он настолько хорошо натренировал Плужника, что после выхода киноленты одна из киевских футбольных команд пригласила игравшего в киевском театре актера поиграть еще и в воротах. Григорий отыграл несколько матчей на вполне серьезном уровне.
gord@sb.by
Григорий Плужник в роли Антона Кандидова.
Он спокойно и хозяйственно осмотрелся, поправил сетку, притоптал большими ногами взрыхленный песок на площадке, где еще дымился прах недавней стычки. Всем показалось забавным, как он рукой попробовал, крепки ли стойки ворот. Потом он прислонился к одной из стоек — статная махина в свитере, гетрах, наколенниках, локотниках и прочих футбольных доспехах — и принялся лущить семечки. Он, не поднося руки, издалека вбрасывал в рот подсолнухи, сплевывая за ворота. И все это делалось без спешки, обстоятельно. Болельщики обомлели от такой наглости...
И тут все увидели нечто странное. С огромной силой пущенный мяч в верхнем углу ударился о поднятую широкую ладонь. Вратарь даже не покачнулся. Он сделал лишь пальцами легкое вращательное движение, словно ввинчивал мяч в воздух. Так ввертывают лампочку… Мяч, на мгновение пропавший в полете, стал снова видим в воздухе, у руки вратаря, словно вынутый из пустоты. Мяч не отскочил. Он как бы прилип к недрогнувшей перчатке... И вот тогда кто-то на трибунах сказал: «Вот дьявол здоровый! Ему и ворота эти малы… Ему только у Яузских стоять». Эта грубоватая шутка мигом обошла по эллипсису стадион. Каждый из сидевших на трибунах слышал ее дважды: один раз дошедшую слева, другой раз — справа. И она стала дежурной остротой, долгое время сопровождавшей впоследствии игру Антона».
Портрет знаменитого «вратаря республики» Антона Кандидова, много лет назад написанный художником слова Львом Кассилем, до сих заставляет учащенно биться сердце настоящего футбольного болельщика. Кажется, именно в подобных описаниях таких легенд, как Кандидов, Яшин, Бобров, Стрельцов, Мальцев, кроются истоки бесконечной любви наших отцов и дедов к футболу, хоккею и спорту вообще.
Писатель Лев Кассиль, 120-летие со дня рождения которого отмечалось накануне, немало потрудился на этом поприще. И легенд о нем ходит ничуть не меньше, чем о его героях.
Сценарий, ставший романом. И ни в коем случае не наоборот
Раз мы уже привели начало романа «Вратарь республики», то почему бы не обратиться к его концовке.«Они выстроились перед Мавзолеем. В габронилитах его матово отражались зелень поля, лазоревые майки футболистов. А оркестры всё играли «Кандидовский» марш.
Часовым ты поставлен у ворот.
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идет.
На трибунах тысячи людей подпевали:
Чтобы тело и душа были молоды,
Были молоды, были молоды,
Ты не бойся ни жары и ни холода…
Закаляйся, как сталь!
Антон стоял в воротах. За спиной, за футбольной сеткой с крупными ячеями, витой, старый, мозаичный, высился Василий Блаженный. Солнце висело над шпилями Исторического музея и било прямо в глаза. Судья поднес свисток к губам. Но в эту минуту куранты Спасской башни стали бить время. Они проиграли вступление, потом стали отвешивать мерные удары счета. На последнем ударе судья просвистел. Матч начался».
Чем больше времени проходит с даты написания романа (а это, между прочим, 1937 год), тем сложнее поверить, что на Красной площади некогда играли в футбол (хотя в хоккей играют до сих пор — и ничего!). Еще сложнее поверить в то, что, вопреки тогдашним канонам, Лев Кассиль сперва написал сценарий к вышедшему в 1935-м фильму «Вратарь» и только потом на волне успеха киноленты, сделавшей икону советского спорта из бывшего херсонского тракториста Григория Плужника, а из песни про готовящегося к бою вратаря главный советский спортивный марш (стихи Лебедева-Кумача, музыка Дунаевского), — книгу «Вратарь республики».
Карасик. Антон? Евгений? Лев?
В романе Кассиля рассказывается о жизни двух молодых людей до, во время и в первые два десятилетия после Октябрьской революции. Один из них — Антон Кандидов — родом из рабочей семьи. После революции — бригадир артели грузчиков в родном городке. После встречи с московскими работниками завода «Гидраэр» (заодно спортсменами-футболистами) переезжает в Москву и становится знаменитым вратарем. Второй — Евгений Карасик — родом из интеллигентной семьи врача. После революции становится известным журналистом.Военный корреспондент политуправления Северного флота Лев Кассиль, 1942 год. Сегодня уже никакой не секрет, что Карасика в романе и фильме зовут по-разному. В книге он — Евгений, на экране — Анатолий. В кино — инженер, толстый и лысый коротышка, а в романе — высокий, худой и нескладный. «Как сам Лев Кассиль», — утверждает известный исследователь истории спорта Станислав Гридасов. С некоторых пор он, земляк Кассиля по Саратовской области, начал водить экскурсии по подмосковному литературному Переделкино — знает, о чем говорит и о чем пишет в своем телеграм-канале. Там, кстати, недавно появился вот такой фрагмент из письма Кассиля своему отцу в город Энгельс в 1942 году:
«Узнал, что Гриша Федоров уже подполковник, начштаба одной авиадивизии и награжден вторым орденом (боевого Красного Знамени). Вот уж рад за него! Соболев улетел в Севастополь. Рахтанов в резерве тут, вчера ночевал у меня. Гайдар, по всем данным, погиб. Женя Долматовский убежал из плена, цел! Ефим Зозуля убит. Вероятно, погиб критик Роскин. Убито еще несколько литераторов-евреев, бывших в ополчении, уже немолодые люди. Настоящими героями проявили себя Женя Кригер, редактор «Детиздата» Гершензон. Ранены детиздатовцы Меерович, Ося Прусак. Блестяще и героически работает Костя Симонов, замечательный поэт, верный кандидат в лауреаты. Вчера я читал у Вали Серовой его стихи, начатые еще летом у меня на даче (т. е. «Жди меня»), и поздравил находившегося у нее Симонова с творческой победой. Завидую его бездетной свободе и цветущему здоровью. Он с первого дня войны на фронтах — от Мурманска до Одессы!»
Лев Кассиль рассматривает подаренный ему мяч с автографами игроков сборной СССР, участников чемпионата Европы 1968 года. «Мо-лод-цы!»
Вошедший в историю советской литературы прежде всего как детский писатель Лев Кассиль был настолько страстным поклонником футбола, что в это даже невозможно поверить. А придется — хотя бы потому, что сегодня полно рассказов, как с вхожим в раздевалки футбольных команд журналистом «Известий» советовались даже братья Старостины перед матчами «Спартака» и сборной Страны Басков. Работая в большой советской газете, Кассиль брался за любые репортажи: спускался в шахты строящегося Московского метро, встречал Отто Шмидта, плавал по Беломорско-Балтийскому каналу. Он был ответственным секретарем журнала «Мурзилка» и одновременно живым талисманом многих спортивных команд.Самая красивая легенда про него — как на Олимпиаде в Кортина-д’Ампеццо он придумал клич «Мо-лод-цы!». Дело было в ходе матча СССР — США по шайбе (так тогда именовали хоккей). Оказавшаяся в Италии небольшая группа поддержки хоккеистов никак не могла придумать, как поддержать советскую команду так, чтобы на весь мир было слышно. «Давай! Давай!», «Ещ-ще штуч-ку!» — не звучало. И тогда Кассиль предложил скандировать по слогам: «Мо-лод-цы!» Его поддержал другой писатель — Сергей Михалков. Посланцы СССР прорепетировали этот номер на прогулке, а потом выдали на стадионе во время хоккейного матча. И — сработало. Клич действительно прозвучал на весь мир, быстро стал узнаваемым. Кассиль с удовольствием пояснял иностранцам, что означает это звучное русское слово. Наши хоккеисты стали тогда олимпийскими чемпионами. В финале последнего матча им устроили овацию — и слово «молодцы» зазвучало на разные лады.
«Моу-лед-си!» — кричал стадион.
Сборная СССР — победитель Олимпиады в Кортина-д’Ампеццо. День финала
Известно, что на книге «Вратарь республики», которую в 1958 году, после переиздания спустя почти два десятка лет, Лев Кассиль подарил бывшему голкиперу московского «Спартака» Анатолию Акимову, была надпись: «Прообразу главного героя». Это, конечно, небольшой художественный вымысел.Акимов пусть и был замечательным голкипером, но в 1935 году, когда уже блистал на экране Антон Кандидов, ему было всего 20 лет. Тогда еще не было и «Спартака», и чемпионата СССР по футболу, а Акимов играл за команду табачной фабрики «Дукат».
Не совсем точна, хотя и очень красива история со смертью Кассиля. Долгие годы считалось, что он умер от инфаркта 21 июня 1970 года в ходе финального матча чемпионата мира в Мексике, когда бразильцы разбили в пух и прах вторую любимую после советской сборной команду писателя — итальянскую. Но сейчас, сопоставив хронику событий, Гридасов утверждает, что Кассиль скончался между двумя трансляциями — матча за третье место и финала. Впрочем, меняет ли это что-то?
1970 г. Бразилия — Италия. Финал на все времена. С помощью своих книг Кассиль подарил нам любовь к спорту. И он по-прежнему живет в них, а любовь, та самая любовь из «Пекиных бутс», из «Вратаря» и «Вратаря республики» живет в нас.
ЗАПИСАНО
Анатолий Акимов, знаменитый вратарь, в рецензии на книгу «Вратарь республики»:
— О популярности и доходчивости этого романа говорит одно любопытное его «издание». Это маленький, немногим больше ладони, томик в твердом, тисненом переплете, на котором во вдавленном медальоне изображен вратарь, в прыжке достающий мяч, с цветной суперобложкой, с многочисленными красочными иллюстрациями, каждая из которых проложена вклеечкой из прозрачной папиросной бумаги. Чрезвычайно мелкий, но очень разборчивый шрифт. Томик поражает своей компактностью и изяществом. На обороте титульной страницы, там, где помещают так называемые выходные данные, можно прочесть нечто такое, что заставит вас поразиться больше всего. Там написано тем же четким мельчайшим шрифтом: «Оформление, переплет и суперобложка работы А. Коврижкина, ученика 7-го класса 209-й школы. Текст переписан с «Пионерской правды». 1937—1939 гг.». Так и сказано: переписан с «Пионерской правды»… Да, не дождавшись выхода романа отдельной книгой, московский школьник Толя Коврижкин сам издал его, искусно оформил книгу собственными рисунками, переплел ее на станочке дома, с удивительным терпением при помощи тонкого пера и туши переписав весь текст произведения.
К СВЕДЕНИЮ
Самое значительное произведение Льва Абрамовича Кассиля, книга «Кондуит и Швамбрания», основано на воспоминаниях писателя об их с братом дореволюционном детстве. В 1935 году вышла первая экранизация романа, но после того, как в 1937-м Иосифа Кассиля арестовали по подозрению в антисоветской деятельности, книгу перестали издавать. Иосифа расстреляли в 1938 году и посмертно реабилитировали в 1956-м.
ЗАПИСАНО
Лев Кассиль — о братьях Старостиных:
Памятник братьям Старостиным на стадионе «Спартака» в Москве. ФАКТ
Помимо актеров, в фильме «Вратарь» были задействованы и футболисты. В их числе был и киевский динамовец Антон Идзковский, который исполнил роль вратаря команды «Королевские буйволы». Он настолько хорошо натренировал Плужника, что после выхода киноленты одна из киевских футбольных команд пригласила игравшего в киевском театре актера поиграть еще и в воротах. Григорий отыграл несколько матчей на вполне серьезном уровне.
gord@sb.by