Гуманитарщик Айрат Абдуллин: «Третий год пошел, пора бы уже врубиться»

Айрат Абдуллин: «Прошел призывную комиссию, и из военкомата позвонили домой, сказав, что есть набор в погранвойска, но призыв будет уходить через день. Меня спросили, готов ли я так срочно уйти. Я сказал „а что тянуть“ и ушел» Фото предоставлено Айратом Абдуллиным

Как попал в погранвойска

— Айрат Ризванович, расскажите о себе, как у вас складывалась жизнь до службы в погранвойсках?

— Я родился в Казани в 1969 году во времена счастливого Советского Союза. Отучился в школе, профтехучилище, отслужил в армии, после отучился в КХТИ. Призвался, это был 1987 год. Команда 220, погранвойска.

— Сами выбирали службу или случайно занесло туда?

— Случайно. Прошел призывную комиссию, и из военкомата позвонили домой, сказав, что есть набор в погранвойска, но призыв будет уходить через день. Меня спросили, готов ли я так срочно уйти. Я сказал «а что тянуть» и ушел. Получилось все быстро-быстро.

Был интересный случай на призывной комиссии. До армии парней заранее готовили: кто-то занимался автоделом, кто-то прыгал с парашюта, кто-то занимался водолазным делом, и т. д. И я попал в водолазы! Не знаю, что с моим высоким ростом привело меня в водолазы, но на медкомиссии я не прошёл врача отоларинголога. Ну нет, значит нет. Но его заключение выявилось, когда я проходил медкомиссию непосредственно в погранвойска, и мне ЛОР говорит, что меня не допустит. Что надо будет лежать в снегу, нести службу в холодных условиях. Я вышел расстроенный из кабинета, в то время там работал капитан (не помню фамилию), отвечающий за призывников. Что, говорит, случилось? Я ему все и рассказал. Короче пришлось слегка подправить документ, где написали, что годен. Вот так я прошел медкомиссию и пошел служить.

— Какое-то представление было о погранвойсках до армии?

— Очень мало знал, разве что по фильмам. Знал, что это элитные войска. Туда очень серьезно отбирали, работал комитет госбезопасности. Погранвойска относились к КГБ.

«Очень много народу из Татарстана призывалось служить в погранвойска именно на Дальний Восток» Фото предоставлено Айратом Абдуллиным

— На какую границу вы попали?

— Дальний Восток. Эту границу раньше называли «татарско-китайской». Очень много народу из Татарстана призывалось служить в погранвойска именно на Дальний Восток. По всей китайской границе было очень много татар.

— С Китаем какие отношения были?

— Нормальные. Горбачев налаживал отношения с Китаем, был приказ, чтобы сглаживать инциденты если бы они случались. На нашем участке охраны госграницы, все было спокойно.

«Очень надеюсь, что идеология наших погранвойск и отношение к службе не поменялось и там сейчас работают, и несут службу достойные люди» Фото: Станислав Шемелов

Как выглядит граница: тогда и сейчас

— С тех пор сильно изменилась пограничная служба? Все-таки 35 лет прошло.

— Она не сильно изменилась по обязанностям, но изменилась по структуре. Погранвойска перестали существовать, к 2009 году они полностью перешли на контракт, сейчас это «Пограничная служба». Н-ное количество отрядов, соответственно и застав перестало существовать. Прошло полное реформирование. Сейчас появилась современная техника, видеокамеры, датчики слежения. Очень хотел съездить на свою заставу, но сначала помешала пандемия, а затем началась СВО, пока нужно другими делами заниматься.

— Сами пограничники поменялись? Может быть, задачи стали другими?

— Задачи у пограничника никогда не меняются, она одна, охрана госграницы. Раньше мы были просто призывники, обычные парни, отдающие свой долг Родине, гордившиеся своим родом войск и ответственностью доверенную нам страной. Очень надеюсь, что идеология наших погранвойск и отношение к службе не поменялось и там сейчас работают, и несут службу достойные люди.

— В прошлом году вернули срочную пограничную службу.

— Да, в этом году начался призыв с весны. Не знаем пока, какое количество людей туда попадет. Полного понимания того, как будет проходить срочная служба, тоже нет. Народ надо отправлять в учебные центры, которые перестали существовать после развала Советского Союза. Сейчас все надо будет восстанавливать заново. Считаем правильным, вновь набирать обычных призывников. Из Татарстана, насколько я знаю, в погранслужбу по призыву тоже был набор.

— Как выглядела граница во времена Советского Союза?

— Это в первую очередь система инженерно-технических средств заграждения (если уж совсем просто сказать, для понимания, то это столбы по всей границе, на которых натянута проволока в несколько рядов, при замыкании которой идёт сигнал на заставу). Второе, это КСП — контрольно-следовая полоса. Это часть участка земли, которая периодически распахивается, на ней делаются контрольные полосы, которая идет вдоль всего определённого участка границы. Если на нее наступить, то человек оставляет след. И вот эти следы нас обучали «читать», в какую сторону прошел человек (или животное), количество, как они это сделали и так далее. Все это можно прочитать по обычным следам на земле.

— А сейчас КСП существует?

— Конечно. Все существует, работает.

— А как понять, допустим, если поступил сигнал, то отряд это идет или один человек?

— Пока не приедешь, ничего не поймешь (так было в наше время, не было видеокамер, не было квадрокоптеров). Система даёт только сигнал с определенного места участка, дальше идет работа «тревожной группы» и она на месте по прибытию определяет характер сработки и по оставленным следам положение всех дел.

— Ну вот я с ружьем приехал на участок, а там на меня идет вооруженный отряд.

— Ну приезжает не один, а несколько человек с автоматом, и если уж прям такая ситуация как вы описываете, то в бой. Сигнал на заставу и подключится вся застава. Там своих хитростей полно, пограничник «не лыком шит», это в первую очередь ум, хитрость и смекалка. Все отработано на все случаи жизни. Границу просто так не пройти, это уже доказано поколениями. И это раньше, а сейчас при нынешней технике это просто отряд самоубийц.

— Сейчас граница выглядит также?

— Все тоже самое. Система работает, КСП проверяется постоянно, и она только совершенствуется. Граница как стояла, так и стоит, и будет стоять.

«Пограничники держат свою границу, пропускную систему, чтоб не было беспорядочного шатания. После победы встанут на новые рубежи» Фото: Станислав Шемелов

Граница во время СВО

— А если СВО проходит рядом?

— Если проходит СВО — это уже война идет. Проходит и проходит, работу никто не отменял. Пограничники всегда стоят на переднем рубеже. Их задача пресечь нарушение госграницы, а при военном вторжение сообщить об этом, и принять первый бой. Рядом с границей всегда есть воинские части — мотострелки (пехота), танкисты, и другие воинские формирования. А там, где начинаются масштабные военные действия, понятие границы на это время «стирается».

— В Белгородской и Курской областях можно было пресечь прорыв или там все было сделано правильно?

— Когда пересекается государственная граница — это должно быть под контролем. Не все так просто на сегодняшний день: и народу не хватает, и силы бывают порой не соизмеримы, хорошая диверсионная группа с моторизованной техникой и обычный пограннаряд — это разные вещи. В общем тут в двух словах всё не опишешь. Прорыв трудно было пресечь по ряду факторов. Но думаю, что все по ситуации было сделано правильно.

— Погранвойска контролируют небо?

— Небо контролирует ПВО. Пограничники могут контролировать небо только своими ушами и глазами. Можно услышать, увидеть и передать, что «что-то здесь пролетело», предположительно то-то, в таком-то направлении. И это в световой день. В ночное время это усложняется в разы.

— Оттянуть границу, чтобы обезопасить наши города — это был единственный правильный выход?

— Конечно. Если принято такое решение, значит оно взвешенное, по происходящим обстоятельствам на данное время. Единственный или нет, не знаю. Нюансы есть всегда, они показывают сильные и слабые стороны. Надеюсь выводы соответствующие сделаны.

— Когда двигают границу, пограничники движутся с войсками?

— Конечно, нет. Пограничники держат свою границу, пропускную систему, чтоб не было беспорядочного шатания. После победы встанут на новые рубежи. Куда их двинешь? Границу не установишь, ведь войска постоянно наступают. Работы у пограничников всегда хватает. Так было и во время Великой Отечественной войны. Немецкое командование выделило 30 минут на прохождение границы. Но заставы держались, начиная от десятков часов и заканчивая месяцами. А есть место, где вообще не смогли пересечь границу. Ни один пограничник с места без приказа не ушел. Из почти 20 тыс. пограничников, принявших бой в первый день войны 22 июня 1941, погибло 16 тыс. человек за один день, вы можете себе это представить? Для нас день 22 июня не только день начала войны, а очень большая потеря. Поэтому каждый год 22 июня в 4 часа утра, мы приходим к вечному огню, чтобы почтить память ушедших «в вечный дозор» пограничников. Вот и сейчас во время СВО, пограничники решают поставленные им задачи с честью и достоинством.

«У нас уже 27 отделений по Татарстану, и все вместе мы вносим свой вклад в дело приближение Победы» Фото: Станислав Шемелов

О гуманитарной миссии

— Уже два года боевое братство, в том числе Содружество пограничников РТ, занимается гуманитарной деятельностью, помощью бойцам. Что изменилось за два года? Много появилось новых меценатов?

— Количество помогающих увеличилось. Появились люди, которые своей энергией подняли и организовали часть населения и очень помогают в организации сборов. Наша пограничная организация с 2022 года, совместно с организацией десантников решила заниматься гуманитаркой вместе. В первое время было трудно, потому что народ, видимо недопонимал, что вообще происходит. Конечно, было тяжело объяснить людям. Мы часто слышали в ответ, мол «есть министерство обороны, при чем тут гражданские, зачем вы этим занимаетесь?». Но на СВО наши ребята, братья, мужья, отцы, сыновья и наша главная задача помочь им в их нелегком, смертельно опасном деле. Они должны чувствовать эту поддержку.

Для всех нас два года назад все было новым, было очень тяжело. Поэтому приходилось оперативно вступать в работу. Понятно конечно, что мы не можем обеспечить бойцов всем, чем их должно обеспечить минобороны, но даже вот эта капля в море, которую вносим мы, дает ощутимый результат. Сами бойцы всегда это говорят: «Мужики, без вас нам бы здесь было очень плохо». Они должны чувствовать нашу поддержку.

У нас уже 27 отделений по Татарстану, и все вместе мы вносим свой вклад в дело приближение Победы. «Содружеством пограничников» РТ было отправлено 93 каравана гумпомощи (вещи, тепловизоры, бензопилы и далее по списку), приобретено и отправлено в зону СВО 42 автомобиля.

— Как-то изменилась работа?

— Мы, как и прежде работаем по заказам: отрабатываем списки, присланные бойцами, и отвозим. Только работы с каждой поездкой прибавляется и прибавляется. Бойцы выходят на нас по разным каналам, пытаемся помочь всем в пределах разумного если можем, но возможности не безграничны. Слава богу и бизнесмены выходят на нас с предложениями помощи, и делают это на постоянной основе, каждую нашу поездку, настоящие патриоты своей страны, болеющие за дело душой. Они нам доверяют, у нас все прозрачно, есть отчёт по деньгам и видео отчёты по приобретенным вещам, акты приема передач, и видео доставки их до пункта назначения, а также благодарности от самих бойцов.

— Как вообще пришли к гуманитарной помощи?

— У нас ведь организация называется «Содружество пограничников». Это название само собой дает понимание, что здесь собрались люди, прошедшие службу в рядах вооруженных сил, с активной гражданской позицией. Мы идеологически всегда заточены на любовь к Родине. Нас так воспитывали, и, когда началось СВО, то такая организация просто не имела права остаться в стороне. Это было бы кощунством. Было принято решение, что будем помогать фронту, собирать и отправлять. Причем с первых дней мы уже поняли, что это не так просто, ведь были моменты, когда была информация, что помощь до бойцов не доходила и где-то оседала. После чего было принято решение собирать и самим заниматься доставкой гуманитарки непосредственно бойцам в руки. Все бойцы Содружества активно помогают по любым вопросам. Всем огромное спасибо! Вместе мы сила!

— В обществе еще остались противники такой помощи?

— Надеюсь, что их мало осталось. Раньше было недопонимание среди людей. Я же считаю, что те люди, которые говорят об этом сейчас — их уже никак не изменить, и нам с ними не по пути. Когда началось СВО многие задавали вопросы, зачем мы ввели войска на Украину. Тогда их еще можно было понять, потому что не все понимали настоящее положение дел. Ну, а на данный момент уже у большой части населения понимание пришло.

Если сейчас взрослый человек говорит, что он до сих пор не понимает, что происходит, то это или очень недалекий по своему развитию, или просто нехороший человек, который лжет. Третий год пошел, пора бы уже врубиться в тему.

— В целом гуманитарное движение сильно изменилось? В начале СВО ей занимались единицы, сегодня гуманитарщиков уже не сосчитать.

— Гуманитарная помощь изменилась очень сильно. Очень много организаций ездит, много гражданских ездит по зову сердца. Есть обычные деревни, сёла, где все знают друг друга в лицо. И у них, допустим, уходит на СВО несколько человек, и вся деревня начинает делать все возможное и невозможное, чтобы собрать помощь и помочь именно своим местным парням. Сами же и отвозят. И таких примеров по стране очень много на самом деле.

— У меня был вопрос на эту тему. Какие-то изменения произошли в работе, в личной жизни? Вы же постоянно находитесь на СВО.

— Ну уж не постоянно, раньше было раз в месяц, сейчас где-то раз в полтора месяца, потому что подготовки стало больше. Слава богу, руководство относится к этому с пониманием. Вопросов ко мне по времени поездок нет, нет ограничений, всегда отпускают. Мало того, еще и сами участвуют в благом деле закупая ежемесячно на несколько десятков тысяч влажных салфеток. Что касаемо семьи, то в самом начале было недопонимание, реакция на моё объявление, что я буду этим заниматься было бурным, но не радостным. Да и кто бы обрадовался такому, услышав, что близкий человек собрался ехать на территорию, где идут военные действия. Но уже где-то после третьей командировки всем стало понятно, что по-другому не будет, пришло смирение и принятие, а по прошествии времени пришло понимание важности и надобности. Но дома так же переживают, но виду не показывают. Естественно, с такой поддержкой на работе и дома намного легче, за что им огромная благодарность.

— А семьи как-то стали участвовать в гуманитарном движении?

— Конечно, участвуют все по мере возможности. Моя половинка помогала мне перебирать гуманитарку, свела с людьми, которые давали медикаменты. Жена нашего командира обеспечивает нас банками из-под детского питания для окопных свеч. Есть семья, оба пенсионеры, она вяжет мочалки, он идет покупает шампуни, гели, бритвы, тазы, все это укладывают комплектами в коробки, кто-то у кого-то вяжет носки, шапки, в общем все помогают, мы отвозим.

О пограничниках в зоне СВО

— Много пограничников ушли на фронт?

— Да, ушло довольно-таки большое количество по всей России. В нашей организации есть те, кто воюет, есть погибший, есть раненые.

— В каких войсках они служат?

— Кто куда попадет. Кто в десантные войска, кто в мотострелки, кто в артиллерию.

— Какие-то навыки погранслужбы помогают в других родах войск? Я слышал такое от знакомого пограничника, мол «дайте мне одно дерево, два куста — и все, я буду себя комфортно чувствовать».

— Тяжело сказать. Может быть кому-то что-то и помогает.

— Задам вопрос по-другому. Если бы вам нужно было прямо сейчас идти в какие-то войска, то куда бы вы пошли?

— Да в любое место на самом деле. Тут ведь все зависит от самого пограничника, к чему он подготовлен. У нас в погранвойсках есть мотострелки, кинологи, спецы связи, артиллеристы, саперы, водители. Ты можешь идти на эту же специальность в любой род войск. Опыт именно охраны границы поможет в разведке. Из таких бойцов получились бы очень неплохие разведчики.

«Проводим два больших мероприятия ежегодно — республиканского масштаба, посвященные событиям на острове Даманский в марте и соревнования в декабре, на День Героя» Фото предоставлено Айратом Абдуллиным

Как нам вернуть патриотизм

— Помимо помощи бойцам, вам удается работать с детьми, проводить общественные мероприятия.

— Да, мы занимаемся с детьми. Проводим два больших мероприятия ежегодно — республиканского масштаба, посвященные событиям на острове Даманский в марте и соревнования в декабре, на День Героя.

Проводим уроки мужества, там темы абсолютно разные. К примеру, у нас есть пограничники, которые работали в системе МВД после службы, они рассказывают о своем, кто-то был в системе МЧС они рассказывают свою тему. Один из наших бойцов проводит уроки по действиям в случае террористической атаки на школу. Он обучает, показывает детям как надо действовать при такой угрозе, проводит с ними тренировки: как правильно загородить дверь, в каком углу спрятаться. Он и с учителями проводит занятия объясняет их действия. Мы же рассказываем, о любви к нашей Родине, долге и чести. Я всегда начинаю речь о погранвойсках, рассказываю, что это, кто это такие, их задачи. Отвечаем на все интересующие их вопросы.

— Как реагируют дети?

— Нормально, им же все интересно — ребенок, он и есть ребенок. Вот каким ты его слепишь — такой он и будет. Это как кусочек пластилина, какую фигуру ты из него сделаешь, сколько души ты в него вложишь, тот результат и получишь. С ними просто надо работать и будет отдача.

— Почему приходится выполнять работу по патриотическому воспитанию именно вам?

— Школам что спускают сверху, тому они и учат. Учителям дай бог терпения и здоровья. Сейчас что-то вроде меняется в системе образования. В свое время она развалилась, нам начали пропагандировать чужую идеологию. Дети знают о всевозможных чужих праздниках, но не знают о своих. Вот это очень грустно. Были учебники, откуда было убрано многое в том числе и о Великой Отечественной войне, и о других подвигах нашего народа.

Я считаю, это делалось для того, чтобы мы просто забыли свою историю, кто мы такие есть, свои корни. Слава Богу, вроде бы не получилось это сделать, все-таки система потихонечку меняется. Будем по крайней мере на это надеяться.

А так сегодня дети очень хорошие, очень понимающие. Их просто надо учить хорошему, рассказывать им о добре. На уроках мужества они порой стесняются друг друга, не задают вопросы. Приходится из них их вытягивать, и в какой-то момент их просто прорывает и их уже не остановить. Главное — заинтересовать. Потом они нам говорят слова благодарности и что им было все очень интересно. Спрашивают, как попасть в погранвойска, десант и т. д. Мы понимаем, что наши уроки проходят не зря. От учителей мы тоже слышим, что дети после уроков мужества задавали различные вопросы. Это не проходит даром, мнение у детей конечно же меняется. Опять повторюсь: главное — заинтересовать ребенка.

Мы показываем фильмы о наших поездках в зону СВО, они все видят своими глазами, как и что там происходит. Им это очень интересно.

Про родителей тоже нельзя говорить, что они не занимаются своими детьми. Их никто не учил, некогда было. Просто родителями стало поколение 90-х, когда их родители были заняты тем, как выжить, а не «уроками мужества». Поэтому, наверное, есть какое-то поколение, в котором это упущено.

Плюс с большой войны прошло уже 80 лет спокойной жизни, и мы где-то немножко успокоились, потеряли нюх. Запад очень сильно повлиял на то, чтобы развалить нашу страну, армию, патриотизм и все остальное.

— У меня был один вопрос, который в оригинале звучал б «доколе?». Но я его перефразирую. Что нужно сделать обществу, чтобы быстрей пришла победа, чтобы над нашими головами снова было мирное небо?

— Если бы вопрос был «доколе?». То я бы ответил на него «до Победы». Как закончить СВО быстрее? Сейчас многим надо засунуть свою желчь куда подальше. У нас все же диванные эксперты. Надо собрать весь негатив и убрать его до окончания войны. Потом будем разбираться, кто был прав, а кто виноват. Сейчас этому не время и не место. Обществу надо сплотиться, забыть о спорах, забыть вопросы о том, кто прав, кто виноват, кто и где сколько ворует. Общество должно просто собраться и просто помогать нашим бойцам, которые там находятся. Вот и все. Помогать нашим людям, нашим парням. Другого пути нет.