Комментарии 0
...комментариев пока нет
Председатель БСХ Глеб Отчик — о преданности в искусстве, Марке Шагале и семейной трагедии в Озаричах
Перспектива быть бедным художником Глеба Отчика не увлекала, кажется, никогда. Придумать идею и довести ее до реализации — именно эта часть таланта сделала его по-настоящему востребованным. А идей у него, кстати, много: есть что воплощать на долгие годы вперед. При этом для людей, далеких от мира искусства, председатель БСХ остается фигурой весьма таинственной. Есть, скажем, его живопись, которая находится в собраниях ведущих музеев страны и зарубежья. Есть скульптуры — например, наделавшая в свое время шума банка сгущенки у здания молочно-консервного комбината в Рогачеве. Есть росписи, в том числе во Дворце Независимости, зданиях посольства Казахстана в Беларуси и посольства Беларуси в Баку. Особняком стоит фресковая роспись. Ярчайший пример — храм в честь святых Космы и Дамиана в деревне Вишнево Воложинского района. Прибавьте к кипучей деятельности Отчика контроль за ходом работ по созданию музея в Тростенце, кураторство реконструкции мемориального комплекса «Озаричи» в Гомельской области, росписи Алебастрового зала в Старом замке в Гродно, строительство музея в Хатыни… Глеб Отчик вообще любит браться за все новое. Потому что жизнь, утверждает, это и есть бесконечное творчество.
Гриб как арт-объект
— С чего начинается ваш день, Глеб Анатольевич?— Со смысла. Я серьезно: просыпаюсь и первым делом строю планы и думаю о графике на день. Причем творчество — пункт обязательный. Сколько бы ни было встреч, совещаний, вернисажей, приемов, всегда следую правилу: хоть 15 минут в день, но должен поработать. Сделать наброски, зарисовки, что угодно. Даже утром 1 января пришел в мастерскую, потому что еще в прошлом году решил для себя, что первый день каждого нового года буду проводить в мастерской. И знаете, так кайфанул! На улицах было изумительно тихо, в соседних мастерских ни души. Я остался один на один в этом пространстве, одиночество дало необыкновенную свободу и пространственный полет. Отвлекся от суеты, новогодних забот и за день написал три работы. У меня чуть позже была выставка в Китае, и именно их принимающая сторона отобрала себе в коллекцию.
— Сколько в среднем стоят ваши картины?
— У меня нет цели продавать их задорого, особенно музеям. В среднем около тысячи-двух долларов, зависит от размера.
— Рабочий день вы проводите в том числе в мастерской. А выходные?
— Да нет у меня выходных, если честно… Даже на море съездить или в лес нет времени. Три года подряд друзья звали в грибы, и только этой осенью получилось принять приглашение. Причем за два часа собрал почти полный багажник. Но главное: столько всего увидел! Вы не представляете, как художника может вдохновлять природа! Возьмем те же грибы — это же совершенно космические объекты. Увидел — и сразу мысли в голове: можно, например, сделать беседки в виде шляпок. Или детскую площадку представить как грибную поляну. То есть то, что для одних продукт питания, для меня — арт-объект и источник вдохновения. Другими словами, любой отдых у меня все равно превращается в мысли об искусстве. Я вообще искренне убежден: природа — лучший художник, в ней можно найти все подсказки.
Рыбалка — даже не хобби, а любимый вид отдыха и расслабления.
— Мне кажется, когда люди говорят, что у них не хватает времени на что-то, особенно на отдых, это в некотором роде лукавство…
— В моем случае точно нет. Потому что такие объекты, как, например, Старый замок в Гродно, случаются раз в жизни. Ну какие тут грибы?.. Работать надо.
— С тихой охотой разобрались. А еще есть хобби?
— Рыбалку еще уважаю. Причем порыбачить удается дважды в год — чуть чаще, чем сходить за грибами. (Смеется.) Союз художников проводит выездные пленэры, в том числе мой любимый «Святасць зямлi беларускай». Благодаря ему у меня появилось любимое место на Западной Березине, там всегда невероятное количество рыбы. Очень вкусной! Ее приготовление тоже можете записать в список хобби. А с охотой почему-то не сложилось. Причем есть разрешение, ружье. Когда в первый раз поехал на охоту, мир перевернулся, вот честно! Но выстрелить не смог… Навел прицел, увидел глаза той козочки — такие пронзительные... И подумал: «Неужели я убью ее просто ради удовольствия?..» Возможно, если бы, допустим, не хватало еды, выстрелил. А так… Получается, что художник — это человек действительно в первую очередь созидающий, миролюбивый.
— Разделяют, скорее, любовь к искусству. Сейчас готовимся к открытию большой династийной выставки, где будут представлены работы родителей, мои и сына, который учится на втором курсе в академии искусств на скульптора. Когда-то я сам мечтал быть скульптором — не раз говорил об этом в интервью. Так что в его лице вижу собственную реализацию. Сын с трех лет рисовал и всегда хорошо лепил. Когда отдали его в Парнат (неофициальное название Гимназии-колледжа искусств имени И. О. Ахремчика. — Прим. ред.), чуть позже поблагодарил: «Спасибо, а то так бы и мучился в этой немецкой школе». До этого он учился в школе с углубленным изучением немецкого языка, но любовь к искусству все равно победила. Уже потихоньку работает, делает в том числе мемориальные доски.
— А дочь Анна? Пойдет по вашим стопам?
— Ей пока только десять, она хороший график и, скорее всего, тоже свяжет жизнь с искусством. Но я не настаиваю.
Старшего сына назвали необычным именем — Апанас.
Вело в деле
— Давайте объясним читателям, чем занимается Белорусский союз художников. Что дает членство в союзе, какие «плюшки»?— Многим действительно кажется, что творческие союзы существуют в какой-то параллельной реальности. Но готов привести конкретные цифры: за три последних года мы организовали более 500 мероприятий, международных и республиканских. Представляете, какой груз ответственности на нас лежит? Все мероприятия проводим за средства союза. А их нужно сначала заработать.
— А на чем зарабатываете?
— У нас десять унитарных предприятий, которые ведут коммерческую деятельность, но при поддержке государства: это создание мемориалов в первую очередь. Кроме того, сдаем в аренду площади. Есть еще галерея искусств «Мастацтва», где продаются работы членов нашего союза.
«Если бы не творчество, — смеется художник, — стал бы поваром, и очень хорошим!»
— Перед интервью специально забежала посмотреть. Объясните, почему одна картина стоит, условно, 100 рублей, а соседняя, такая же по размеру, — в четыре раза дороже?
— Цену формирует рынок. Пошел, например, спрос на определенного художника, выиграл он престижную награду — тогда и цена растет. Награды на стоимость работ сильно влияют. Если мастер, допустим, стал лауреатом специальной премии Президента деятелям культуры и искусства, цена увеличивается на 25 процентов. Если художник народный — на 50 процентов. Факторов много.
— Третий год подряд БСХ делает проект с велосипедным клубом «Минск». Чуть ранее еще был совместный проект с Национальным олимпийским комитетом. Хотя, казалось бы, где велосипеды, где художники… Как вы нашли друг друга?
— Когда-нибудь, мне кажется, это должно было случиться. Велосипедист много времени проводит на улице. Видит, как плывут облака, как меняется природа… Так же и художник наблюдает ежедневно за течением жизни. В том числе поэтому, найдя взаимные точки притяжения, мы объединились с велоклубом и организовали республиканский художественный конкурс Viva Kola Art. В 2024 году на него были представлены около 500 работ авторов из Беларуси и стран ближнего зарубежья. Успех? Безусловно! Еще была интересная коллаборация с Национальным олимпийским комитетом, о которой вы упомянули. Мы сделали серию «Олимпийский портрет», написали наших чемпионов, прославленных спортсменов.
Государственный секретарь Союзного государства Дмитрий Мезенцев уделяет немало внимания поддержке искусства.
— И вам досталась Дарья Домрачева. Как все прошло?
— Да классно! У Дарьи был опыт позирования, до меня ее не раз писали другие художники. Она пришла, мы пообщались. Было ощущение, что давно знакомы, хотя увиделись тогда в первый раз. В общении она очень простая, домашняя. Говорили в том числе о Китае, у меня там как раз проходила выставка, было чем поделиться.
— А у вас, кстати, какие отношения со спортом?
— Раньше активно занимался футболом, гандболом, играл в баскетбол. Сейчас только плаваю: по состоянию здоровья пришлось ограничить активную физическую нагрузку. Поэтому предпочитаю болеть на трибунах: хожу на хоккей, я болельщик нашего «Динамо», привожу на матчи в том числе московских друзей.
«Для меня Озаричи — личная боль и трагедия»
— Вы об этом никогда публично не рассказывали, но я знаю, что особое внимание к работе над мемориальным комплексом в Озаричах связано в том числе с личной трагедией вашей семьи…
— Все так. В 15 километрах от Озаричей есть деревня Шиичи — это родина моих прадедов. Когда только начиналась история с созданием полноценного мемориального комплекса в Озаричах, я стал поднимать информацию, для меня это было принципиально. Но что-то постоянно не складывалось… Пошел в церковь, помолился. А на следующий день клубок завертелся, помогли и поддержали идею одни люди, вторые, третьи… Почему для меня был важен этот проект? Потому что в Озаричском лагере смерти от тифа умерла прабабушка. И мой дедушка, которому на тот момент было 14 лет, положил ее тело в ящик из-под немецких снарядов и отвез на кладбище. Вспоминал, что земля в тот день была еще промерзшая и сколько он смог обессиленными руками откопать, на столько вглубь и заложил тело… Для меня Озаричи — личная боль и трагедия. Поэтому я сделал все, чтобы мемориальный комплекс получился именно таким.
С сыном Апанасом и дочерью Анной.
— Вы человек воцерковленный, что для художника весьма необычно. Большинство, как правило, свободные личности, ни во что не верят… Как вы пришли в церковь?
— Благодаря матери. Мы жили не в самом спокойном районе Гомеля, на Сельмаше, чуть ли не каждый день мальчишки получали там по зубам. Когда был в третьем классе, мама отдала меня в воскресную школу набраться ума-разума. В последующем вера остановила меня от многих вещей в жизни, нехороших поступков в том числе. Но случилось так, что, будучи студентом, после некоторых событий я перестал ходить в церковь. Не разочаровался, нет. Появилось какое-то недопонимание, что ли. А может, это была просто студенческая гордыня?..
Потом был период переосознания. В составе авторского коллектива я получил заказ на оформление храма в честь святых Космы и Дамиана в агрогородке Вишнево. В 2018 году за эту работу нас отметили специальной премией Президента деятелям культуры и искусства. После этого с Молодечненской епархией я уже не расставался. Так что с церковью, как и со всем в жизни, мы на какое-то время разошлись, но снова сошлись.
К церкви в семье особое отношение.
— Давайте еще немного про искусство. Почему во всем художественном мире знают Марка Шагала, а имена сотен других белорусских художников не на слуху? Он правда лучше остальных?
— Знаете, а ведь еще какое-то время назад я не понимал феномена Шагала. Пока однажды не оказался в музее в Ницце, открытом еще при жизни художника. И там посмотрел на Шагала комплексно, увидел всю картину целиком: с его монументальными работами, витражами, громадными холстами. Понял: это потрясающий мастер, действительно глыба и авторитет. И если раньше я в нем сомневался, сейчас нет. И не я один, как видим, признаю его гений.
— Кто, на ваш взгляд, самый недооцененный белорусский художник?
— Назову даже трех: Георгий Нисский, Евсей Моисеенко и Виталий Цвирко. Ничуть не хуже тех импрессионистов, которые экспонируются в Лувре. Но если работ Цвирко у нас достаточно, то Моисеенко всего одна, причем этот небольшой этюд находится в галерее в Буда-Кошелево. Моя мечта — чтобы когда-нибудь хотя бы часть его картин вернулась в Беларусь, чтобы люди видели, какими талантами богата наша земля.
— А из ныне живущих?
— Зоя Литвинова. Абсолютно гениальный художник.
С народным художником Беларуси Иваном Миско.
— Почему, кстати, так мало женщин-художниц?
— Потому что для женщины лучшее произведение — ее ребенок. Я в этом искренне убежден. Некоторые еще уходят в преподавание, и их уже не хватает на творчество. Мужчина часто может совмещать, а женщины если и уходят в дело, то с головой. Опять же играет роль материнский фактор: женщины-преподаватели склонны больше оберегать студентов, переживать за них.
— Назовите самое знаковое художественное произведение для истории нашей страны.
— Для меня — «Непокоренный человек» в Хатыни.
Три поколения Отчиков: Глеб, Апанас, Анатолий.
— И последнее: место, где должен побывать каждый белорус?
— Оно пока еще только строится: новое здание исторического музея. Такого проекта Беларусь еще не видела.