Оспаривание премирования топ-менеджмента в деле о банкротстве — распространенная практика. В таких случаях есть негласное правило: чем выше положение сотрудника в иерархии, тем выше вероятность, что суд придет к выводу о его осведомленности про кризисное положение компании, говорит адвокат банкротной практики Владимир Исаенко. То есть на топ-менеджмент несостоятельной фирмы ложится бремя доказать обоснованность выплаты. Если премия не подтверждается высокими результатами сотрудника, то суд признает ее недействительной.
Так случилось в банкротном деле «Международного банка Санкт-Петербурга» (№ А56-140063/2018). В 2017-2018 годах кредитная организация перечислила руководящему составу ежемесячные премии на общую сумму 160 млн руб. и почти 18 млн руб. других поощрений, а осенью 2019-го обанкротилась. Агентство по страхованию вкладов потребовало признать приказы о выплате премий сотрудникам недействительными. Сначала суды отклонили иск, но после двух кругов рассмотрения дела частично удовлетворили требования и взыскали в пользу банка:
Все премированные сотрудники подали кассационные жалобы. 16 февраля АС Северо-Западного округа решил, что взыскание премий с трех из четырех ответчиков было оправданным: они получили поощрение в пределах трехлетнего периода подозрительности, и эти премии были значительно больше окладов. Кроме того, выплаты тем сотрудникам в несколько десятков раз превышали уровень вознаграждения другим банковским работникам, которые, как и ответчики, тоже несли управленческие и финансовые риски.
По штатному расписанию оклад Бажанова составлял 330 000 руб., Бажановой — 140 000 руб., Скворцовой и Анищенкова — по 150 000 руб. При этом Бажановы и Анищенков не выполняли какие-либо дополнительные обязанности свыше предусмотренных трудовыми договорами, указал Окружной суд. Кроме того, они были заинтересованными по отношению к банку лицами и знали о вероятном скором отзыве у него лицензии: Анищенков, хоть и не обязан был заниматься финансовым анализом, но в силу должности должен был осознавать риски, а Бажановы и вовсе были руководителями банкрота.
Ответчики заказали специализированное исследование рынка труда за 2017-2018 годы компании Antal, которое определило границы фиксированного оклада руководителей банков аналогичного масштаба и их совокупный доход. Аналитики пришли к такому выводу: для банковской отрасли характерно делать значительный акцент в пользу переменной части вознаграждения сотрудников. То есть превышение суммы премий над размером оклада работника типично для банков. Но кассация решила иначе: заинтересованность премированных сотрудников к банку презюмирует выход сделки за пределы обычной хозяйственной деятельности.
При этом суд округа решил, что Скворцова не была заинтересованным лицом: она не влияла на заключение банком сделок, которые привели его к несостоятельности, не имела доступа к банковской тайне и не могла понимать степень финансовых проблем банка с начала 2017 года. Скворцова просто выполняла обязанности и получала за это премии, которые по размеру не отличались от тех, что ей платили раньше. Поэтому кассация отменила решения в части взыскания премий со Скворцовой, с Анищенкова, наоборот, довзыскала еще 14 млн руб., а в остальном оставила решения без изменения.
Хоть практика по оспариванию премий и не нова, дело «Международного банка Санкт-Петербурга» может значительно ее изменить, уверена Татьяна Грушко, директор по развитию бюро юридических стратегий . В известных рынку кейсах обычно оспаривались премии топ-менеджменту, перечисленные перед банкротством. Но в этом деле суд согласился с позицией АСВ, которое оспаривало выплаты премий за два календарных года до отзыва лицензии. При этом двухлетний период определили согласно ретроспективному пересмотру резервов по ссудам, который основывается на конфиденциальной методике АСВ, обратила внимание Грушко.
Отличается этот кейс от остальных и своей сложностью: судам потребовалось более трех лет и двух кругов рассмотрения дела для оценки и квалификации выплат премий как недействительных сделок. При этом, как считает адвокат, решение кассации создало опасный прецедент: «На его основании можно оспорить все личные сделки, которые совершали премированные лица». В таком случае глубина оспаривания сделок физлица будет зависеть от даты начала его неплатежеспособности. А она, по сложившейся практике, начинается с момента получения им первой оспоренной премии, напоминает Грушко. Проще говоря, под риск оспаривания теперь может подпадать большее количество самых разнообразных сделок премированных сотрудников банкрота, в том числе сделок по продаже недвижимости, автомобилей и других активов.
Суды теперь могут разворачивать сделки топ-менеджеров, которые были совершены задолго до банкротства их работодателя.
Так и создаются потенциально резонансные дела, ведь у предположительных покупателей таких активов на дату сделки нет никакой возможности проверить чистоту контрагента, опасается Грушко. И добавляет: «Надеюсь, что в этом споре стороны дойдут до Верховного суда, который, в свою очередь, оценит все риски и даст этому кейсу всестороннюю оценку».
Не у всех экспертов позиция кассации вызывает тревогу. Например, Олег Пермяков, адвокат и партнер не увидел в ней опасного прецедента. «Между интересами руководителей (сотрудников должника) и кредиторов должника-банкрота, которые в большей степени, чем кредиторы, обладают информацией об имущественном положении должника, защите подлежат интересы последнего», — согласился с подходом судей Пермяков. Суды должны тщательно проверять основания выплаты премий, что и было сделано в рамках спора, заключил эксперт.
Судебная практика по оспариванию выплат сотрудникам, которые не смогли подтвердить соразмерность премии достигнутым результатам, довольно обширна, говорит Исаенко. Например, по этой причине еще в 2014 году три инстанции признали недействительными выплату премий сотрудникам обанкротившегося ООО «Жилищно-Коммунальный Стандарт-Плюс», законность этого решения в 2015-м подтвердил ВС (дело № А50-11127/2013). Аналогичная ситуация была и при банкротстве «Спецтрансстроя» (постановление АС Московского округа от 19 декабря 2023-го по делу № А40-228103/2020).
Пермяков подтверждает: практика по таким делам действительно уже устоялась в разных округах. Эксперт рассказал подробнее об основных позициях судов, которые признавали выплаты сотрудникам недействительными.
Постановление АС Московского округа от 27 апреля 2021-го по делу № А40-58845/2018
Дело о банкротстве АО «Гринфилдбанк» (№ А40-208852/2015)
Пермяков привел и противоположную судебную практику о сохранении трудовых выплат:
Постановление АС Московского округа от 29 января 2018-го по делу № А40-232020/2015
Не доказано, что сумма премии не соответствовала реальному вкладу сотрудника.
Постановление АС Поволжского округа от 23 ноября 2021-го по делу № А55-8849/2017
Учитывая перечисленные позиции, Пермяков делает вывод, что суды обычно признают недействительной выплату нестандартных в конкретных обстоятельствах премий: неразумных и необоснованных, и от того причиняющих вред кредиторам щедрого работодателя.
Суд может признать недействительными выплаты тех премий, которые носили неординарный характер. То есть они не соответствовали критериям разумности и экономической обоснованности.
Именно поэтому, считает эксперт, позиция АС Северо-Западного округа по делу «Международного банка Санкт-Петербурга» не станет прецедентом. При этом, чем больше будет подобных споров, тем четче удастся выработать критерии оспоримости этих премий, уверен Пермяков.