Дело об оспаривании конкурсным управлением по делам несостоятельного И.Н. Потапенко договора между Потапенко и Лидией Маркс: размышления об иммунитете авторских прав

В 1913 году Правительствующий Сенат рассматривал дело об оспаривании конкурсным управлением по делам несостоятельного И.Н. Потапенко договора между Потапенко и вдовой издателя А.Ф. Маркса Лидией Маркс[1]. На примере этого дела можно рассмотреть некоторые интересные вопросы, возникающие на стыке авторского права и права имущественных взысканий.

1. Обстоятельства дела

Драматург И.Н. Потапенко продал А.Ф. Марксу, а затем и его супруге Л. Маркс (договор от 07.04.1905) право литературной собственности на все свои существующие и будущие произведения. Однако через несколько лет И.Н. Потапенко был признан банкротом. Конкурсный управляющий И.Н. Потапенко обратился в Санкт-Петербургский окружной суд с заявлением к Л. Маркс о признании договора купли-продажи авторских прав от 07.04.1905 недействительным, поскольку при заключении этого договора И.Н. Потапенко фактически являлся несостоятельным должником[2].

2. Позиция нижестоящих судов

Окружной суд отказал в иске. Судебная палата утвердила решение суда, указав, что продажа авторских прав на будущие произведения соответствует закону, а истцом не доказаны следующие факты:

1. несостоятельность И.Н. Потапенко при заключении договора купли-продажи;
2. наличие у сторон общей цели вывода имущества из-под кредиторского взыскания.

3. Позиция Сената

Сенат оставил жалобу управляющего без удовлетворения, указав на наиболее существенные (и, по всей видимости, упущенные нижестоящими судами) правовые положения:

1. авторское право не может быть предметом принудительного взыскания без согласия автора и не входит в конкурсную массу должника;
2. авторское право не может быть поставлено в один ряд с другим имуществом должника, конкурсный управляющий не управляет авторскими правами должника, не может понудить его к творчеству или опубликованию/переизданию его произведений.

4. Комментарий

4.1. Центральным вопросом рассматриваемого дела (несмотря на то, что нижестоящие суды его, кажется, проигнорировали) является исполнительский иммунитет авторских прав, лишивший какого-либо смысла оспаривание конкурсным управляющим договора И.Н. Потапенко и Л. Маркс. Действительно, даже если бы Сенат удовлетворил требования управляющего, то при возвращении авторского права должнику оно de lege lata не попало бы в конкурсную массу И.Н. Потапенко, а кредиторы не смогли бы обратить на него взыскание. Этот момент был очень точно подмечен Сенатом.

Надо сказать, что отечественный правопорядок последовательно придерживается подхода, предоставляющего авторским правам иммунитет от взыскания. В позитивном праве дореволюционного периода это правило можно найти как в Уставе гражданского судопроизводства, так и в Законе об авторском праве 1911 г., статья 10 которого содержала следующую норму: «Авторское право не может быть предметом взыскания при жизни автора - без его согласия, а после его смерти - без согласия его наследников. Право на издание или иное из принадлежащих автору прав, предоставленное по договору другому лицу, может быть предметом взыскания по долгам сего лица, но лишь в пределах договора».

Однако, несмотря на устойчивость регулирования по этому вопросу, в дореволюционной законодательной практике и литературе шла активная дискуссия о возможности пересмотра столь однозначного правила.

Я.А. Канторович, защищая проавторский подход, писал: «Из уважения к интересам личности автора и его ответственности за свой труд перед обществом, нельзя допустить возможности опубликования сочинения против воли автора»[3]. К такому мнению присоединилось большинство дореволюционных ученых: обращение взыскания на авторское право на неопубликованное произведение дает кредитору возможность принудительно публиковать такое произведение для получения дохода. Это может грубо нарушить личные (духовные) интересы автора[4], которые ставились правопорядком выше имущественных интересов кредиторов и контрагентов авторов. Как свидетельствовал С.А. Беляцкин, «ограничение права принудительного взыскания с авторского права обязано своим происхождением исключительно стремлению законодателя оградить моральные интересы автора»[5].

Однако мнения ученых разошлись по вопросу обращения взыскания на авторское право на опубликованное произведение. Я.А. Канторович приводит позиции проф. Пуйе, проф. Делаланда, проф. Симолина и проф. Шершеневича[6] в пользу возможности обращения взыскания на авторское право на опубликованное произведение, главный аргумент сторонников такой позиции: нельзя преувеличивать личный характер авторского права в ущерб кредиторам, когда произведение уже было опубликовано самим автором[7]. На тот момент именно такое решение было закреплено в позитивном праве Дании, Бельгии и Финляндии[8].

Похожие аргументы выдвигала редакционная комиссия Гражданского уложения, выступавшая за предоставление возможности обращения взыскания на авторские права на обнародованные произведения (превознесение духовных интересов автора в ущерб интересам кредиторов)[9]. Разработчики Гражданского уложения предлагали включить следующую норму: «Произведение, пока оно не издано автором или не передано им для напечатания, не может быть предметом взыскания при жизни автора без собственного его на это согласия, а по смерти без согласия его наследников»[10].

Активная дискуссия велась и при разработке Закона об авторском праве 1911 г. Редакционная комиссия пришла к выводу, что иммунитет может распространяться лишь на один случай: «Авторское право на рукопись, не переданную для напечатания, не может быть продано с публичного торга»[11]. Если произведение было опубликовано или передано для опубликования («передано для напечатания») на авторское право не распространялся иммунитет. Более того, по мысли разработчиков, кредитор мог предпринять новое издание уже опубликованного произведения[12].

С такой позицией не согласились министр юстиции и часть депутатского корпуса (в частности, депутат О.Я. Пергамент). Контраргументация в целом была не нова и строилась на защите моральных интересов автора, нарушении критикуемым подходом возможности автора отозвать, не переиздавать или переиздавать произведение в переработанном виде[13]. В итоге именно этот подход возобладал и был воплощен в ст. 10 Закона об авторском праве 1911 г., несмотря на первоначальную позицию редакционной комиссии и радикальные предложения отдельных депутатов[14].

Таким образом, иммунитет авторских прав прочно закрепился в отечественном праве и лег в основу решения Сената по делу драматурга И.Н. Потапенко.

4.2. В практически неизменном виде эта норма дожила до сегодняшних дней. Пункт 1 ст. 1284 ГК РФ предусматривает: «На принадлежащее автору исключительное право на произведение обращение взыскания не допускается, за исключением случая обращения взыскания по договору залога, который заключен автором и предметом которого является указанное в договоре и принадлежащее автору исключительное право на конкретное произведение»[15]. Это правило (вместе с мотивами введения иммунитета) применяется и к наследникам автора.

Возникает вопрос: должно ли это правило существовать в неизменном виде, не нуждается ли оно в некоторой адаптации к современным реалиям?

За прошедшие 100 лет не только авторское право, но и все человечество прошло большой путь. Чего стоит развитие технологий и его влияние на авторское право, расширение перечня объектов правовой охраны, практически полный отказ от творческого начала при предоставлении правовой охраны, товарная фетишизация (и развитие рынка) произведений. Все это неизбежно ведет к снижению автороцентристского (персоналистского) подхода в авторском праве и ставит во главу угла подход утилитарный, а значит тем самым ослабляет аргументацию исполнительского иммунитета авторских имущественных прав, основанную на личном, духовном интересе автора, особой связи автора и произведения. В это же время идет бурное развитие права имущественных взысканий.

Сложно сказать, достаточно ли этого, чтобы лишить авторов иммунитета хотя бы даже частично[16]. Например, в том виде, в котором это предлагалось редакционной комиссией Закона об авторском праве 1911 г. – обращать взыскание лишь на исключительные права на опубликованные произведения. В какой-то мере это корреспондирует содержанию ст. 1269 ГК РФ, которая блокирует отзыв произведения после его обнародования, чего не было ни в Российской империи, ни в большинстве зарубежных правопорядков. Российское позитивное право уже лишило автора права передумать.

Ситуация, когда у должника нет иного имущества, кроме исключительных прав на его опубликованные произведения, наверное, редки. Особенно, если эти произведения представляют какую-то коммерческую ценность. Однако подобный сюжет все же возможен[17]. И у права нет инструментов, позволяющих, например, понудить автора-банкрота уйти от безвозмездных лицензий или дарения исключительного права в пользу возмездных отношений для погашения долгов перед кредиторами. Необходимость принятия гибких решений в ответ на злоупотребления была ярко продемонстрирована на примере обращения взыскания на роскошное жилье. Вероятно, исключительные права ждут своего часа.

В настоящее время страны системы copyright, кажется, допускают обращение взыскания на исключительные права на произведения. К примеру, пар. 201 Закона об авторском праве США, не допуская принудительного перехода авторских прав, устанавливает одно исключение, связанное с банкротством (делается отсылка к разделу 11 Кодекса США, однако в самом разделе нет отдельных упоминаний обращения взыскания на исключительные права[18]).

Разумеется, само по себе это не является аргументом в пользу коррекции иммунитета, но дает повод для сравнительно-правовых исследований на фоне сближения континентальной системы авторских прав с системой copyright.