Норвежский Триер вслед за нашумевшим «Худшим человеком на свете» снял еще одну сентиментальную (как и обещает название) трагикомедию с Ренате Реинсве. В «Сентиментальной ценности» семейная драма прочно переплетена с вопросами искусства: Стеллан Скарсгард играет отца героини-актрисы — знаменитого кинорежиссера. Накануне подведения итогов фильм выглядит фаворитом каннского конкурса.
Станислав Зельвенский
Критик Кинопоиска
Нора Борг (Ренате Реинсве) — театральная и телевизионная актриса. Единственный близкий ей человек — младшая сестра Агнес (Инга Ибсдоттер Лиллеос), у которой, в отличие от Норы, есть еще муж и сын. Когда их долго болевшая мать умирает, в Осло появляется блудный отец Густав (Стеллан Скарсгард), знаменитый, но уже полтора десятилетия не снимавший игровое кино режиссер, который давным-давно пропал из жизни дочерей. Он огорошивает Нору предложением сыграть главную роль в новом фильме, который посвящен его матери, покончившей с собой, когда Густав был ребенком. Он написал сценарий специально под Нору и хочет снимать в их освободившемся семейном доме. Когда Нора, перманентно разгневанная на отца, отказывается, Густав предлагает роль американской кинозвезде (Эль Фаннинг), с которой случайно знакомится на местном фестивале.
Гениальные, но несносные отцы, поломанные внутри дочери, хрустальные узы сестринства — никто не умеет препарировать семью и творчество так уверенно, как скандинавы, натренировавшие руку и глаз за века изоляции, благополучия и скверной погоды. Последний в этом почтенном ряду — 51-летний норвежец Йоаким Триер, автор меланхоличных, хотя, как правило, не лишенных юмора, городских драм. «Сентиментальная ценность» — уже третий («Реприза», «Громче, чем бомбы») из шести его фильмов, где речь идет о людях творчества и цене, которую они сами и их близкие платят не за успех даже, а за саму возможность самореализации, и (к вопросу о цене) чуть ли не шестой, где одной из важных сюжетных точек являются суицид или его попытка.
Мы знакомимся с героиней в разгар нервного срыва: страх сцены настигает ее в переполненном театре за несколько минут до начала спектакля, где у нее главная роль. Нора за кулисами убегает от коллег, одного из них (он что-то вроде бойфренда, но именно что-то вроде; его играет триеровский любимец Андерс Даниельсен Ли) она просит немедленно заняться с ней сексом или хотя бы ударить. Это комедийный, даже фарсовый эпизод, но он указывает на эмоциональное состояние Норы, которое в менее стрессовых ситуациях редко выплескивается наружу. Нора привыкла жаловаться на жизнь одними глазами, резкой линией своего слегка асимметричного лица; Реинсве похожа на печальную птицу. Постепенно мы понимаем, что героиня страдает от комплекса проблем, связанных с привязанностью, и справедливо винит в этом отца, который бросил дочерей в детстве, — травма, комом застрявшая у Норы в горле, но, по-видимому, помогающая ее таланту актрисы. Сестра Агнес пошла другим путем: она растит сына и не имеет отношения к искусству, хотя именно она в детстве солировала в одном из отцовских шедевров про войну.
Папаша Густав — узнаваемая фигура большого творца с глубокими личными изъянами. В его даре нет сомнения, и Триер даже показывает кусочек из его старой картины: не Бергман, конечно (хотя тень шведа неизбежно иногда пролетает над «Ценностью»), но, скажем, Билле Аугуст. Он очарователен, остроумен, проницателен и, несомненно, может быть жесток; Скарсгард успевает побыть уязвимым и грозным в пределах нескольких секунд. Сейчас он преимущественно приветлив и пришел с миром. Фильм, который он хочет снять, не только и не столько его камбэк в изменившуюся индустрию (денег дает Netflix; на вопрос журналиста, где его будут показывать, Борг искренне недоумевает: «Как где? В кинотеатрах!»). Это попытка возвращения домой, в том числе и в самом прямом смысле: поскрипывающий таунхаус, принадлежавший нескольким поколениям Боргов, должен превратиться в съемочную площадку как хранитель секретов и слез этих нескольких поколений. Синдром брошенности, который Густав передал Норе, уходит корнями дальше — например, как мы увидим, в травму Второй мировой.
Последнее чужеродное слагаемое в этом уравнении — героиня Эль Фаннинг, которая играет более или менее саму себя. Голливудская актриса в поиске стоящих ролей, она с энтузиазмом бросается в проект Борга, написанный для другой. Очутившись в ситуации почти что любовного треугольника. Фаннинг сногсшибательно хороша; сказать, что в отдельных сценах с титаном европейского актерства Скарсгардом она его затмевает, было бы не совсем точно (скорее он позволяет ей это), но не так уж далеко от истины.
Многое в этом нежном, утешительном фильме, снятом с расчетливой старомодностью, на первый взгляд кажется клише, но Триер и его постоянный соавтор Эскиль Вогт обнаруживают под вроде бы знакомыми поверхностями нетронутые залежи эмоций. Суть нарушенной коммуникации между детьми и родителями, собственно, и состоит в ее бесконечной воспроизводимости. Это вечный двигатель как драмы, так и комедии: зритель имеет все шансы залиться светлыми слезами, но смешного здесь тоже достаточно. Густав Борг дарит маленькому внуку на день рождения DVD с «Пианисткой» и «Необратимостью»: «Будешь понимать женщин!» «У нас нет DVD-плеера», — парирует мать. Что ж, понимать женщин придется учиться, а диски останутся пылиться предметами сентиментальной ценности.