Почему ситуация с беженцами на границе с Польшей поразительно напоминает 1938 год

Казалось бы, такого не может быть, потому что не может быть никогда. Прошли десятилетия, исчезли одни и возникли другие государства. Люди, политические элиты по определению должны были бы извлечь уроки из прошлого, ошибок роковых не повторять и уж никак не забывать о гуманизме и человечности. В просвещенной, цветущей как сад (по словам одного одиозного политикана) Европе. Но и в этой семье, как говорится, не без урода. Речь о Польше, очень даже по заслугам получившей клеймо «гиена Европы». Это за дела сегодняшние. Которые прорастают из не менее позорных дел лет ушедших. Одна из самых мрачных и мерзких античеловечных страниц здесь — то, как действовало польское правительство перед началом Второй мировой войны, когда нацистская Германия стала высылать из страны евреев...

9 ноября 1938 года. «Хрустальная ночь».

Памятник фюреру в Варшаве

Для историков не секрет, что в 1938 году, когда между Гитлером и президентом Польши Мосцицким были особо теплые отношения, на территории гитлеровского рейха проживало примерно 100 тысяч евреев. Большинство из них (примерно 60 тысяч) составляли польские евреи. Варшава знала о планах нацистов депортировать их обратно в Польшу, но принимать своих же граждан еврейской национальности не собиралась.

В то время антисемитизм был частью официальной политики Варшавы. Посол Польши в Берлине Юзеф Липский обещал фюреру поставить «прекрасный памятник в Варшаве», если немцы выселят всех евреев из Европы куда-нибудь в Африку. Своих евреев польские власти планировали сослать на остров Мадагаскар, где специально побывала польская правительственная делегация для выбора места поселения.

 Как считает британский историк и исследователь Холокоста Гилберт, власти опасались возвращения из Германии в Польшу евреев — участников гражданской войны в Испании, поскольку Германия и Польша оказывали в этой войне поддержку диктатору Франко, а большая группа польских евреев воевала на стороне республиканцев, которых поддерживал СССР.

Власти Варшавы надеялись, что решать «еврейский вопрос» они будут вместе с гитлеровцами, а потому высылка Берлином польских евреев оказалась для них неожиданной. Чтобы помешать им, своим же собственным гражданам, попасть на родину, польский сейм принял в марте 1938 года закон, согласно которому гражданин Польши переставал быть таковым, если проживал за границей более пяти лет. И большинство польских евреев, очутившихся в Германии после Первой мировой войны, подпадало под эту категорию. В том случае, если гражданства лишался один из супругов или родителей, второго супруга и детей тоже мгновенно лишали статуса граждан.


В октябре 1938‑го польские дипломаты получили из Варшавы распоряжение ставить в паспорта поляков за границей специальную отметку, дававшую право въезда в Польшу. Без такой отметки паспорт становился недействительным. Таким образом поляки лишили всех польских евреев гражданства. В Берлине, где имели на этот счет свои планы, потребовали от Варшавы отменить закон и приступили к депортации евреев. Но когда первые эшелоны с ними оказались на границе, польские пограничники начали ставить прибывшим в паспорта штамп «недействителен».

Так начинался Холокост

В результате тысячи евреев тут же оказались бесправными людьми без гражданства и стали кочевать по нейтральной полосе по болотистым низинам, в жутких условиях: без еды и теплой одежды. То есть все эти несчастные очутились точно в таком же положении, в котором сегодня находятся беженцы с Востока на границе Польши и Беларуси. Не пропуская беженцев из Ирака, Сирии и Афганистана на свою территорию, Варшава действует по мерзким лекалам прошлого. И разница если есть, то не в подходах, а в масштабах трагедии.  

Сегодня счет жертвам среди беженцев идет на десятки и сотни человек. А в 1938 году после заявления польских властей о том, что, если депортация евреев в Польшу не прекратится, из Польши будут депортированы немцы, рейхсфюрер СС Гиммлер распорядился отправлять евреев уже не в Польшу, а прямиком в газовые камеры. Так начался Холокост. 

Так что подтолкнула Гитлера к этому именно Польша, которую в том числе и поэтому Черчилль называл гиеной Европы.

Пособник фашизма тогда и сейчас

Точно так же, как и сегодня, Запад отнесся к трагедии несчастных беженцев на границе с Польшей с полным равнодушием. В июле 1938‑го во французском Эвиан-ле-Бен состоялась международная конференция 32 государств, где обсуждались варианты решения участи жертв нацизма, но спасать их никто не собирался. США отказались менять ради евреев иммиграционную квоту. Бельгия, Дания, Нидерланды сослались на маленькую площадь и высокую плотность населения стран. Франция и Канада — на экономические сложности. Великобритания отказалась пересматривать квоту на въезд евреев в Палестину. Аргентина и Бразилия, где у власти находились сочувствующие Гитлеру режимы, тоже отказались принять их.

Глава американской делегации Майрон Тейлор выступает на Международной конференции по беженцам в Эвиан-ле-Бен.

Точно так же действуют западные страны и сейчас, сквозь пальцы взирая на то, как польские пограничники и солдаты избивают безоружных беженцев, нагло перекладывая ответственность на Беларусь и Россию.

Есть еще один мало изученный аспект этой проблемы. Немногие знают, что поводом для «Хрустальной ночи» 9 ноября 1938 года, когда нацисты били витрины еврейских магазинов и осколки стекла (напоминая хрусталь) усыпали мостовые, стала попытка покушения 17‑летнего Гершеля Гриншпана на немецкого дипломата Рата в знак протеста против нечеловеческих условий депортации польских евреев, среди которых были и его родные. Но они как раз сумели добраться до Лодзи. А что стало с десятками тысяч остальных? В одних, выполняя преступные приказы, стреляли польские пограничники. Других (а как могло быть иначе) подобрали и пропустили через душегубку фашисты.

Сегодня звериный оскал фашизма Варшава демонстрирует в отношении беженцев с Востока. И просвещенной, а на самом деле подлой и циничной Европе нет дела ни до трагедий беженцев, ни до того, что сегодня полным ходом идет возрождение Польши Пилсудского — фашистской Польши. А вся Европа, как и в 1938‑м, поддерживает ее или молчит.