Сила через страх

Выборы в США – всегда событие, в особенности для России. Избрание Дональда Трампа отметили по итогам 2024 г. 17% опрошенных фондом «Общественное мнение».

Шока, подобного 2016 г., нынешняя победа Трампа не вызвала. Но если восемь лет назад в большинстве стран мира ожидали резкой дестабилизации международных отношений при Трампе, то сегодня он вселяет во многих чуть ли не надежду на «нормализацию» ситуации – от Ближнего Востока до Украины.

Причина есть. На пути к Белому дому им было сказано много слов и про быстрое дипломатическое урегулирование, и про восстановление мира.

При этом его послужной список не беден на реальные дипломатические достижения: соглашения Авраама 2020 г. о признании Израиля рядом арабских монархий, договор о нормализации экономических отношений между Сербией и Косовом 2020 г., попытки вести диалог с Северной Кореей в 2019 г. Все это на фоне турбулентного президентства демократа Джо Байдена создало вокруг Трампа ареол если не «лучшей альтернативы», то «меньшего из зол».

У Трампа есть желание завершить оба упомянутых конфликта. Не в последнюю очередь потому, что его приоритетом является Азиатско-Тихоокеанский регион и соперничество с Китаем. Но с Украиной есть две проблемы.

Первое. Нет прямых признаков, что он собирается учитывать основные условия Москвы. Исходя из его собственных высказываний, а также заявлений некоторых его будущих советников, можно предположить, что для новой администрации полноценное урегулирование и заморозка конфликта являются равнозначными понятиями.

Второе. Для осуществления данных обещаний Трампу может не хватить доступных президенту США инструментов. Он может запустить переговорный процесс в 2025 г., но на этом его возможности как главы государства единолично влиять на динамику любого конфликта ограничиваются. Ведь есть не только конфликтующие стороны, но и конгресс, в котором у Трампа нет гарантированной поддержки даже некоторых своих однопартийцев.

Это не значит, что его подход к конфликту не будет отличаться от того, которого придерживался Байден. Киеву, по словам самого Трампа, придется готовиться к меньшим объемам помощи. Но ввиду ограниченности средств давления на внутриполитических конкурентов он может попытаться воздействовать на внешних. И тут поставки вооружений, а также санкции могут быть им использованы как предмет торга и с Россией, и с Украиной.

Основной частью внешнеполитической стратегии Трампа будут торговые войны как с союзниками и партнерами (ЕС, Канада, Мексика), так и с противниками (Китай). Давление на КНР может быть не только экономическим. Во время первого срока, в условиях торговой войны, Трамп постепенно наращивал и военно-стратегическое присутствие в регионе.

В этом случае нельзя исключить и параллельного усиления давления на Россию в стремлении ограничить ее взаимодействие с Китаем. Иначе говоря, даже если Трампу удастся способствовать урегулированию украинского кризиса, он не сможет минимизировать конфликтный характер российско-американских отношений в долгосрочной перспективе.

Кто-то возразит, что Трампу не до внешней политики, он хочет заниматься внутренней. Это точно по своей сути, но немного некорректно.

Ведь многие полагают, что приоритетность внутренних вопросов будет мотивировать Трампа как можно быстрее урегулировать ближневосточный и украинский кризисы. Но как раз из-за того, что Трампу важнее налоговая или миграционная реформа, отдельные внешнеполитические сюжеты могут стать для него разменной монетой в торге с демократами и даже некоторыми однопартийцами. Трудно сказать, действительно ли непредсказуем Трамп, но он хочет убедить всех, что является таковым. То есть элемент устрашения в переговорной стратегии будет занимать особое место.

Трамп – важнейшая, но лишь одна из переменных, от которых зависит внешняя политика США в следующие четыре года. И следует трезво различать его миролюбивые заявления и реальные политические возможности.