Комментарии 0
...комментариев пока нет
Кто ты, наш славный сказочник?
Охватить всё творчество Успенского – задача изначально нерешаемая. Попробуйте вычерпать океан чайной ложкой. Эдуард Николаевич успел сделать столько, что у другого просто мозг бы выкипел. Детский писатель, поэт, драматург, сценарист, телеведущий создал целую плеяду персонажей, без которых немыслима наша детская литература: крокодил Гена, Чебурашка, старуха Шапокляк, дядя Фёдор, пёс Шарик, кот Матроскин, почтальон Печкин, братья-следователи Колобки, дядюшка Ау, гарантийные человечки -и прочая, прочая, прочая… Первая книжка о Гене и Чебурашке вышла в 1966 году, когда мне было 10 лет, через три года появился мультик «Крокодил Гена». То есть под волну обаяния этих существ попал и я, позднее – мой сын, затем – мой внук, и правнуков не минет чаша сия. Хотя чего уж там: волна накрывает и взрослых.
А вот с этого места, пожалуйста, подробнее…
Дядя Фёдор хоронит Гарри Поттера
Есть особая прелесть направления отечественной детской литературы, в русле которого творил Успенский. В основе этого течения лежат абсурдизм, парадокс, феерическое жонглирование словами, умение скрыть за детским текстом взрослый подтекст…Удивительная тайна таких книжек в том, что с ребятишками авторы общаются, нарушая «взрослые» запреты. «Детские» писатели выходят за пределы «Низзя!!!». На «низзя» они с ухмылкой отвечают – «мона!». Нельзя пересмешничать, подтрунивать над морализаторством «правильных человеков»? А вот вам куплеты старухи Шапокляк:
Кто людям помогает,
Тот тратит время зря:
Хорошими делами
Прославиться нельзя!
Или мудрые наставления пиратской бабушки своему внуку:
Без нужды не посещай
Злачные притоны,
Зря сирот не обижай –
Береги патроны!
Или стихи о храбром академике Иванове:
Он только улыбался
Под дулом пистолета,
Он запросто выдерживал
Два действия балета.
(Насчёт балета не скажу, а вот на двадцатой минуте оперы «Мадам Баттерфляй» я не выдержал и сбежал).
Не случайно писатель особо чтил Корнея Чуковского, который «заложил» в нашей литературе «династию крокодилов». Вы читали сказку Чуковского «Крокодил» с подзаголовком «Поэма для маленьких детей»? Там главный герой – доблестный малыш Ваня Васильчиков (который «без няни гуляет по улицам») обращается к перепуганному Крокодилу:
Отвечал ему Ваня Васильчиков:
– Хоть и жаль мне твоих крокодильчиков,
Но тебя, кровожадную гадину,
Я сейчас порублю на говядину!
Мне, злодея, жалеть тебя нечего:
Много мяса ты съел человечьего.
Поучительно и мило. Поэму, впрочем, критиковали – по «классовым соображениям». Чуковский пытался отредактировать сказку и даже петербургского городового (которого сожрал Крокодил) перелицевал в ленинградского милиционера. Однако это сочли верхом цинизма, и в 1935 году «Крокодил» был запрещён.
Среди других кумиров Успенского – Юрий Коваль и Олег Григорьев. Коваль –автор потрясающей детской детективной трилогии «Приключения Васи Куролесова», «Пять похищенных монахов» и «Промах гражданина Лошакова», где дети погружаются в мир не только бравых милиционеров, но и уголовников, бандитов, жуликов, слегка приобщаются к их жаргону. А Григорьев прославлен на всю Россию своим замечательным стихом:
Я спросил электрика Петрова:
– Для чего ты намотал на шею провод?
Петров мне ничего не отвечает,
Висит и только ботами качает.
Другом Эдуарда Успенского был также поэт Григорий Остер, автор фантастически смешных «Вредных советов»:
Когда состаришься, ходи
По улице пешком.
Не лезь в трамваи: всё равно
Стоять придётся там.
И нынче мало дураков,
Чтоб место уступать,
А к тем далёким временам
Не будет их совсем.
А Даниил Хармс, а Борис Заходер? Как говорил Пушкин – «шипенье пенистых бокалов и пунша пламень голубой»…
Бурлеск, нелепицы, перевёртывание привычного с ног на голову (как кот Матроскин переворачивал бутерброд вниз колбасой) – всё это было в традициях прозы и поэзии Успенского.
Эдуард Николаевич прекрасно знал себе цену. В одном интервью он признался, что завидует успеху только одного детского писателя – Джоан Роулинг. И тут же съязвил: «Мой Дядя Фёдор ещё побывает на похоронах Гарри Поттера».
Оранжик против Чебурашки
Увы, говоря о гениальном создатели крокодила Гены, Чебурашки, Шапокляк, дяди Фёдора, Матроскина и Шарика, нельзя умолчать о «тёмной стороне» писателя (по крайней мере, если верить отзывам некоторых его родных).Громкий скандал громыхнул в 2020 году (через два года после смерти писателя), когда Российская государственная детская библиотека решила присвоить литературной премии «Большая сказка» имя Успенского. Против этого выступила родная дочь писателя – Татьяна Успенская. В открытом письме, опубликованном изданием „Собеседник“, она заявила: «Мой отец был человеком очень жестоким, совершавшим в течение всей жизни домашнее насилие, это была его система отношений в семье... Это было физическое, психологическое, эмоциональное насилие, повторяющееся постоянно по отношению ко мне – его дочери, моей матери – его жене, его внукам, детям другой жены (известной телеведущей Элеоноры Филиной) и т. д... К несчастью, грубость и хамство, контроль и принуждение постепенно стали нормой его жизни... Также нормой стала показная идиллия, когда при приезде телевизионных групп приглашались внуки и должны были изображать счастливую семью великого писателя». Дочь обвиняла и в других смертных грехах. Мне кажется, это попахивает откровенной мерзостью.
Руководство РГДБ к Татьяне тоже не прислушалось. «Имя Эдуарда Николаевича Успенского присвоено премии в знак признания его заслуг как выдающегося детского писателя, создателя известных и всемирно любимых персонажей, виртуозного сказочника и мастера художественного рассказа», – заявила директор библиотеки Мария Веденяпина.
Много недобрых слов (в том числе об отношении писателя к детям) сказала в адрес Успенского и его третья жена, соведущая передачи «В нашу гавань заходили корабли» Элеонора Филина. Правда, незадолго до своей смерти Успенский в интервью каналу НТВ назвал Филину «большой сволочью», поскольку она якобы бросила его, тяжело больного, ради 19-летнего любовника. В общем, копаться в чужом грязном белье – ещё то удовольствие. У каждого Павла своя правда, в каждой избушке свои погремушки.
Но есть своя правда и у меня. Помните, пушкинский Моцарт говорит Сальери:
…гений и злодейство –
Две вещи несовместные. Не правда ль?
Не скажу насчёт гениальности и злодейства, но детские писатели, которые терпеть не могут детей, встречаются не так редко. И не перестают от этого быть гениальными.
Вспомним Ганса Христиана Андерсена. Всякая малышня была ему ненавистна. От ребятишек он ожидал всяких пакостей. Говорят, он опасался, что его мелкие читатели-почитатели хотят его отравить. Когда они подарили любимому сказочнику самую большую в мире коробку конфет, Андерсен в ужасе отказался от гостинца и отослал его своим родственникам. Но кто скажет, что «Снежная королева», «Огниво», «Русалочка» – бездарные поделки?
А Владимир Маяковский? Его детские стихи – классика жанра. Взять хотя бы «Что такое хорошо и что такое плохо». Но к звонкоголосой малышне он относился настороженно и даже с опаской. К тому же именно Маяковский – автор убийственной, шокирующей строки «Я люблю смотреть, как умирают дети»…
Или один из моих любимых детских поэтов – Даниил Хармс (кстати, 30 декабря у него тоже «днюха», а в следующем году – 120-летний юбилей). Ну, это вообще отрыв башки. Моё любимое – «Врун». Театр абсурда в малышовском исполнении:
– А вы знаете, что ПОД?
А вы знаете, что МО?
А вы знаете, что РЕМ?
Что под морем-океаном
Часовой стоит с ружьем? –
И далее по тексту. Кто не в курсе, срочно всё бросайте – и читать, читать, читать! Тем не менее детей Хармс не любил. Он не раз повторял: «Травить детей – это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!»
Для полного букета можно добавить замечательного детского поэта и гимнописца Сергея Михалкова. Творец дяди Стёпы, неверующего Фомы, знаменитого –
Толя пел,
Борис молчал,
Николай ногой качал.
Дело было вечером,
Делать было нечего –
с этими Толями, Борями, Колями не хотел иметь ничего общего. «Он терпеть не мог детей, как подросток не терпит сверстников, – вспоминал его сын режиссёр Никита Михалков. — Они его раздражали. Даже когда я позвонил ему рассказать, что у него родилась правнучка, он сказал: „Хорошо. А вообще что нового?“».
Так что любил Успенский детей или не любил – дело шестнадцатое. Есть другой, более важный вопрос: любил ли он свою Родину? И вот тут возникают большие сомнения. То есть, конечно, когда-то один поэт заметил: «Люблю Россию я, но странною любовью» (говорят, это был Лермонтов, но многие литературоведы сомневаются). Может быть, и Эдуард Николаевич любил Россию – но не менее странно.
В 2014 году он резко осудил возвращение Крыма в Россию: «Страна разделилась на 10 % умных и 90 % идиотов. Я считаю, что отношусь к тем 10 % умным, потому что вся эта история с Крымом – она безобразна». В том же интервью каналу «Дождь» (внесён в реестр СМИ – иностранных агентов, в РФ заблокирован) Успенский сообщил: «У меня есть книжка под названием „Оранжик“, это… такой „молодой Навальный“. Когда он становится взрослее, то попадает в Суворовское училище, и там надо принимать присягу. Он читает присягу: готов защищать Родину, готов применять оружие... Дальше в присяге написано: „Готов отдать жизнь“. И он говорит: „А я не готов отдать жизнь“. Ему говорят, ну как же так, все готовы, а ты не готов, у нас такая страна, в ней так много лесов, полей и рек... Нет, говорит он, я не готов, потому что если меня убьют, то зачем мне все эти леса, поля и реки? Защищать готов, умирать – нет».
Как говорится, слов нет, остались одни выражения…
Да, на книгах Эдуарда Успенского будут и дальше расти поколения россиян. Но не дай им Бог воспитываться на его политических взглядах…