«В самом общем плане говорить о переговорах бессмысленно, не ответив на несколько вопросов.

Первый – что конкретно должно стать их результатом: прекращение огня, перемирие или мирный договор между Россией и Украиной? В политическом и юридическом отношениях это далеко не одно и тоже. Прекращение огня предполагает только отсутствие военных действий. Перемирие обычно требует формального или неформального согласия сторон с линией разграничения контролируемых ими территорий. Ну а мирный договор должен зафиксировать решение всех спорных проблем. Неясно, кстати, можно ли вообще заключить мирный договор между Россией и Украиной, которые не объявляли друг другу войну.

Не менее важен вопрос: что должно начаться раньше – переговоры или прекращение огня? Это далеко не процедурная проблема, поскольку прекращение огня позволяет сторонам восполнить потери и восстановить военный потенциал. Следовательно, та из них, которая имеет больше возможностей для этого, заинтересована в том, чтобы переговоры шли в условиях военной передышки. Иными словами, не исключено, что Россия сможет получить от переговоров больший стратегический выигрыш, чем Украина.

И, наконец, самый главный вопрос: что именно будут обсуждать за столом переговоров? По сути дела, урегулирование российско-украинского конфликта сводится к договорённости по двум проблемам. Первая – судьба оккупированных территорий, иными словами, где должна проходить граница между Россией и Украиной: по линии 1991 года, по линии на 23 февраля 2022 года или по какой-то иной линии? Вторая, не менее, а может быть, и более важная проблема – могут ли быть введены какие-либо ограничения на вооруженные силы Украины и на ее участие в двусторонних или многосторонних военных союзах, прежде всего в НАТО?

В недавнем интервью британскому таблоиду The Sun президент Зеленский был предельно категоричен: «Трудно на поле боя? Да. Но дружить с Россией или садиться с ней сейчас за стол переговоров? Нет». Такая позиция понятна.

Но эмоции несовместимы с политикой, а дипломатия – с брезгливостью. Переговоры как таковые не равнозначны капитуляции. Последняя, а также компромисс или победа могут оказаться конечным результатом переговоров, но не факта их начала, причем дипломатия порой оказывалась более плодотворной, чем военная сила. Конечно, отказ от переговоров отвечает доминирующим на Украине настроениям, но одновременно лишает ее внешнюю политику необходимой гибкости. Согласие на переговоры позволит опровергнуть кремлевское утверждение о том, что отказ Украины от них является главной причиной продолжения войны, а также даст ответ на вопрос: чего, собственно, хотят добиться в Москве с помощью переговоров?

Москва, не исключено, может пойти на компромисс по территориальному вопросу в обмен на нейтральный статус Украины и ограничения ее вооруженных сил. И если США и европейские государства с этим согласятся, то их стратегическое положение серьезно осложниться: они попадут в расставленную Кремлем ловушку. Замысел российских генералов и политиков в целом понятен: исключив Украину из военно-политической системы Запада, будь то НАТО или какая-то иная система союзов, превратив ее демилитаризованную зону, Москва может спокойно сосредоточить свои основные силы против Финляндии, государств Балтии и Польши и добиться там весомого военного превосходства». (Юрий Федоров, военно-политический эксперт)

@intuition2036