Как бизнесмен Буров связан с уголовным делом против основателя «Русагро»

Мещанский суд Москвы 27 марта заключил под стражу до 25 мая основателя агрохолдинга «Русагро» Вадима Мошковича и бывшего гендиректора компании Максима Басова. Из оглашенных в суде материалов следует, что потерпевшим в рамках уголовного дела об особо крупном мошенничестве и злоупотреблении полномочиями стал бизнесмен Владислав Буров. При этом возбуждения уголовного дела учредитель холдинга «Солнечные продукты» – кипрская «Солпро инвестмент ЛТД» добивалась еще с 2023 г., но следствие не нашло для этого достаточных аргументов.

В заявлении Бурова речь идет о том, что в 2018 г. представители ГК «Русагро» заключили с учредителем холдинга «Солнечные продукты» договор купли-продажи 85% акций холдинга по номинальной стоимости, но не исполнили свои обязательства в полном объеме. Таким образом, они завладели активами холдинга «Солнечные продукты», считает потерпевший.

В постановлении говорится, что Басов и Мошкович якобы убедили Бурова в необходимости продажи акций, составляющих 85% уставного капитала, обещая инвестиции со стороны подконтрольных Мошковичу организаций для восстановления платежеспособности группы компаний, сказал адвокат Басова Руслан Кожура. «Неясно, было ли это заблуждение со стороны Бурова относительно намерений Мошковича и Басова или же они сами ввели его в заблуждение. Следовательно, никакие обязательства не были конкретно указаны и не объяснено, что именно не было выполнено», – пояснил защитник, указав, что из договора купли-продажи акций следует, что продавец получил полную оплату до подписания договора. Также следствие подробно описывает бизнес-операции, связанные с договором, заключенным с Буровым в отношении компаний «Солпро» и «Квартлинк» (единственный владелец саратовского производителя жиров и масел ООО «Солнечные продукты», которое с января 2019 г. находится в стадии ликвидации), отметил Кожура. Но участие в бизнес-операциях само по себе не является доказательством причастности Басова к инкриминируемому преступлению, т. е. к мошенничеству, настаивал он: «Для того чтобы утверждать о его причастности, необходимо доказать, что он был вовлечен в способ совершения мошенничества, т. е. в обман».

Следователи в суде выразили опасения, что фигуранты могут сбежать: у Мошковича есть паспорт Израиля, у Басова – гражданство в Гренаде. «Я подсанкционное лицо, скрываться не намерен и не имею такой возможности», – сказал Мошкович, который отрицал причастность к преступлению. Адвокаты предложили внести за него залог в размере 1 млрд руб. Как писали «Ведомости» накануне, именно эта сумма сейчас фигурирует в уголовном деле как размер хищения, но она может измениться.

Потерпевший известен как бывший компаньон нынешнего спикера Госдумы Вячеслава Володина, который продал акции предприятия в 2007 г. В 2005 г. в интервью «Ведомостям» Буров говорил, что Володин не стоял у истоков холдинга и появился в составе акционеров относительно недавно. «У Володина имелись свободные средства, которые официально задекларированы <...> В ряде предприятий у Володина блокирующие пакеты», – рассказывал он.

Холдинг был образован в результате реорганизации нескольких компаний, совладельцами которых был Володин.

Forbes оценивал доход от проданных активов в 350 млн руб. Володин называл журналистам иную сумму прибыли от продажи акций «Солнечных продуктов» ($200 млн на двоих с матерью в примерно равных долях).

При этом пути земляков (Буров – из Саратова) не разошлись после выхода единоросса из бизнеса, рассказывал «Ведомостям» источник в окружении Володина. Например, утверждает собеседник, он числился помощником одного из приближенных к единороссу депутатов. Коммуникации могли поддерживаться и через Василия Копылова, считали собеседники «Ведомостей». Копылов избирался в Думу V созыва, а в 2010 г. перешел на должность замминистра сельского хозяйства, затем – замруководителя аппарата правительства, который возглавлял Володин.

Буров пока воздержался от комментариев, но обещал представить свою позицию позднее.

Холдинг «Солнечные продукты» выпускал подсолнечное масло, маргарин, майонез под брендами «Россиянка», «Московский провансаль», «Солнечная линия», «Ярко» и проч. В него входили три масложировых комбината суммарной мощностью 500 000 т продукции в год, а также три маслоэкстракционных завода в Аткарске, Армавире, Балакове общей мощностью 4700 т маслосемян в сутки, элеваторы общей мощностью хранения зерновых 650 000 т и сельскохозяйственные земли в Саратовской области. 

В октябре 2018 г. «Русагро» выкупила права требования к структурам «Солнечных продуктов» по кредитам Россельхозбанка на 34,7 млрд руб. Приобретенный долг превышал 80% от общей внешней долговой нагрузки «Солнечных продуктов». На тот момент холдинг входил в ГК «Букет» Бурова. По итогам 2019 г. объем производства масложировой продукции «Русагро» вырос почти в 2,4 раза до 1,8 млн т, в том числе за счет заводов и комбинатов «Солнечных продуктов», которые находились у «Русагро» в аренде. 

В декабре 2019 г. «Русагро» инициировала банкротство компаний холдинга «Солнечные продукты». Причиной стала просрочка по процентам на 8 млн руб. Миноритарные кредиторы сочли, что она была создана искусственно под влиянием «Русагро», чтобы досрочно потребовать возврат основного долга и начать контролируемое банкротство. Они опасались, что по итогам этой процедуры большую часть долга вернет «Русагро», а миноритарные кредиторы останутся ни с чем. Их позицию в начале 2020 г. поддержал 12-й Арбитражный апелляционный суд: его решением агрохолдинг был исключен из реестра кредиторов. Вышестоящая инстанция это решение отменила. В октябре 2020 г. Верховный суд признал законной схему банкротства «Солнечных продуктов» и не стал исключать «Русагро» из реестра кредиторов.

В 2022 г. «Русагро» пыталась добиться банкротства самого Бурова из-за неисполнения поручительства по одному из кредитов. Буров во встречном иске с просьбой расторгнуть договор поручительства настаивал: «Русагро» сама создала условия для банкротства структур «Солнечных продуктов». При этом ранее предприниматель подавал в суд иск о собственном банкротстве. Источник «Коммерсанта» говорил, что бизнесмен рассматривал банкротство как защитную меру в ходе корпоративного конфликта.