«Зэки среди нас»: журналист UFA1.RU — об открытии центра для бывших осужденных в Черниковке

Уфимцы продолжают выступать против появления центра пробации для бывших заключенных. По замыслу властей, это учреждение должно помочь осужденным вернуться к нормальной жизни, где надо зарабатывать «честным трудом». Но жители Черниковки не рады тому, что это всё будет происходить у них под носом. Но не все согласны с их позицией — публикуем мнение журналиста UFA1.RU, который посетил центр.

Сразу скажу, что я не против мнения критиков расположения центра, но у меня есть свое. Мы с вами имеем право на два альтернативных друг другу мнения, что закреплено в Конституции. Помните об этом.

Прежде стоит почитать закон «О пробации». В нем сказано, что одна из целей этого мероприятия — ресоциализация. В том же законе есть описание того, что это такое: комплекс мер по реинтеграции в общество. А «реинтеграция» — это «восстановление», «возвращение».

Вот и получается, что цель — вернуть человека в общество. Сделать его не хуже нас с вами.

Теперь пойдем по аргументам недовольных уфимцев. В какое общество вы хотите вернуть человека, переместив его из жилого квартала в Новоалександровку? Вы хоть понимаете, что там нет ничего? Конечно, там «полно пустующих зданий», но нужно думать о самом смысле реинтеграции в общество.

Чтобы стать человеком, нужно находиться среди людей. Мы с вами по рождению живем в окружении людей, у которых свои порядки, мы есть общество. А какое «общество» может быть в месте, где нет никакой инфраструктуры, других людей? Как иначе можно приучить человека к порядку, если он не будет жить среди порядка?

Если бы вас с рождения поселили в лесу, вы стали бы как Маугли. Ни о какой социализации речи нет.

Допустим, Кольцевая — не очень удачное место. А какое будет удачное? Шакша? Но вот прикол: там есть колония-поселение, где находятся осужденные за нетяжкие преступления (ДТП, кражи, мошенничества). «Поселенцам» можно выходить в город. Сильно ли в районе выросла преступность? За последнее время я не припомню случаев.

Или можно вспомнить исправительный центр в Стерлитамаке. Он далеко от основной части города, но его обитатели не раз выходили в Стерлитамак, гуляли среди обычных людей. Глядя на многих, даже не подумаешь, что человек отсидел почти десятку на строгаче.

Вот еще момент. Когда я жил в другом городе, то на съезде с главной улицы была колония-поселение. Она находилась в таком странном месте, где ночью вообще лучше не появляться. И выросла ли там преступность за счет зеков, которые могут выходить в город?

Я часто бывал в том месте, так как дорога вела в другой район, и мутных типов среди жителей видел чаще, чем зеков. Однажды ночью там даже что-то искали едва ли не под стенами колонии.

Мое любимое: люди говорят, что боятся зеков, которые пришли исправляться.

В исправительные центры, а теперь и в центры пробации отправляют далеко не всех. Нет такого, что ты отсидел 20 лет за убийство, был блатным на зоне, а теперь тебя кидают исправляться в город. Заключенный должен сам быть заинтересован в своем исправлении.

Далее. Как рассказывал директор центра пробации в Уфе, под «возврат в общество» подпадают 30 человек на данный момент. Вы думаете, что освобождаются только 30? Предположительно, уже на свободе находится Анвар Масалимов, о котором все трещат уже который месяц (а мы предупреждали еще в марте). Человека жизнь не научила в свое время — он вышел, взялся за старое, вернулся за решетку и скоро выходит снова.

Выходят на свободу и другие преступники. В том числе убийцы, насильники, воры, разбойники. Выходят они по-разному: кому-то УДО дают, кто-то получает помилование. Как показывает практика, определенный процент из них снова пойдет на преступление, потому что делать человеку на воле просто нечего. Зона его ничему не научила, кроме как тому, что он «лучше и выше всех».

Теперь делайте ставки, кто на вас нападет: тот, кто пришел исправляться, или тот, кого даже тюрьма не перевоспитала?

Задумайтесь и о другом: среди вас, в ваших пятиэтажках, девятиэтажках, бараках, наверняка живут бывшие заключенные. Кто-то получил УДО, кого-то помиловали, у кого-то просто срок кончился, и он вышел много лет назад.

Вы ходите мимо него — приятный мужчина лет 40–60, ничем не приметный, а за плечами у него может быть не одна ходка. Об этом знает только он и участковый, который молчит как партизан, потому что зачем портить спокойную жизнь человеку? Ничего не нарушает, и ладно. Может, и его выселить потребуете?

Как говорится, бойтесь ближних своих.

Нет.

На этом можно было бы и закончить, но давайте посмотрим последние новости о применении данного вида обращения.

1. В Новосибирске собирают подписи за национализацию ЖКХ.

2. Семья пропавшей спортсменки через петицию просит прекратить травлю.

3. В Москве жители собрали 10 тысяч подписей против нового кладбища.

4. Ненужные продукты просят отдавать пенсионерам и нуждающимся.

5. Премьер Британии отклонил петицию с требованием внеочередных выборов (а там было 2 миллиона подписей).

Как думаете, во скольких из четырех случаев петиция сработает? Лично я думаю, что ни в одном. Ну, может быть, в четвертом, да и то не факт.

В интернете полно статей на тему «Почему петиции не работают», потому что это не регулируемый законодательством инструмент. В какой-то мере его можно причислить к ФЗ «Об обращениях граждан», там у должностных лиц есть 30 дней на рассмотрение и дачу ответа. Но даже этот закон не обязывает никого соглашаться с выводами обращений.

Так устроено повсеместно: вон, даже парламентарная Британия отклонила петицию с миллионами подписей. Не то чтобы там всем плевать на народ, просто есть вопросы поважнее.

Кроме того, сам сайт, на котором разместили петицию, вызывает сомнения. Он зарегистрирован в Сан-Франциско, США. Отношения с этой страной у нас всегда были особенные, а сейчас и подавно. Найдется тот, кто использует это как аргумент, чтобы дискредитировать позицию критиков центра. И тогда грош цена обращению.

Да и в самих Штатах нередко ругают Change.org, называя сайт спамерским и мошенническим. Люди оставляют там свои персональные данные, едва ли на адрес проживания. Всё это можно продать заинтересованным лицам. Можно создать липовую петицию (см. здесь: «слактивизм»), набрать данных и продать.

А еще Change.org предоставляет возможность фальсифицировать голосование: лично я на петиции по центру пробации проголосовал дважды. Что мешает кому-то другому отдать 500 голосов? А 5000? А 50 000?

Мне пишут: «Там верификация по почте». И что? На разных сервисах тысячи адресов можно создать и с них подтвердить свою подпись.

Я примерно о том же написал в публикации, за что комментаторы в «телеге» уже заявили, будто я назвал их преступниками. Но они сами себя ими назвали. Я лишь сказал о возможности подделать подписи.

Даже если вы сделаете тонну поддельных голосов, это не преступление. Просто бессмыслица. Те, кто потом будет (если вообще будет) изучать эту петицию, наверняка знают о возможностях данного сайта.

Местная жительница в разговоре заявляла о 44% рецидивов преступлений. На деле он может быть выше, а может и ниже. Сотрудники ФСИН, напрямую работающие с зеками, зачастую говорят про «50 на 50». Половина возвращается, половина нет.

Тема рецидива — это отдельная научная работа. Одной из причин рецидива преступления ученые называют отсутствие системы реабилитации и адаптации. То есть человека, отсидевшего 10 лет, просто выпускают за ворота. Грубо говоря, дальше сам крутись как хочешь.

А у сидельца — ни кола, ни двора. Кол-то он найдет — и с его помощью по-старому раздобудет денег или ограбит магазин. Почему? Потому что иной жизни у него нет. Он не знает, как жить в обществе спустя столько времени. Куда устраиваться на работу и зачем вообще?

Задача исправительных и пробационных центров — в том, чтобы помочь найти себя, вернуться в общество и быть как остальные. Помочь с работой, документами, общением с людьми. Поверьте, это едва ли не лучшее вложение ваших налогов из всех возможных.

Думаете, зеков никуда не возьмут работать? Они на зоне не прохлаждались, а работали. Кто-то шил, кто-то мастерил, чинил. Говорите, заводы простаивают без людей? Ну вот и появилась у них рабочая сила. Эти и работать умеют, и деньги хотят получать. Например, те, кто в исправительном центре под Стерлитамаком находится, работают на заводе в Ишимбае, пошивом формы занимаются.

Еще одна причина, которую выделяют авторы соответствующих научных работ, — это административный надзор. Он либо слабый, либо его нет вовсе.

Конечно, нет гарантий, что кто-то не сорвется. Но нет и гарантий, что ваш сосед в уме-разуме. Нет гарантий, что обычный пенсионер вдруг не надумает взорвать дом.

И напоследок. В пятницу в соцсетях появилось видео со встречи чиновников и жителей. Одна дама выкрикнула: «Вы дождетесь, что улицы начнут перекрывать. Вы этого хотите? Вы восстания хотите? Будет вам восстание!»

Это не очень хорошая идея была — говорить так и угрожать властям, тем более присутствующим силовикам. Мы не в XVIII веке, чтобы устраивать Крестьянские войны под предводительством Емельяна Пугачева и Салавата Юлаева.

Надо понимать, что даже малочисленные митинги, которые считают незаконными, подавляют. Вы всё это видели в Баймаке и Уфе. Мне ли вам объяснять последствия?

Пишите петиции, обращения на видео, ругайтесь с чиновниками, они это потерпят, но когда вы объявите им «восстание», теперь никто не станет. И тогда вы встанете в один ряд с теми, кто будет жить в центре пробации.

В конце концов, представьте ситуацию. Вы меняете район проживания — едете из Черниковки на Галле. А вам местные говорят: «Уходи, ты из плохого района, вдруг ты нас ограбишь». Едете в Сипайлово — вам тоже не рады. Едете в центр — вас туда даже не пускают и угрожают протестами. Не очень приятно. Жить среди таких людей сразу не хочется.

Но к чиновникам у меня тоже претензии есть. Вам ваш шеф еще недостаточно понятно объяснил, что с людьми нужно разговаривать и проводить своевременную разъяснительную работу. Вы на какой эффект рассчитывали, когда открыли подобный центр в жилом квартале? Что все местные соберутся и будут вам хлопать? Ну вот они собрались — слышите аплодисменты?

И не надо говорить, что вы предупреждали. Пресс-релизов для такого мало.

Напоследок коротко отвечу на намеки нескольких комментаторов к предыдущей статье о моей «продажности». Меня, в частности, упрекали, что я в материале специально поставил фотографии со старыми бараками, чтобы якобы показать, какой это плохой и никому не нужный квартал (там было 2 фото). Но в том же материале несколько других фотографий — с новыми домами и указанием, что здесь живет много молодых семей с детьми, а также весьма яркие комментарии самих жителей с их опасениями.

Кстати, я их опасения в целом разделяю, но не считаю их исчерпывающим аргументом против открытия центра (контрдоводы выше уже высказал). Если я не занял вашу точку зрения, это не значит, что я купился на другую. Моя задача — показать обе.