Передача ПИН-кода и паролей от онлайн-банков как дарение: неправомерная, но вероятная квалификация?

Сравнительный анализ судебной практики позволяет оценить вызовы, которые ставят перед правовыми системами меняющиеся технические и общественные обстоятельства.
Так, в судебных актах по делу Masudur Rahman v Dewan Raisul Hassan & Ors [2024] EWHC 1290 (Ch), [2024] EWHC 2038 (Ch) английский судья, помимо прочего, ставит вопрос: может ли передача паролей от онлайн-счетов при жизни лица означать совершение дарения mortis causa в пользу получателя пароля? 

В майском решении и августовском акте о допустимости апелляции судья формулирует проблему: как правила о donatio mortis causa, сформулированные в эпоху депозитных билетов и сберегательных книжек, применимы к современному онлайн-счету с его токенами и паролями? Для иллюстрации приводится сравнение с банковской ячейкой: владелец запертой ячейки может доверить ключ другому человеку либо для одной транзакции, либо для передачи титула собственника в отношении всего содержимого ячейки. 
То есть за толкованием "нового" явления стоит образ "старого".

Хотя в российском праве дарение mortis causa запрещено из-за строгой формальности и исключительности завещания (см. определения завещания для нашей правовой системы в классических трудах Б.С. Антимонова, К.А. Граве, О.С. Иоффе) , а денежные средства на банковском счете не считаются объектом права собственности, а представляют собой права требования, и код от счета воспринимается как "аналог собственноручной подписи" (п. 4 ст. 847 ГК РФ, п. 2 ст.160 ГК РФ), эти логичные характеристики не умаляют факта повсеместной временной передачи, например, банковской карты с ПИН-кодом ("сними деньги с моей карты"). Из английского акта следует, что такая передача доступа для одной транзакции может быть правомерным дарением определенной суммы со счета. Поскольку объектом дарения по российскому праву является не только вещь, но и право требования, эта логика применима и к российскому праву.

Существует явное противоречие с принципом непередаваемости собственноручной подписи (хотя известны случаи, когда по просьбе одного лица за него подписывается другое, и континентальная практика знает конвалидацию таких сделок по заявлению и к выгоде того, за кого сделана подпись).

Особый интерес представляют предоплаченные зарубежные платежные карты, которые россияне нередко приобретают, не воспринимая себя правопреемниками по договору банковского счета в зарубежном банке. Эти онлайн предоплаченные карты, не имея материального носителя, ведут себя в обороте крайне похоже на предъявительские ценные бумаги. Моментом исполнения обязанности по их передаче считается предоставление полных реквизитов приобретателю, дающих возможность доступа к счету. В данном случае можно говорить о распоряжении доступом к счету, а не о правопреемстве, хотя правовая форма и подталкивает к трансформации в уступку.

Изложенное свидетельствует о том, что в ближайшем будущем неоднократно потребуется правовая квалификация передачи пароля или ПИН-кода от счета. Это потребует не только сохранения понимания безналичных денег как прав требования, но и постоянного обращения к метафорам и образам, стоящим за этими современными явлениями: ключ от ячейки, сберегательная книжка, собственноручная подпись. Кроме того, социология права подсказывает, что чрезмерная распространенность даже неправомерного действия ведет к его легализации. Как бы банки и публичное регулирование ни запрещали передавать карты и коды, если эта практика по каким-то причинам станет столь же массовой, как оплата между физическими лицами путем перевода с карты на карту, потребуется пересмотр запретов в пользу частичной или полной легализации.