Маслом хорошо получается море: интервью с художницей Оксаной Соловьевой

В арт-пространстве «Бастион» в Калининграде в начале июля открылась выставка художницы Оксаны Соловьевой (0+). На ее полотнах в основном природа: леса, поля и, конечно, много моря. Художнице 57 лет, и впервые она занялась живописью всего четыре года назад. «Новому Калининграду» Оксана рассказала, как в человеке, всю жизнь проработавшем бухгалтером, может проснуться тяга к творчеству.

— Оксана Герасимовна, вы местная?

— Я родилась в Калининграде, сюда в 1946 году приехала моя бабушка с детьми. Моему папе на тот момент было всего 7 лет. После окончания университета я переучилась на бухгалтера и больше 20 лет работала главным бухгалтером в разных компаниях, в том числе в строительной организации, которая занималась остеклением знаковых объектов, таких как «Янтарь-холл» в Светлогорске.

— То есть с искусством вы никогда не были связаны?

— Абсолютно. Я не рисовала даже в детстве, когда все рисуют. Ни в какие кружки рисования тем более не ходила. Но, как ни странно, дома было очень много книг про искусство, и мне нравилось их рассматривать, а также читать про художников. Родители были, что называется, технической интеллигенцией. Мама работала конструктором на «Кварце», потом — начальником отдела кадров на «Союзгазавтоматике». Папа много лет трудился в ПТУ № 5, потом был замом по строительству, впоследствии директором совхоза в поселке «Ново-Московский». И книг у нас дома было много, их в 60-е годы покупали всегда, как только что-то появлялось в магазине. Часто родители привозили книги из командировок — про Эрмитаж, Третьяковку. А кроме того, папа в молодости служил в Дрездене, и оттуда у нас были хоть и черно-белые, но качественные альбомы с картинами из знаменитой Дрезденской галереи.

Уже будучи взрослой, конечно, постаралась увидеть своими глазами то, что помню с детства из книг. В поездках по Европе мы всегда посещали картинные галереи — в Дрездене, Берлине, Амстердаме, Лондоне, Париже, Барселоне, Риме и Флоренции.

— Какие направления в живописи вам нравились на тот момент?

— Поначалу думала, что мне очень нравятся импрессионисты, когда увидела их в Эрмитаже. К тому же именно про них много читала в детстве. Потом мы побывали в Париже, в музее изобразительного искусства Орсе, где выставляются одни только импрессионисты. И это оказалось уже «передозом». Хотя творчество Клода Моне мне нравится до сих пор. Мы специально ездили в его поместье в Живерни, где он разбил чудесный сад, и там стало понятно, почему он так пишет. Там именно такой свет, там именно такие цветовые пятна, ему не нужно было ничего не придумывать, он просто писал, что видел.

В то время живопись мне казалась каким-то священнодействием, совершенно недоступным простым смертным вроде меня.

— Что же все-таки натолкнуло на новое занятие?

— Родилась внучка и в два с половиной года очень сильно заболела. Мы подозреваем, что это уже был ковид, до того как его стали повсеместно у нас диагностировать. Внучка провела 10 суток в реанимации, выдержала три переливания крови. Возбудителя заболевания на тот момент так и не выяснили. Ребенка спасли, но нам пришлось ее фактически заново учить ходить, говорить. И логопед нам тогда сказала: «Найдите студию рисования, чтобы развивать мелкую моторику, потому что одних моих усилий мало». В течение года внучка ходила на художественную гимнастику, занималась у логопеда и, конечно, в изостудии, что позволило победить болезнь. Было интересно наблюдать, как педагог дает задание маленьким детям: «Рисуем картошку, потом пририсовываем к ней морковку». А в итоге из этого всего вдруг у всех выходит зайчик. Ну волшебство какое-то!

— Вы вместе с малышами познавали азы рисования?

— Ой нет! В тот год я была только сопровождающим, хотя, видя, какие шедевры выходят из рук четырехлетних детей, впервые ощутила желание попробовать самой. Если уж получается у малышей, возможно, получится и у меня. Потом внучку увезли в другой город, и у меня появилось свободное время. Еще на ее уроках я спросила у педагога: «А взрослые к вам ходят?» Она ответила: «Ходят, несколько человек по выходным». Я возьми и скажи, что тоже приду обязательно. Педагог улыбнулась, мол, все вы так говорите. А в июле 2021 года я пошла в ту же студию и сразу, без изучения каких-либо основ, стала рисовать — как чувствую. И странным образом у меня начало получаться. Хотя мой педагог сегодня говорит, что рисованию можно научить любого. Это всего лишь механический навык, нужно лишь желание и настойчивость.

— Смотрю на вашу первую картину и не могу поверить, что так может получиться у человека, который никогда этому не учился.

— Думаю, здесь сыграла свою роль большая насмотренность. Хотя педагог тут же сказала, что у деревьев ветки так не растут — пучком, это же не веник!

— Что любите рисовать больше всего?

— Цветы и море. В моем саду более 50 кустов роз, и когда-нибудь я напишу их все! За 4 года я попробовала разные техники, пыталась рисовать карандашом, тушью, акварелью, гуашью, акрилом. А затем на юбилей сын подарил дорогущий набор голландских масляных красок.

— Маслом обычно пишут уже профессионалы. Это новый этап в творчестве?

— Знаете, парадокс заключается в том, что маслом писать оказалось легче всего. А сложнее всего — акварелью. Она быстро сохнет, требует очень твердой руки и не терпит правок. В случае ошибки уже ничего не исправишь. Если сделал рисунок темнее, чем надо, не перекрасишь. Акрил хорош тем, что он, как гуашь, быстро сохнет, но не смывается водой, в отличие от той же гуаши. А масляные краски, да, дорого обходятся, работа с ними довольно грязная, плюс сильный специфический запах самого масла, но писать ими легче, чем всем остальным. И я их ни на что теперь не променяю.

— Вы занимаетесь живописью всего 4 года, а у вас уже проходит персональные выставки. Как так?

— Это называется, не имей 100 рублей, а имей 100 друзей. Честно скажу, сама для этого ничего не делала. Я дружу с Дмитрием Гусаровым, он отличный врач-реабилитолог, а еще солист калининградской рок-группы Ч.К., который много лет организовывает благотворительные фестивали «Рок ради жизни». И однажды он проводил его в арт-пространстве «Бастион» на ул. Дзержинского, а затем договорился, чтобы и мне там разрешили развесить свои картины. В этом году меня снова позвали в «Бастион». 

И надо сказать, что это не единственная выставка. Одна моя подруга договорилась выставить мои картины в Доме офицеров, другая — в библиотеке им. Снегова. На будущий год меня снова вписали в план этой организации.

— Вы теперь рисуете только маслом. Что с его помощью лучше всего получается?

— Море. Маслом очень хорошо получается море! Его можно рисовать бесконечно, оно всегда разное.

— Не пробовали писать портреты?

— Еще нет. Это в планах, пока я не чувствую, что у меня достаточно мастерства, чтобы писать портреты. И времени не хватает. Многие друзья просят на день рождения картину в подарок, так что мои работы потихоньку разлетаются по миру. Кроме Калининграда, они живут теперь в Питере, Москве, Астрахани, Риге.

— У вас дома остались свободные стены?

— Вы удивитесь, но дома у нас практически нет картин. Муж и сын не очень разделяют мое увлечение живописью, но всегда поддерживают организационно и материально. Хотя супругу — он ходит в море — некоторые морские пейзажи все же нравятся.

— Вы дома работаете?

— Если совсем немного, могу начать картину. А в основном пишу в студии, потому что я аллергик, а масло ужасно, особенно поначалу, пахнет.

— А как вы с аллергией тогда пишете?

— Заглочу таблетку и пошла работать. Особенно трудно приходится зимой, когда окна особо не откроешь и запахи остаются в помещении. Но когда начинаешь работать над картиной, ты как в портал проваливаешься, ничего кругом не замечаешь. И голова вдруг перестает болеть, и давление стабилизируется... На 2-3 часа для всех просто пропадаешь. У меня, к примеру, это так.

— Не жалеете, что раньше не пришли к живописи?

— Видимо, я пришла к ней тогда, когда созрела. Ведь дело пошло как по маслу, как и было кем-то заложено. На самом деле, скорее всего, раньше для этого не было свободного времени. Многие люди именно в 50 лет начинаю менять свои занятия, профессию.

— Есть какая-то тема или картина, которую вы мечтаете написать?

— Это все равно будет море. Сегодня даже при современной фототехнике не всегда удается его запечатлеть так, как видит человеческий глаз... А уж рисунок... Вот это, наверное, мечта... А еще в этом году меня «пробило» рисовать наш «танцующий лес» на Куршской косе. Уже писала его и в цвете, и в монохроме. И еще в каком-то другом цвете его напишу. Он меня не отпускает. И даже снится.

Беседовала Ольга Саяпина, фото: Юлия Власова / «Новый Калининград» и из архива Оксаны Соловьевой