В конце мая мы побывали на съемках второго сезона «Кибердеревни» — вселенной, начавшейся с YouTube-роликов с кукумберами, коптерами-голубями и летающим уазиком. В продолжении Николай (Сергей Чихачёв) и Робогозин продолжат бороздить космические просторы и наткнутся на… одичалую Москву. Как столица дошла до жизни такой, почему на Красной площади дикари из Патриков и Бутова дерутся за буррату? И связано ли это всё с «Беспринципными»? Проводим экскурсию по кибер-Москве.
«Мотор задерживается, актеров укачало», — приходит сообщение с площадки. Снимают, конечно, не на Марсе, а в ближайшем Подмосковье, но добираться туда тоже непросто. Даже навигатор растерялся и упорно советует повернуть направо, а там — кладбище (да, во втором сезоне больше локаций, но не таких). И лишь вдалеке мы замечаем такси, одиноко прыгающее по ухабам к зеленому полю. Вот и причина качки — значит, нам туда!
Возможно, мы все-таки ошиблись: у поля нас встречает толпа, больше похожая на гостей фестиваля Burning Man — с разрисованными лицами, диковинными прическами и копьями, к которым приделаны то утюг, то кроксы, то резиновые перчатки. Уже собираемся уносить ноги от сомнительной люберецкой секты, как узнаем в толпе Сергея Чихачёва в образе фермера Николая и режиссера Сергея Васильева. «Мы просто сегодня снимаем постапокалиптическую Москву, схватку двух племен — Патриков и Бутова», — объясняет Васильев. «Секта» оказывается массовкой, играющей одичалых москвичей. С фиолетовой раскраской — племя Патриков, голубая — у бутовских (под цвета ближайших веток метро).
Но что случилось с Москвой к 2100-м? Затаившись в кустах, высматриваем главаря Патриков — в шубе, с головным убором индейца, где вместо перьев пластиковые вилки, и с наушником в носу. Оказывается, одичалые Патрики возглавляет герой Павла Деревянко. Со Славиком из «Беспринципных» он никак не связан, но можно предположить, что это его прямой потомок, шутит актер. «Москва была самым комфортным городом в Солнечной системе, — начинает он печальную историю столицы. — Но москвичи настолько зажрались и офигели, что захотели стать городом-планетой. И буквально отлетели в космос. Потом все пришло в запустение, блогеры, актеры и айтишники уехали, а москвичи одичали и делят территорию с недомосквичами, как они считают, — с жителями Бутова».
По случайности на планету Москва прилетают Николай и Робогозин. «Николай, как обычно, чинит ломающийся уазик, то есть Булю, — рассказывает Сергей Чихачёв. — И традиционно ругается с Робогозиным, когда они внезапно сталкиваются с двумя странными и яркими племенами дикарей». То ли из-за них, то ли из-за погоды создается ощущение, что мы на музыкальном фестивале. Солнце, сосны, дети бегают, птички поют, не хватает только шашлыков. «Нам наконец повезло с погодой, а то первые смены у нас были в ноябре в Питере, когда как раз выпал первый снег. Мы снимали на Дворцовой площади, и дворец из-за мокрого снега в лицо был не особо виден», — добавляет Чихачёв, а наш взгляд падает на его «фермерский маникюр». «Я для съемок отращиваю не только бороду, но и ногти, а потом забиваю под них грязь. У гримеров есть краска-порошок с забавным названием Sexy Dirt. Для тракториста в самый раз».
На съемках первых YouTube-роликов актер тоже сам себе фактурил руки — с помощью трактора. «Достаточно прикоснуться к любой части двигателя или гидравлической системы — и ты весь в черном масле. А для съемок новогоднего спецэпизода нам как-то пригнали новенький трактор, и из него масло не текло! Вообще нигде ни одного потека. Я тогда подумал, что всё, апокалипсис близко, такого не может быть: из родного отечественного трактора масло не течет!»
Для съемок заброшенной Москвы специально искали не просто поле, а с порослью, чтобы потом на графике дорисовать Красную площадь и жирафов — привет вселенной сериала «Одни из нас». «У нас такой общий постапокалипсис, поэтому мы оставляем отсылки к проектам этого жанра. Еще будет к фильму „Я — легенда“», — объясняет Сергей Васильев, но не уточняет, что именно за отсылки он придумал к вампирскому постапокалипсису. Художники-постановщики Дмитрий Фиалковский и Тимур Озманиани сокрушаются, что хотели привезти реального жирафа, но это очень дорого. Зато им удалось доставить в поле автобусную остановку, самокаты и пару сгоревших автомобилей — все, что осталось от прежней Москвы.
«Простите, но вас надо связать», — подходят ассистенты к актеру Денису Яковлеву, новичку во вселенной «Кибердеревни». Он играет Валентина, межпланетного гаишника, который преследует Николая и Робогозина. По сюжету Валентина поймали дикие москвичи, которые хотят на его машине улетать обратно на Землю, к цивилизации. А Николай с Робогозиным пытаются его спасти. На улице +25, актер стоит в казенной куртке с меховым воротом. «Это как легкая банька, я в этом же костюме зимой снимался», — вздыхает Денис, которого параллельно привязывают к столбу с дорожным знаком.
Пока обездвиженный Денис загорает на солнце, москвичи выясняют, кто из них достойнее вернуться на Землю. Дети запрыгивают в сумки доставщиков еды (так переносят отпрысков в Москве-2100), вожди поднимают копья с буквами «Б» и «П», а девушки поправляют дождик в волосах — москвичи уже почти забыли русский, но до сих пор чтят «Анору».
Главная, если так можно сказать, валюта в постапокалиптической Москве — смузи и салат с бурратой. «Мы вам два смузи давать — вы уходить!» — мыча торгуется Деревянко с вождем Бутова. «Вы и буррата давать, и мы лететь!» — отказываются бутовские. «Совесть иметь!» — уже рычит Деревянко, и племена поднимают друг на друга копья с половниками и швабрами. «Шипим активнее, активнее!» — раздается режиссерский голос в рации.
«Москвичи теперь носят то, в чем и улетели, — объясняет в перерыве художница по костюмам Алёна Тен. — Патрики побогаче — у них лохмотья люксовых брендов, пояса из кредитных карт. Там не готовили, а заказывали еду, поэтому у вождя корона из пластиковых приборов. А еще он носит сетку из чеков и бирок, мы их всей командой собирали». Бутово по сравнению с Патриками хипповской: у них вместо чеков пивные крышечки. «Это победнее райончик, я сама прожила там долгое время», — продолжает Алёна, пока ее не вызывают по рации. Надо срочно подклеить чей-то тапочек.
Про самую дорогую вещь кибергардероба рассказывает уже Сергей Чихачёв. И в мороз, и в солнце Николай бегает в ватнике марсианского фермера, который команда использует еще с YouTube-роликов. «В нем уже ремонтных ниток больше, чем своих собственных. Он старше меня, наши художники выяснили его родословную. Это танковый ватник, такие шили только до 1968 года, а потом модель перестали производить. То есть такой больше не найти, поэтому мы бережем его. Вот через три года отметим его 60-летие», — продолжает актер и бережно снимает вещь с ветки березы.
«Свяжите Валентина поинтереснее», — продолжаются команды по рации. «Простите, сейчас будет немного шибари», — подбегают к Валентину ассистенты. Пока его еще туже приматывают к столбу, рядом прогуливается вождь Бутова Александр Власенко, щеголяя своей меховой накидкой. «Это енот. Хотите потрогать? Художники специально купили шубу и порезали ее на костюм». Но наше внимание привлекают украшения на голове — три клейкие ленты с надписью XL. «А, это вообще случайно вышло. Я до того как пробы записывал, мерил футболку в магазине, и эта штука приклеилась к голове. Я решил оставить ее, а режиссеру это так понравилось, что мы их и в сериале используем», — рассказывает Александр.
Украшения тут вообще можно разглядывать бесконечно: у одних в волосах социальная карта москвича и контейнер для линз, у других — в бороде хвостики от чайных пакетиков, у героя-айтишника — ободок в виде клавиатуры. Вдохновлялся грим-цех не только «Анорой». Здесь есть отсылки и к сериалу «Сотня», и к видеоиграм — Horizon, к Кратосу из God of War.
Под палящим солнцем Патрики и Бутово продолжают разборки. «Мы лететь! Нет, мы!» — доносится с площадки. Оператор и связанный Валентин обливаются потом, дети уже почти засыпают в сумках на спине у экранных родителей. Бутовский мальчик — пятилетний Влас — отмахивается от сушеной рыбы, которая болтается на сумке и подлетает на ветру. «Малой, — обращается к нему Сергей Васильев. — Смотри на Патрики так, будто они у тебя последнюю шоколадку отобрали». Мальчик из последних сил оживляется, начинает рычать и бить себя в грудь.
Проходит полчаса, солнце жарит еще сильнее. А районы по-прежнему выясняют, кто кому и сколько смузи должен. Маленький Влас уже совсем сник, рыба свободно болтается у него над головой. Носящий его родитель почти сгибается от тяжести и утирает пот со лба. «Мы — москвичи! Нет, мы!», — неустанно продолжают вожди Патриков и Бутова. Но их спор перекрывает неожиданно проносящийся вдалеке поезд. «Пауза. Брак по звуку!» — доносится в рации. И Влас театрально откидывается назад — опять по новой!
«Собираемся! Когда я скажу „латте на кокосовом“, вы все смотрите на Валентина и резво бежите к нему, — высовывается режиссер из-за плейбэка. — Готовы? Валентин, молимся, плачем и смотрим на небо». Хотя Валентин, все еще прикованный к столбу на жаре, делал это и без команды.
Патрики и Бутово сталкиваются еще раз, кибер-Анора рычит, Деревянко размахивает своими львиными дредами. «А можно меня уже спустить?» — не выдерживает маленький Влас. «Еще чуть-чуть, солнце уходит. Оскал, надо агрессивнее смотреть, — командует режиссер. — „Латте на кокосовом“!» И дикари финально бегут к Валентину, которого наконец спасают прятавшиеся в кустах Николай и Робогозин.
«Стоп, снято!» — звучит долгожданное в рации. Влас наконец выпрыгивает из своей сумки и бежит изучать ближайший муравейник вместе со звукорежиссером. Что будет дальше с москвичами, мы сказать не можем. Но Сергей Васильев обещает им хеппи-энд, хотя сам сезон будет более напряженным и драматичным. У Николая и Робогозина теперь очевидный враг — Галя (Елена Махова), жена зама Барагозина, которая больше не голограмма. Может, племени Патриков удастся ее подкупить смузи или бурратой? Узнаем уже в этом году.
Автор: Лиза Кузнецова
Фото: Клим Долгов