Конституционной реформы в России не было
Французский философ Жан Бодрийяр ввёл в широкое употребление понятие «симулякр» – это псевдовещь, замещающая «агонизирующую реальность» постреальностью посредством симуляции. Иными словами, данным термином обозначается предмет или явление, которые существуют в информационном пространстве, но отсутствуют в реальности. Разъяснил он свою теорию в работе «Симулякры и симуляция», а популяризировала его идею книга «Войны в Заливе не было», показывая, что современное информационное пространство устроено так, что допускается вероятность того, что Война в Персидском заливе от начала и до конца симулякр и её не было в том виде, в котором она доносилось до глаз и ушей европейских и американских обывателей.
В связи с доминирующим положением постмодерна, понятие симулякр используют как к месту, так и не к месту. Сегодня поговорим о первом случае.
В 3 номере журнала «Сравнительное конституционное обозрение» за 2023 год политический юрист Иван Брикульский опубликовал статью с громким заголовком «Конституционные симулякры: усиление персоналистского режима или транзит власти?», в которой проанализировал схожие процессы, происходящие на постсоветском пространстве. Общий процесс можно описать так: усиление власти главы государства через конституционный орган, который толком не вписывается в декларируемую систему разделения властей.
Анализируется три государства: Казахстан с 2018 года, Россия с 2020 года и Беларусь с 2022 года. В обозначенные промежутки времени в конституционной реальности трёх постсоветских республик возникло три органа, которые раньше бы назвали фиговым листком абсолютизма, но было придумано более подходящее времени название «конституционный симулякр», среди них: Совет Безопасности Республики Казахстан, Государственный Совет Российской Федерации и Всебелорусское народное собрание.
И даётся вполне чёткое определение, которое можно абстрагировать не только на эти конкретные примеры, но потенциально на существующие органы в других государствах, а также ретроспективно обозначать подобные в правовых системах прошлого, поэтому полностью процитирую:
Далее в статье анализируется опыт функционирования и регулирования вышеназванных конституционных симулякров в трёх аспектах, во-первых, связь подобных органов с транзитом власти. Во-вторых, риски наличия таких органов в существующей системе разделения властей. В-третьих, насколько данные органы полезны в персоналистских режимах в контексте преемственности.
Не буду пересказывать всю статью, рекомендую вам с ней ознакомиться самим, это того стоит. Вместо этого, пройдусь по верхам и добавлю кое-что от себя.
По сути, хоть эти органы и относятся к одной категории вещей содержательно, по функциям и полномочиям они были принципиально разны. Так, казахстанский Совбез представлял собой, эдакий надорган исполнительной власти с преобладающей ролью Первого Президента Республики в качестве председателя, так он (Совбез) заслушивал доклады Правительства, осуществлял контроль в сфере финансов, оборонки, правопорядка и т.п. Как можно догадаться, в систему органов исполнительной власти Совбез не входил и даже не определялся как орган исполнительной власти. Создаваемый с целью мирного транзита при сохранении статуса-кво для политической элиты, но в итоге заложил противоречие между Первым Президентом и действующим в институциональном смысле. Кровавый января 2022 года разрешил это противоречие в пользу последнего.
Особенность Казахстана в рамках данной темы в двух аспектах, во-первых, власть усиливал не действующий глава государства, а формально ушедший в отставку Первый Президент Казахстана, обладающий собственным конституционно-правовым статусом. А во-вторых, Казахстан не предпринимал попытку проведения конституционной реформы с использованием процедуры голосования населения в конце 2010-х, он это сделал в 2022 году, избавившись от завоеваний эпохи Елбасы.
В российской ситуации, Брикульский метко обращает внимание на проницательность Шаблинского и Краснова. Ещё в середине 2000-х они моделировали «ситуацию подмены», когда фактический руководитель отходит на второй план, сохранив прежний статус. На ум приходит медведевская рокировка, однако всё куда интереснее.
В данном случае законодатели и отцы реформы 2020-го года сделали особый акцент на Госсовете РФ как важном органе в новой единой системе публичной власти. И многие делали ставку на это новообразование, как возможный сценарий транзита власти, однако поправка Терешковой данные размышления, если не похоронила, то значительно заглушила.
В любом случае лоббисты идеи и закона о Госсовете РФ отмечали, что возникал новый конституционный госорган, который позволял услышать разные точки зрения и согласовывать функционирование и взаимодействие органов, входящих в единую систему публичной власти. И последнее положение, кроме факта того, что его возглавлял Президент РФ, по сути, ставило Госсовет на главенствующие позиции не только по отношению к органам исполнительной власти, но и законодательной.
И всё это вступало в противоречие со многими положениями неизменных статей Конституции, вроде разделения властей, а также исчерпывающего перечня органов, которые осуществляют государственную власть, среди которых Госсовета РФ нет. А также с положением об отсутствии главенства и иерархии по отношению к представительным органам в том числе субъектов РФ. Данные противоречия заметили не только исследователи, но и Венецианская комиссия, указав ко всему прочему на то, что такое положение вещей грозит двоевластем. А второго нынешние элиты, боятся, как огня, вспоминая весну-осень 1917 года.
Но подобные угрозы компенсируются «невнятицей», связанной не только со статусом органа, но и с потенциальными решениями, которые он может принимать, этого чётко не указали и в полной мере не понятно, как на них реагировать со стороны других органов, входящих в единую систему публичной власти. И зная опыт Казахстана, сложно нынче предсказать, чем станет в будущем Госсовет РФ в контексте транзита власти и насколько оправдается угроза двоевластия.
От себя добавлю, что конституционный симулякр в лице Госсовета РФ удачно можно положить в гипотезу о том, что конституционной реформы в России не было. Оставив неизменными основы конституционного строя, а также главы 2 и 9 Конституции РФ, власть удачно провернула трюк, чтоб сымитировать глобальные изменения, глобально не меняя ничего. Система, где изменились детали и частности, но не изменились основы, всё останется неизменным. Тут ещё отмечу, что ход не глупый, так как перед глазами был пример Армении, где властные круги в попытке удержаться на вершинах власти изменили основу государственного устройства, изменив смешанную республику на парламентскую. В итоге они подорвались на собственной мине, получив Бархатную революцию 2018 года.
Для любителей приписывать автору мыслей и слов, которые он говорит и не подразумевает: я не призываю менять основы конституционного строя, я излагаю мнение относительно существующего порядка вещей.
Беларусь замыкает цепочку этих конституционных симулякров в лице Всебелорусского народного собрания (ВНС). В данном случае особенность ситуации не в том, чтоб продлить сроки действующего главы, Лукашенко это сделал ещё в своём первом сроке, особенность в самом органе. Если казахстанский Совбез становился надорганов исполнительной власти, а Госсовет РФ возглавлял единую систему публичной власти, то Брикульский видит в ВНС орган, который представляет собой полноценный «четвёртый угол» при предусмотренном «треугольнике» разделения властей: имитируя форму парламента и определяясь, как как высший представительный орган, обладая полномочия как законодательной, так и исполнительной власти, особенно Президента и Правительства, а также обладает полномочием назначением судей КС и ВС Республики Беларусь. Здесь процитирую статью, так как сам лучше не сформулирую в контексте властного транзита:
От себя добавлю, что если переходить на любимый автором уровень отсылок и метафор, то на мой взгляд, ВНС можно назвать химерой белорусского конституционализма, у которого тело законодательной власти, голова исполнительной и хвост судебной.
И автор приходит к выводу, который я дословно цитировать не буду, но с которым я полностью согласен, а именно, что конституционные симулякры, характеризует систему, вставшую в позицию цугцванга с собственным будущим, так как появление таких симулякров неизбежно вступают в противоречие с «институциональным минимумом» конституционализма в виде системы разделения властей и системы сдержек и противовесов в попытке осуществить властный транзит, и эти противоречия неизбежно приведут не только к конституционному кризису, но и к ликвидации самого органа как субъекта с конституционным статусом.
На данный момент пока только Казахстан противоречие разрешил, в игру вступила необузданная народная сила, которой воспользовалась одна из сторон противоречий, каким образом это произойдёт в России и Беларуси, покажет время. В любом случае, будьте блительны.
От себя настоятельно порекомендую прочитать полностью статью моего товарища по этой ссылке, а также подписаться на его тгк, там интересно. Ну и на мой тгк при желании. При желании, так как там не по юриспруденции.