#конъюнктура #смыслы
На фоне подготовки к местным кампаниям осенью текущего года и парламентской гонке 2026 перераспределение в оппозиционном сегменте приобретает черты борьбы за второе место. Системные партии всё меньше ориентируются на одномоментный всплеск, и всё больше — на выстраивание узлов локальной устойчивости. Именно это объясняет, почему небольшие колебания в социологических данных становятся основой для стратегического планирования.

По данным ВЦИОМ и ФОМ, в мае 2025 года рейтинг ЛДПР стабильно (пусть и незначительно) опережал показатели КПРФ: 10,8–11,5% против 9,9–10,5% по версии ВЦИОМ и 10–11% против 7–8% — по данным ФОМ. Для федеральной повестки разрыв невелик. Но на региональном уровне он превращается в конкуренцию моделей. ЛДПР постепенно смещается к социальной тематике — инфраструктура, ЖКХ, поддержка семей — перехватывая традиционные позиции КПРФ. Последняя, в свою очередь, расширяет риторику в направлении миграционной тематики и вопросов культурной идентичности — с явным расчётом на эмоциональный сегмент избирателя.

В результате на протестном поле появляются очаги слияния интересов и точечной конфронтации. КПРФ сохраняет уверенные позиции в ряде регионов с устойчивой электоральной инерцией — от Коми до Новосибирска. ЛДПР опирается на силу бренда и институциональное присутствие, а также на уверенный старт в ЯНАО и отдельные успехи в Магадане и Рязани.

Фоновые игроки, такие как СРЗП и «Новые люди», действуют в более узкой рамке. Поддержка СРЗП, согласно последним замерам, едва превышает 4%, а по версии ФОМ — около 3%. Локальные зоны силы для неё остаются в Челябинской области (где в 2021 году партия уступила КПРФ менее 3%), а также в регионах с прошлой электоральной аномалией — Калуга, Коми, Курган. Но в целом партия теряет темп и находится на грани вылета из Думы.

У «Новых людей» рейтинг выше — около 6,5% по ВЦИОМ — но тут работает эффект «охлаждения после новизны». Избиратель этой партии остаётся политически пассивным вне крупных федеральных кампаний, что ограничивает потенциал роста в регионах. При этом потенциал у партии сохраняется — в первую очередь, в тех же территориях, где традиционно высока доля «молчащего» протестного электората: Кострома, Коми, Новосибирск.

Вся картина говорит о том, что реальная конкуренция на оппозиционном фланге будет не за формат. Кто сможет предложить новую версию социального представительства — без декларативного популизма, но с локальными смыслами, тот и станет «вторым игроком» не по статусу, а по функционалу. И именно в 2025 году это место начнёт закрепляться надолго.