Банки, физлица и компании
18 июля Совет ЕС после длительных обсуждений принял 18-й пакет санкций. В него включили 14 человек, 41 компанию и 22 банка. Ограничения коснулись «Т-банка», «Яндекс банка», «Озон банка», «Сургутнефтегазбанка», ДОМ.РФ и других структур. Перечисленные организации подпали под секторальные санкции по регламенту ЕС 833/2014. Это значит, что прежние ограничения SWIFT заменили на полный запрет любых финансовых операций с ними, объясняет юрист практики «Разрешение споров» Елена Лебец. Это же касается лиц, которыми подсанкционные банки владеют на 50% или более. Кроме этого, субъектам делового оборота запрещено вступать в любые сделки с Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ). Это же ограничение затрагивает все организации, в капитале которых прямо или косвенно участвует РФПИ.
С одной стороны, эти меры еще сильнее ограничивают доступ к международным финансовым рынкам и иностранной валюте, считает Лебец. Но, с другой стороны, они были ожидаемыми, в том числе и для самих банков.
Запрет на сделки с большим количеством банков стал неприятным сюрпризом, но многие из них либо уже находились под санкциями США, либо ожидали того, что атаки против финансового сектора экономики доберутся до них.
Ограничение признания решений инвестиционных арбитражей
Кроме привычных санкций в отношении конкретных лиц, ЕС ввел дополнительные меры, которые касаются инвестиционных споров. Так, признание и исполнение решений инвестиционного арбитража, требования по которым будут нарушать санкционные регламенты ЕС (№ 269 и 833), теперь считается нарушением публичного порядка. По мнению партнера Станислава Добшевича, эти нормы фактически нарушают международно-правовые обязательства государств-членов ЕС по двусторонним инвестиционным соглашениям (ДИС), которые были заключены с Россией и другими государствами. «Страны ЕС заключили ДИС, а теперь отказываются исполнять обязательства по ним, ссылаясь на акты другого субъекта международно-правовых отношений (Совета ЕС), который не является стороной ДИС», — разъясняет Добшевич.
Эта часть восемнадцатого пакета санкций ярко подтверждает, что ЕС готов выходить далеко за пределы правового поля, чтобы обеспечить выполнение своих санкционных регламентов и оградиться от исков российских инвесторов.
При этом данное правило не распространяется на коммерческие арбитражи, обращает внимание Добшевич. Но их признание и исполнение блокировалось и до этого. Так, в мае Высший земельный суд Штутгарта отказал российской компании в признании и исполнении арбитражного решения МКАС при ТПП на территории Германии. Суд указал, что исполнение обязательств, предусмотренных арбитражным решением, запрещено Регламентом № 833/2014 и законодательством Германии и нарушает публичный порядок страны.
Еще одно важное нововведение 18-го пакета санкций ЕС — это механизм взыскания убытков. Так, новые статьи 11e и 11f Регламента № 833/2014 позволяют государству-члену ЕС взыскивать убытки и расходы со стороны, которая инициировала против них инвестиционный арбитраж в связи с санкциями ЕС. Убытки можно взыскать как с физических, так и юридических лиц, которые инициировали инвестарбитраж, участвовали в нем или пытались исполнить решение, вынесенное по итогам такого процесса. Это же правило относится к владельцам таких компаний и контролирующим фирмам.
Эти положения напоминают ст. 248.2 АПК, уточняет партнер практики разрешения споров Всеволод Тараскин. «Но в отличие от российских норм, регулирование Регламента ЕС напрямую вторгается в сферу действия международных договоров о защите и поощрении капиталовложений, в которых участвуют страны ЕС», — говорит юрист. А по мнению Добшевича, статья 11е — это, по сути, калька статьи 11а, которую ЕС ввел с 14-м пакетом санкций. Она позволяет европейским лицам требовать возмещения убытков в связи с обращением в российский суд на основании ст. 248.1 и 248.2 АПК.
В статье 11а еще можно было усмотреть относительно логичное юридическое обоснование: право взыскания убытков возникает за инициирование спора в нарушение арбитражной оговорки. В случае же со статьей 11е логика в принципе отсутствует: государство-член ЕС само допускает нарушение ДИС, и у него же возникает право взыскать убытки с инвестора лишь за то, что инвестор обратился за защитой своих прав, предусмотренных ДИС.
Но несмотря на большой резонанс, эти меры были ожидаемыми, считает старший юрист КА Никита Ершов. Более того, благодаря им упроститься работа судов. «Им больше не нужно основывать свой отказ на совокупности норм, достаточно сослаться на новые статьи санкционного регламента», — объясняет Ершов. При этом пока неясно, будут ли эти нормы применять к ранее инициированным процессам российских инвесторов против стран ЕС в связи с санкциями, обращает внимание Тараскин. Кроме этого, непонятен механизм взыскания убытков.
Одновременно число инвестарбитражей с участием российских сторон только растет. Эта тенденция наблюдается с 2022 года. На начало текущего года ЮНКТАД зафиксировал 28 дел по искам российских инвесторов против других стран. И с увеличением санкционного давления эта цифра будет только расти, уверены юристы.
Потолок цен на нефть, «Северные потоки» и теневой флот
ЕС снизил потолок цен на российскую нефть до $47,6 за баррель и предусмотрел автоматический пересмотр этого показателя каждые полгода при рыночных отклонениях свыше 5%. Кроме этого, третьи страны не смогут импортировать нефтепродукты из российской нефти в ЕС. Но запрет не коснулся Канады, США, Великобритании, Швейцарии и Норвегии. Дополнительно запретили любые сделки, связанные с «Северными потоками». Исключение — разрешены операции, необходимые для предотвращения или смягчения вреда окружающей среде. А список теневого флота пополнился еще 105 кораблями, с помощью которых РФ якобы обходит нефтяные ограничения.
С одной стороны, 18-й пакет называют довольно жестким, потому что он сочетает ценовые ограничения и запрет транзакций, охватывает банковский и энергетический сектора, распространяет ограничения на третьи страны и теневой флот, объясняет юрист практики Разрешение споров Александра Кузнецова. Но эффективность таких мер остается под вопросом. «Многие сделки по продаже нефти по-прежнему проходят выше ценового потолка, а теневой флот продолжает функционировать через третьи страны и непрозрачные структуры» — говорит Кузнецова. Более того, российский бизнес уже перестроил все процессы с учетом санкций, и пока не будет концептуально новых запретов, вводимые ограничения не сильно влияют, считает Ершов.
18‑й пакет не создает абсолютно нового нормативного ландшафта. Он развивается в рамках ранее установленных направлений, но делает это с заметно большей жесткостью, акцентом на исполнении и встроенной гибкостью, которая позволяет санкционному режиму адаптироваться к изменяющимся рыночным условиям и возникающим схемам обхода.
