Первое. Избежать диалога с Россией не получится. Санкции не сработали, потому что Россия — часть мировой экономики. Мировая экономика не может жить без России. Например, все это время газ из России продолжает идти через Украину в Европу. И подобных примеров много. Россия никуда не денется. Это надо понимать.

Второе. Надо думать о будущем. Не удивлюсь, если в российском политическом поле появится более агрессивный диктатор, реально претендующий на власть.

И третье. Европейскому союзу к середине ХХI века не удастся отгородиться не только от Украины, но и от России, и от Беларуси. Придется искать какую-то эффективную форму интеграции. Это императив, не реализовав который Европа не сможет стать серьезным центром экономической силы, конкурирующим с Северной Америкой и Юго-Восточной Азией.

<...>

Меня поражает, что сегодня в мире нет ни одного крупного, влиятельного политика, который бы поставил на первое место жизнь людей, а не геополитические прожекты. Говорят о чем угодно, только не о жизни людей — жизнь не играет роли. Да, политики как бы сожалеют, но при этом прямо говорят о необходимости продолжения войны до какого-то «победного конца». Сохранение жизни людей для них не является главным системообразующим критерием. Поэтому каждый день погибают люди.

И кроме того, Украина утрачивает перспективу. Я российский политик, и Россия начала этот конфликт, поэтому не мне говорить о проблемах Украины. Но лично для меня Россия и Украина очень дороги — это как правая рука и левая рука. Происходящее — моя огромная боль, и я сделаю все, чтобы прекратилась гибель как русских, так и украинцев. Прекращение огня прежде всего.

При этом важно понимать, что договоренности о прекращении огня — это не договор о границах. 70 лет нет мирного договора между КНДР и Южной Кореей. Между Россией и Японией после окончания Второй мировой войны так и нет договора, но никому это не мешает.

Особенность конфликта России с Украиной в том, что сложилась такая ситуация, что без прекращения огня ничего иного в принципе невозможно: все переговоры, обсуждения, долгосрочные перемирия будут реализуемы только значительно позже и лишь на основе соглашения о прекращении огня.


(Фрагмент январского интервью американскому журналу The Nation:
- cсылка на русский перевод интервью
- оригинал публикации в The Nation)