«Правосудие умрет окончательно»: юристы про адвокатскую монополию
Федеральная палата адвокатов сообщила об успешной защите московским адвокатом Александром Васяевым докторской диссертации, исследующей, в том числе, адвокатскую монополию — предоставление права защищать интересы граждан в суде только адвокатам. Васяев пришел к выводу, что именно адвокатура может стать основным институтом обеспечения правовой защиты граждан и юрлиц во всех типах судопроизводства.
Минюст уже давно рассматривает идею введения запрета юристам без статуса адвоката участвовать в гражданском и административном процессах, пишет «Российская газета». Одна из причин — активизация «серых юристов», которые предлагают гражданам платные услуги под видом бесплатной юрпомощи, чем снижают авторитет юридического сообщества.
Но далеко не все представители этого сообщества считают, что для решения названной проблемы нужно идти на такие серьезные меры.
Политический подтекст и угроза независимости
Предложение диссертанта о введении в России адвокатской монополии не вызывает у известных российских юристов позитивных эмоций.
Диссертация на тему адвокатской монополии: что этот факт знаменует? Может то, что тема перешла в область уже научной фантастики? Или ушла в глубокое подполье, притаившись на пыльной полке никому не нужных фолиантов? Может, это крик отчаяния, эпатажный способ обратить внимание на предмет многолетних страданий?
«Печально видеть, до какого уровня скатывается юридическая наука вообще и в уважаемом вузе в частности, когда предметом докторской диссертации становится административно-управленческий вопрос», — сожалеет Евгений Шестаков, управляющий партнер . «Первоочередным здесь выступает политическое, а не профессионально-юридическое стремление самого государства обеспечить защиту прав и свобод граждан, а не какие-то формальные изменения в статусе и структуре адвокатуры», — соглашается с коллегами управляющий партнер Максим Борисов.
Адвокатская монополия уже вводилась в России. Об этом напомнил Михаил Герман, экс-федеральный судья и партнер . «Она привела к тому, что стоимость услуг адвокатов (которая до сих пор ни чем не регламентируется) возросла до таких пределов, при которых юрпомощь оказалась практически недоступной, а ее качество существенно снизилось», — подчеркнул Герман. Поэтому в 2004-2005 годах от монополии решили отказаться. Возвращение к ней сегодня не даст других результатов, считает и Борисов. «Не вполне ясно, как этот результат сочетается с заявленной целью повышения уровня защищенности прав граждан и организаций», — недоумевает юрист.
Эксперты усматривают в монополии адвокатов не только угрозу ценовой стабильности на юррынке, но и крах независимости адвокатуры. Монополия — это контроль входа в профессию и выхода из нее, значит — неограниченная власть, объясняет Шестаков: «Я не могу преодолеть недоверие к адвокатуре при нарастании государственного патернализма и госреакции во всех сферах. В нашем de facto несвободном государстве добровольно отказываться от какой либо свободы — непозволительная роскошь».
Адвокатская монополия — это потеря независимости, неконтролируемый риск утраты профессии и ограничение доступа к правосудию из-за недостаточности адвокатского корпуса.
Герман считает показательной ситуацию с введением адвокатской монополии в Беларуси. «Она превратила адвокатов в говорящие головы, которых контролирует профессиональное консалтинговое образование», — резюмировал экс-судья. А Шестаков уверен: если в любом суде со всех сторон будут участвовать лишь адвокаты, то фактически и защиту, и обвинение будет представлять юстиция.
Не ждут эксперты от возможного введения монополии и улучшения качества юруслуг. Опыт зарубежных стран показывает, что главное следствие монополии адвокатов — не повышение качества юруслуг, а их дороговизна и недоступность на фоне кастовости и закрытости профессии. На это обращает внимание Дмитрий Демиденко, управляющий партнер и вице-президент Франко-Российской ТПП. Будучи «давним и последовательным противником адвокатской монополии» юрист настаивает: доступность юрпомощи широкому кругу граждан и юрлиц должна быть в приоритете для государства.
Более того, принятие в адвокатскую корпорацию большого числа новых членов не повысит, а как раз неизбежно снизит качества услуг, уверен Борисов. «Едва ли адвокатский экзамен может выступить здесь эффективным барьером. А если мы всерьез в это верим, то не следует ли тогда перенести акцент на предыдущий этап и задуматься о повышении качества юробразования и сложности выпускных экзаменов?», — интересуется он.
Еще один риск введения монополии — утрата доступа к правосудию из-за дефицита адвокатов. Никто не знает, сколько юристов нужно, чтобы защитить интересы сторон гражданских споров в каждой точке России, поясняет Шестаков. «Даже сейчас, в условиях монополии адвокатуры в уголовных делах, есть населенные пункты с судами, полицейскими участками и СИЗО, в которых нет ни одного адвоката на сотни километров вокруг, или он один на десятки населенных пунктов. Если к этой ситуации с уголовными делами прибавить гражданские споры — наступит полный коллапс, и правосудие умрет окончательно», — убежден эксперт.
Нужны более мягкие методы
Юристы не отрицают, что вопрос с «серыми» юристами действительно нужно решать. Но, по мнению Германа, никак не путем введения монополии, а созданием профессиональных сообществ и выработкой единых требований и стандартов для юристов и судебных представителей. Демиденко тоже понятны попытки властей обуздать «серую» часть юррынка и защитить интересы граждан и бизнеса в таком щепетильном вопросе, как защита прав.
Безусловно, какая-то регуляторика нужна, «невидимая рука рынка» работает хорошо, но не идеально. В то же время, помимо пресловутой адвокатской монополии, есть и другие, более мягкие методы.
В качестве мягких методов такой борьбы юрист предложил, например, ввести членство в СРО или обязательное страхование гражданской ответственности. Но никак не адвокатскую монополию. «Может, это форма предъявления обвинений: мы вас предупреждали во все горло, если и после этого вы остались глухи — ответственность за последствия на вас. Но в любом случае это тот «актив», который стоит на запасном пути», — заключил Пепеляев.